Волосы, которые обычно собирала в хвост или пучок, распустила. Немного накрасилась: тушь для ресниц и светлый блеск для губ.
Глеб сегодня был без униформы, в светло-сером пуловере и джинсах, и выглядел еще более привлекательно, хотя он всегда был хорош. Алиса весь вечер тоскливо следила за тем, как его атакуют женщины, обезумевшие от радости, что он пришёл на праздник. Казалось, он даже не замечает её, Алису.
Ей даже в голову не могло прийти, что он явился сюда только ради неё…
Мужчины пили какой-то сложный и крепкий напиток, привезённый Глебом из отпуска, а женская половина — шампанское или мартини. Алиса весь вечер тянула коктейль из мартини, шампанское она не любила. Ей очень понравились конфеты, которые тоже привёз Глеб, разноцветные, с яркими вкусами. Но Алиса заподозрила, что в них намешано спиртное. Она слишком расслабилась, от одного коктейля такого быть не могло.
…В разгар вечера Алисе позвонил отец, и она вышла в тёмный коридор, освещавшийся только открытой дверью зала, где проходил праздник. Болтая с отцом, Алиса смотрела в тёмное окно на медленно падающий крупный снег. Настоящая зимняя сказка.
Она стояла спиной к залу, потому не увидела, а почувствовала, как кто-то подошёл и встал рядом, привалившись к подоконнику. Она не видела, но наверняка знала, кто. Сердце бешено забилось. Обстановка явно романтическая. Тут не обойдёшься разговорами о кабачках и арбузных корочках.
Нажав отбой, Алиса убрала телефон в маленькую сумочку и повернулась. Глеб придвинулся ближе, легко взял её за талию и усадил на подоконник, лицом к себе. Теперь их глаза были на одном уровне. Встал, опершись руками о подоконник так, что для Алисы были отрезаны все пути к отступлению, заблокировал её. Да он настроен решительно, похоже! Вот это да! Но её не так просто смутить, несмотря на очень волнующий момент. Посмотрим, кто кого!
Потому, когда Глеб снизу мягко обхватил её локти ладонями, Алиса прямо посмотрела в его глаза, блестевшие от волнения, и поинтересовалась невинно:
— Я так понимаю, ты собираешься ко мне подкатить, Глеб Андреевич?
— А что, нельзя? — тихо спросил он, не отводя взгляд.
— Тебе можно, — деловито разрешила Алиса, и он рассмеялся. Слишком напряжённая обстановка была немного разряжена.
— Спасибо, Алиса Павловна!
— А пока ты думаешь, как лучше подкатить, слушай историю. Ты какие-то хитрые конфеты привёз, после них так и тянет на разговоры. Видимо, в конфетах сыворотка правды.
— Хорошо, послушаю пока, — кивнул Глеб, слегка массируя кончиками пальцев её локти и предплечья. Но Алиса не давала сбить себя с толку.
— Случилось это давно, — мечтательно проговорила Алиса. — Я тогда была совсем молоденькая, наивная, оптимистичная. Но на работе не то что скучала, а всегда было ощущение: делаю что-то не то, должна делать больше и лучше.
Глеб опустил глаза, перестал гладить её локти, но руки не убрал. Она тоже положила ладони на его предплечья, ощущая пальцами мягкую ткань его пуловера и чувствуя тепло его тела.
— И вот, когда уже доходила до отчаяния и тоски от невозможности самореализоваться, как водится, появился ОН. Молодой, красивый, бойкий, напористый. Смотрит своими чёрными глазами и говорит: не увольняйся, ты тут на своём месте, ты тут нужна. Представляешь, Глеб Андреевич? И происходит чудо. Моментально всё встаёт на свои места, и я примиряюсь с реальностью. Вот так бывает.
Глеб поднял глаза, внимательно вглядываясь в её лицо.
"Итак, она всё помнит! И она узнала меня!".
"Ага. Он, оказывается, узнал меня. И молчал всё это время. Интересно. Стыдно? Стесняется того, что наговорил? Или просто не придаёт значения тому разговору?".
— А ещё? — спросил Глеб.
— А ещё, представляешь, Глеб Андреевич, говорит он мне: выходи за меня замуж, ясноглазая! Вот прямо так и говорит, — Алиса смешно передразнивала его басом. — А я замужем, прикинь.
— Бывает, — усмехнулся он. — А то бы вышла?
— Конечно, — убеждённо ответила Алиса. — Но и это не всё. Я, говорит, всё равно дождусь тебя. Ну типа, пока разведёшься. Буду ждать, говорит, не прощаюсь. А я говорю, не разведусь. А он говорит, разведёшься. И откуда знал?! Я ведь и на самом деле развелась. Через десять лет.
— А дальше?
— Дальше-то…заносит меня судьба в одно хорошее место. Правда, спящую. Просыпаюсь я. И знаешь, что первое слышу?
— Что? — он снова начал гладить её локти и предплечья.
Алиса опять перешла на смешной бас:
— Полечу отдыхать, там выбор ого-го какой, баб полно, зачем мне самовар с собой в Тулу, не-не, никаких обязательств, и вообще, я не нагулялся.
Глеб вспыхнул, но взгляд не отвёл. Улыбался.
— Представляешь, Глеб Андреевич? Вот и верь людям после этого! Какие-то десять лет не могут подождать, — она смеялась.
— Надо верить, Алиса Павловна! А про "полно баб" там точно было?
— Не пугай меня, Глеб Андреевич!
— Ну по смыслу верно, конечно, но не так грубо…
— Да-да, более завуалированно, Глеб Андреевич! Но смысл от этого не меняется. И как сгонял в отпуск, удачно, Глеб Андреевич?
