– Ты меня пугаешь, Лекси. Очень пугаешь.
– Если бы я не была ему противна… Жаль, что мы не встретились раньше. Почему я не знала его прежде? Он мог бы меня спасти. Он бы заставил замолчать этот голос.
– Остин, милая? Ты говоришь об Остине Карилло, нашем друге? – спросил Джимми-Дон, и я беспомощно уставилась на него.
– Я больше не могу, Джей-Ди… Я так измучилась… устала от подобной жизни… – Я замолчала, ощутив, как комната начала заваливаться набок.
– Лекс! ЛЕКСИ! – услышала я испуганный голос Касс.
У меня перед глазами возник черный туннель, и мышцы стали слишком тяжелыми.
– Простите… Мне очень жаль… Я не смогла сдержать данное Дейзи обещание… – прошептала я.
А потом все вокруг потемнело.
Глава 25Остин
– Ты сделал домашнее задание, малыш?
Леви поднял взгляд от учебника по истории Америки и кивнул. А потом спросил, грызя ручку:
– Есть новости об Аксе?
Вздохнув, я взъерошил рукой его песочного цвета волосы и проговорил:
– Нет, малыш. Пока никаких.
Как и всегда. Каждый день весь гребаный месяц я отвечал ему одно и то же. В тот вечер Аксель, сбежав от полицейских, куда-то пропал, и мы понятия не имели, где он находился.
«Черт возьми».
Трейлер осветился ярким светом фар. Выглянув в окно, я увидел повернувший в нашу сторону огромный пикап «Додж». Наверняка какой-нибудь богатенький студент из университета приехал за дозой. С того вечера, как Портер оказался в больнице с передозировкой, нам приходилось вести дела на своей территории. Парень все еще лежал в коме, и, пока он не очнулся, главным подозреваемым у полицейских оставался Аксель. Который пустился в бега.
– Лев, у меня дела. Проверь маму минут через пятнадцать, ладно? Ей нужно дать следующую порцию лекарств.
Леви кивнул, с грустью на лице наблюдая, как я направился к выходу из трейлера. Ему не нравилось, что я продавал наркотики. И заменил Акселя, став правой рукой Джио.
Как только я оказался на улице, дверца пикапа открылась. Удивив меня до чертиков, наружу выбрался Роум Принс. Тут же позади распахнулась дверь трейлера, и мимо пробежал Леви.
– Роум! – прокричал он.
Друг улыбнулся восторженному приветствию брата. Роум прижал паренька к груди и спросил:
– Лев, парень, как дела?
Леви кивнул и пожал плечами.
– Наверное, нормально. Акс пропал, но Остин теперь почти всегда рядом. А мама… ей не очень хорошо.
– Я знаю, малыш. Но постарайся быть сильным, ладно?
– Да. – Лицо Леви просветлело. – Ты просто шикарно играл в матче чемпионата, Роум. А тот выигрышный тачдаун… Это просто безумие!
Роум рассмеялся и шутливо стукнул Леви по руке.
– Спасибо, малыш. Получилось довольно прилично.
– Лев, – наблюдая за ними, проговорил я. – Иди внутрь. Мне нужно поговорить с Роумом наедине.
– Но…
– В дом. Сейчас же, – строго сказал я. Бросив на Роума последний взгляд, парень направился внутрь. – Какого хрена ты делаешь в наших трущобах? – спросил я и подошел ближе к Роуму, оглядывая парк в поисках Джио. Мне не хотелось, чтобы лучший друг угодил в передрягу.
Не успел я и глазом моргнуть, как Роум решительно шагнул ко мне и ударил кулаком по лицу. Я отшатнулся, но быстро пришел в себя и, выпрямившись, с силой толкнул друга. Роум, отлетев назад, ударился спиной о кузов пикапа.
– Какого хрена, Роум! – прошипел я, сплевывая кровь, сочившуюся из разбитой губы.
Я потянулся к его рубашке, но Роум, отбросив мои руки, шагнул вперед и встал ко мне почти вплотную.
– Какого хера ты творишь, восемьдесят третий? – тихо спросил он, сверля меня взглядом. – Теперь это твоя жизнь? – Он обвел рукой окружавший нас трейлерный парк. – Вот кем ты хочешь стать?
– Отвали, Роум! Ты ни хрена не знаешь!
– Я знаю, что мой лучший друг, парень, которого я считаю братом, роет себе яму, из которой потом не сможет выбраться. Я не видел тебя несколько недель и понятия не имею, что, черт возьми, происходит в твоей жизни!
Опустив голову, я отступил назад и упер руки в бока.
