Рассказывают, что, завидев Луспекаева, прохожие нередко кричали знаменитую киношную реплику «Верещагин, уходи с баркаса!». Как мы знаем, в кадре последовал взрыв судна. Но никто не видел погибшего Пашу Верещагина. Может, Павел Верещагин-Луспекаев уплыл по волнам на спасительной лодке? Или, как во время съёмок, когда привязывал к ногам металлические плавники и уплывал от берега километра на два. «Паша, а если утонешь?», — говорили ему. «Утону — вспоминайте».
Людмила Гурченко: «Не называйте меня великой и прекрасной»
Сорок лет она не была в родном Харькове. К её прибытию городской голова взял с собой несколько буханок тёплого чёрного хлеба. Актриса вышла из вагона, мэр протянул ей хлеб, она прижалась к буханке щекой, отломила кусочек, понюхала и отправила в рот. А потом сказала: «Вот это аромат! Куда там Диору…»
Народная артистка СССР Людмила Гурченко сыграла 96 ролей в кино, выпустила 11 музыкальных дисков и шесть пластинок, написала несколько автобиографических книг. Она не любила славословного пафоса в свой адрес, просила корреспондентов не называть её в статьях «великой», «прекрасной», «любимой миллионами», «заслуженной», «необыкновенной». Даже гражданская панихида по её кончине была отменена по просьбе супруга.
С Людмилой Марковной можно согласиться, однако невозможно отрицать объективное: она действительно была любима миллионами и, безусловно, была необыкновенной личностью, пережившей, по её же словам, «самые горькие и безотрадные стороны жизни», «безденежье и нищету», а порой и «суицидные вещи». И зрители, влюбившиеся в Гурченко молодую и порхавшую, окончательно сердцами прикипели к ней после её глубоких драматических ролей, сыгранных в отечественных киношедеврах «Пять вечеров», «Двадцать дней без войны», «Полёты во сне и наяву» и других.
Н. Михалков, снявший Л. Гурченко в своей выдающейся картине «Пять вечеров», игравший с ней в фильме «Сибириада», сказал проникновенные слова по её кончине: «Ушла эпоха. Ушла актриса… Даже не актриса — великая личность. Совершенно органичная во всём том, что она делала, и в том, как она жила. В этом смысле она похожа на Мордюкову — это такие две глыбы. …Она взлетала и парила — и это было великолепное зрелище. … Партнёршей Люся была дивной… Она умоляла, чтобы съёмки не начинали с утра. Как она сама говорила, „я утром `полуурод`, вечером — богиня“. Но у нас были съёмки утром, поэтому „полууродом“ она приходила на грим, а уже через час была на площадке. У неё была совершенно потрясающая энергетика — вот вроде так скромно приходит на площадку, а сразу занимает центральное место, и все смотрят только на неё».
Яркая, искромётная, симпатичная, очень подвижная — танцующая и поющая — она сверкнула в рязановской «Карнавальной ночи» (1956) в главной роли, Леночки Крыловой, исполнив весьма непритязательную песенку «Пять минут», феноменально поющуюся после этого уже более полувека. Фильм стал тогда лидером отечественного кинопроката — 48,64 млн проданных билетов.
Популярность и цитируемость этой ленты непостижима и невероятна. Настолько, что через полвека Гурченко приведётся сняться в эпизодической роли в своеобразном новогоднем римейке «Карнавальная ночь-2, или Пятьдесят лет спустя». Когда, увы, настанут окончательные «времена римейков».
В 1958 г. актриса сыграла специально под неё написанную роль Тани Федосовой в музыкальной комедии «Девушка с гитарой» (реж. А. Файнциммер), конечно же, попавшей в фокус общественного внимания, однако, хотя и сценаристы были те же — Б. Ласкин и В. Поляков, резонанс был уже не тот, что у «карнавальной» роли Гурченко.
Закрепившийся в сознании зрителей и киношников стереотип образа Гурченко — «только пляска и пение» — прозорливо постарался сломать известный скульптор и кинематографист И. Кавалеридзе, у которого в фильме «Гулящая» (1961), по мотивам романа Панаса Мырного, актриса сыграла главную роль. 74-летний Кавалеридзе, несмотря на неудачность экранизации, в сущности, открыл глубинный драматический талант Гурченко, который в полноте раскроется намного позже.
Она сама говорила о себе, вспоминая непростое былое: «…Ни квартиры, ни прописки, ни денег — одна слава и популярность! За годы, пока я не снималась, было всякое. Ролей в кино не предлагали, зато у меня были столовые, шахты, тюрьмы. Камни в спину швыряли, но папа говорил: „Если плюют тебе в спину, значит, ты идёшь вперёд!“»
Она-то поначалу снималась — в фильмах «Балтийское небо» (1961), «Рабочий посёлок» (1966), военной драме «Роман и Франческа» (1960), фарсе «Женитьба Бальзаминова» (1965), спортивной комедии «Укротители велосипедов» (1963).
Но лишь спустя десятилетие актриса снова появилась на экране, в 1974 г. сыграв директора ткацкой фабрики в производственной мелодраме «Старые стены». В 1976 г. фильм был удостоен Государственной премии РСФСР, а в 1977 г. Людмиле Марковне Гурченко было присвоено звание народной артистки РСФСР. Однако чего стоили актрисе годы забвения, мы узнали лишь из книг её серьёзной и яркой прозы, публиковавшейся сначала в журналах, а позже — читаемыми, популярными томами «Моё взрослое детство», «Аплодисменты», «Балет жизни», «Люся, стоп!».