— Удачно, но не так, как рисует твоё воображение, Алиса Павловна!
— Ой, ой, — недоверчиво сказала она.
— Мысли не давали расслабиться как следует. Случилось кое-что перед отпуском, знаешь ли. Смешало мне все карты и весь боевой настрой.
— Бедненький, — Алиса легко провела кончиками пальцев по его жёстким волосам, потом по щеке, на которой уже появилась едва ощутимая тёмная щетина.
Голова кружилась. Ох уж эти конфеты…
Глеб притянул её к себе и начал горячо целовать. Они совсем с ума сошли, видимо, но им было всё равно.
Алиса обхватила его руками за шею, приходя в бешеный восторг от того, как они оба потеряли голову. Он потрясающе целовал её, чувственно, нежно, страстно. И ему это нравилось, Алиса чувствовала. Могла ли она представить себе ещё полчаса назад, что такое случится с ними?
…Бледный Коля быстро влетел из коридора в зал.
— Молодой, ты чего такой, привидение увидел? — улыбнулся массажист Гера.
— Там Глеб Андреевич с Алисой Павловной целуются!
— Молодому больше не наливать! — распорядился Гера.
— А ты бы меньше подглядывал, Николай! — рассмеялась Лариса Владимировна. — Хотят и целуются! Имеют право.
— Так ведь она старая! — развёл руками Коля.
— Чтоооооо?! — сразу несколько дам подняли брови.
— Молодой, беги! — сочувствующе посоветовал Гера.
…Глеб гладил волосы, спину Алисы, прижимая её голову к своему плечу. Она так и обнимала его за шею.
— К обсуждению темы мы обязательно вернёмся, Алиса Павловна, в ближайшее время. Но мне нужна ясная голова.
— Ловлю тебя на слове, Глеб Андреевич! — Алиса тёрлась щекой о мягкую светло-серую ткань.
Глава шестая
Тридцатого декабря Алиса уже не работала. Они с тётей Любой затеяли пельмени, но не только с мясом, а ещё со свежей и квашеной капустой.
Алиса измельчала капусту сечкой в специальном деревянном корытце и думала. Мыслей было очень много.
Например, о том, как Глеб вчера провожал её, и они поминутно останавливались, чтобы целоваться. Шли до дома его мамы целую вечность. И он не стал заходить, было уже поздно. Или не хотел, чтобы тётя Люба заподозрила что-то?
Алиса не представляла, как будет смотреть ему в глаза, если встретится с ним. Вчера на празднике всё казалось просто.
Ещё Алиса думала, что делать завтра. Она не хотела ехать к отцу встречать Новый год, у него всегда собиралась большая шумная компания. Алиса любила бывать у отца, но только не в Новый год. А остаться тут и просто отсидеться в комнате? Насколько это прилично? Ведь у тёти Любы, наверно, есть свои какие-то планы.
— Что завтра будешь делать, дочка? Как обычно отмечаешь праздник?
Уже не в первый раз Алиса отметила, что иногда тётя Люба словно читает её мысли. Алиса подумает — а та сразу спросит. Всё-таки есть у тёти Любы какие-то суперспособности! Не зря, наверно, говорят…
— Не знаю, — пожала плечами Алиса. — Если честно, мне не хочется ехать к папе именно тридцать первого. Лучше потом, числа второго — третьего. У них большая компания, а я не люблю. Я бы вообще спать легла.
— Нуууу, спать — это не дело, дочка! Насчёт компаний я с тобой согласна, я такая же. Не люблю. Так может, объединимся? Зря что ли мы пельмени затеяли? У меня наливка есть, сама делаю. Я это с пузырьками не люблю, газировку-то!
— Я тоже не люблю шампанское, — рассмеялась Алиса.
— Вот! Мы с тобой похожи, я сразу родственную душу почувствовала. Я ведь тоже одна встречаю, Глеб с друзьями, у них компания чуть ли не со школы. А мы с тобой кино посмотрим старое, посидим спокойно. Потом салюты начнутся, из окон хорошо видно, и бабахают громко, собак с ума сводят.
— А давайте! — обрадовалась Алиса. — Надо же, как всё удачно совпало! Я тоже старое кино люблю.
— Вот и славно, дочка! Вдвоём веселее. Опять же, и кошки при нас.
Тётя Люба помолчала, улыбаясь.
— Извини, но всё же спрошу, дочка! Гложет меня. Ты такая светлая, весёлая, добрая…как получилось, что руки на себя хотела наложить?
Алиса была готова к тому, что этот вопрос прозвучит рано или поздно. И рассказала всё подробно, без утайки. Про работу, про Славу, про поездку к сестре, про отказ в доме ребёнка.
Тётя Люба дослушала, не перебивая. Потом заговорила.
— Сестру и мать не осуждай, в каждой избушке свои погремушки. Чужая семья потёмки.
— Я не осуждаю, что вы! Понимаю.
— Ты обижена. Отпусти это, и тебе станет легче.
Алиса кивнула.
— И себя не ругай за слабость. Кто не знает чужого горя, тот не поймёт. У судьбы свои пути. Неспроста Чапай там оказался. А ты заново родилась. И тебе легче?
— Намного! Благодаря Василию Ивановичу, Раисе Ивановне и Глебу Андреевичу. Он меня из этого отупения вывел. А потом работа новая, вы, и совсем другая жизнь. Я чувствую свою нужность людям, это то, чего мне всегда не хватало!
— Значит, всё к лучшему. А дети…много лечилась, говоришь?