Из книг и открылось широкой публике, что эта содержательная и разноодарённая женщина, родившаяся 12 ноября 1935 г., пришла в большое киноискусство из Харькова, где пережила немецкую оккупацию.
«Это была советская девочка из полуголодного военного детства, реализовавшая свою мечту — рассказать о том, что она умеет, — скажет потом актёр Олег Табаков. — Она была боец. В том, что она умела любить и не любить. В том, как она умела рассказать о своей любви к отцу и к своему детству».
Боготворившая отца, Людмила Марковна в книге «Моё взрослое детство» приводит его пророческое высказывание, о совсем маленькой дочери: «Не, актрисую будить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету берёть, як зверь. Ну, вокурат актриса!» (Моему отцу привелось в 1950-х по роду работы общаться с родителями актрисы в харьковском областном Дворце пионеров и школьников.)
Яркое дарование, она поступила во ВГИК, переборов в своём произношении южнорусское фрикативное «г». Её дебют — Люся в фильме «Дорога правды» (1956) — мало кто знает. А мы напомним, что фильм снял Я. Фрид по сценарию С. Герасимова!
После «Старых стен» Л. Гурченко стала одной из ведущих актрис советского экрана.
Однако режиссёры словно помнили лишь одно её амплуа, музыкальные фильмы с участием Гурченко пошли практически ежегодно: «Табачный капитан» (1972), «Цирк зажигает огни» (1973), «Небесные ласточки» (1975). Замечательна её короткая, но незабвенная, танцующая роль в «Соломенной шляпке» (1974), памятна и роль поющей козы-мамы в мюзикле «Мама» (1977), на съемках которого она получила тяжелейшую травму.
Лишь со второй половины 1970-х режиссёры словно услышали и увидели также иную, глубинную грань дарования актрисы, которой к тому моменту уже оказалось что рассказать. И зритель ахнул. И глаза его увлажнились.
Разумеется, яркой и запоминающейся Гурченко осталась и в таких лентах начала 1980-х, как «Любимая женщина механика Гаврилова» (1982) П. Тодоровского (приз «За лучшую женскую роль» на кинофестивале в Маниле), «Вокзал для двоих» (1983) Э. Рязанова (в связи с этим фильмом на Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде Гурченко получила приз за лучшую женскую роль, признана лучшей актрисой года по опросу журнала «Советский экран», ей было присвоено звание народной артистки СССР); навсегда зацепилась гротескной острохарактерностью и роль Раисы Захаровны в фильме «Любовь и голуби» (1984) В. Меньшова.
Однако воистину вершинными в творческой биографии Л. Гурченко стали роли конца 1970-х — Нина Николаевна в фильме А. Германа «Двадцать дней без войны» (1977) по повести К. Симонова, Тамара Васильевна в ленте Н. Михалкова «Пять вечеров» (1979) по пьесе А. Володина, Тая Соломина у А. Кончаловского в «Сибириаде» (1979), Лариса Юрьевна Кузьмина в «Полётах во сне и наяву» (1982) Р. Балаяна.
Вот такой она остаётся, в произнесённом полушёпотом финальном монологе, адресованном себе и заснувшему любимому человеку: «Все терпели. Такое время было. Вся страна терпела. Я как тебя проводила, сразу на курсы медсестёр пошла. Уколы, шины… Пять месяцев проучилась. А после Люсиной смерти, когда я Славку взяла к себе… Я тогда в госпитале работала. Он был маленький — два года. Брала с собой. Он набегается по палатам, заснёт где-нибудь. Потом ищи его. Потом я болела полгода сильно. А на фабрику вернулась уже в самом конце войны, Саша. Работали по 16 часов. На всё хватало. И теперь хватит. Я здесь хорошо жила. У меня было в жизни много счастья. Дай Бог каждому. И потом — я никогда не падаю духом. Никогда. А теперь у нас будет всё иначе. Ты спи, Саша. Завтра воскресенье. Можно поехать в Звенигород. Там очень красиво. Я, правда, ещё там не была, но говорят. В Архангельском очень красиво. Я там тоже ещё не была. Но говорят. Вот, Сашенька, только бы не было войны. Только бы не было войны. Только бы не было войны».
А в «Полётах во сне и наяву» ей досталась роль, вроде бы вспомогательная, проходящая по условной периферии главного героя (актёр О. Янковский), однако и эта роль Гурченко подтвердила правоту Н. Михалкова о центре притяжения; зритель понимает глубину и значительность этой внешне и внутренне прекрасной женщины, всю жизнь любящей неприкаянного шалопая, готовой пожертвовать ради него всем. Пронзителен найденный режиссёром и щемяще сыгранный актрисой план уходящей героини, которую мы видим со спины — в сером пальтеце и светлом беретике — очередной раз оставленной своим возлюбленным.
Вот самоопределительный памятный код актрисы, по которому она вживалась в роль Нины Николаевны, цитируем по книге Л. Гурченко «Аплодисменты» (Москва, «Центрполиграф», 1996): «Война, голод, немцы, трупы, виселицы, расстрелы, моя молодая мама и оптимизм в её глазах в самые, казалось бы, гибельные минуты. Ну?.. Наконец-то вытащим на свет божий этот ценный груз, и сколько ролей — женщин войны — оживут на экране…»