– Я не могу пойти на попятный, друг. Мне нужно обеспечивать семью. Акс где-то затаился. Маме становится все хуже.
Роум откинул голову назад и проговорил:
– Знаешь, декан убежден, что ты как-то связан с передозировкой Портера. Он ищет в кампусе хоть кого-нибудь, кто сможет связать тебя с этой сделкой. А ты здесь, продаешь дурь с Холмчими. И это явно не принесет тебе пользы.
– Черт! Я знаю, но…
Ром вдруг сжал мне руку, и я удивленно поднял брови.
– Послушай, восемьдесят третий, я здесь не для того, чтобы снова выносить тебе мозг из-за торговли или банды. Я понимаю, что ты пытаешься сделать. Я просто хотел сказать, что Ле…
– ОСТИН! ОСТИН! – У меня кровь застыла в жилах, когда, перебив Роума, тишину ночи прорезал голос Леви. Обернувшись, я увидел, как он вылетел из трейлера, бледный, словно смерть. По щекам брата текли слезы.
Я рванулся ему навстречу и, схватив за руки, почувствовал, что тело Леви дрожало, словно лист на ветру.
– Мама, Ост! Я не могу ее разбудить! Она не просыпается!
Я услышал, как выругался Роум, теперь стоявший у меня за спиной. И тут же ноги понесли меня в трейлер, в мамину комнату. Казалось, она спала. Но когда я подошел к кровати, то отметил, что мама лежала пугающе неподвижно. Лишь грудь ее едва двигалась.
Она дышала.
Услышав шорох в дверном проеме, я повернул голову. Там, глядя на меня, стоял Роум. Он прижал к себе Леви; младший братишка плакал.
– Она не просыпается, Роум. Какого хрена мне делать?
Роум сглотнул, но, войдя в комнату, проговорил:
– Бери ее на руки. Отвезем в отделение «Скорой помощи».
– Но… черт! У меня нет денег. Я еще мало заработал, не хватит на больницу. Акс забрал все наличные с собой, и я пока не смог их возместить.
Лицо Роума окаменело.
– Да забудь ты об этом! Просто тащи ее в чертов пикап! Шевелись!
Больше уговоров не требовалось. Подхватив маму на руки, я нырнул на заднее сиденье пикапа; Леви сел рядом со мной. И Роум на бешеной скорости помчался прочь из трейлерного парка.
Мама лежала без сознания у меня на коленях. Я сжал дрожащую руку Леви. Брат взглянул на меня полными слез глазами, и я в конце концов обнял его за шею и притянул к себе. И он заплакал еще сильнее.
– Это все, Ост? Она умрет?
Я понятия не имел, как ответить на этот вопрос. Мне даже думать о таком не хотелось.
– Ост? – снова спросил Леви.
– Не знаю, малыш. Но, думаю, нам лучше все же подготовиться.
Леви шмыгнул носом и уткнулся лицом мне в футболку.
– Я не хочу, чтобы она умирала. Не хочу остаться один.
Пытаясь сглотнуть вставший в горле ком, я поцеловал его в макушку.
– Ты не останешься один, малыш. Я всегда буду с тобой.
Поймав встревоженный взгляд Роума в зеркале заднего вида, я лишь крепче прижал к себе Леви и взглянул на маму.
– Resisti, Mamma. Resisti… ti prego.
«Держись, мама. Держись… Умоляю».
Маму сразу же отвезли в палату на четвертом этаже. Доктор, лишь взглянув, тут же согласился ее принять.
Выйдя из приемного покоя, я направился в комнату ожидания. И вдруг резко замер. Там собрались все друзья. Из-за моей спины выглянул Леви, а потом медленно обошел меня и встал рядом.
Я оглядел лица собравшихся. На всех застыли спокойствие и печаль. Увидев, что я вошел, Роум бросил встревоженный взгляд на Молли и повернулся ко мне.
– Ты позвал их всех сюда из-за мамы? – спросил я Роума, и он с сожалением покачал головой.
Я в замешательстве нахмурился и заметил, как сердито на меня смотрела сидевшая чуть поодаль Касс.
– Тогда что…
– Лекси, Остин, – тихо произнес Роум.
Внутри у меня все упало, задрожали руки. Роум побледнел, и я увидел, как вытирали слезы Элли и Молли.
– Ч-что случилось с Лекси? – спросил стоявший возле меня Леви, и я услышал страх в его голосе. Малыш боготворил ее; та единственная встреча навсегда запечатлелась в его памяти.
Роум провел ладонью по лицу, и я схватил его за руку.
– Да что с ней такое?
– Сегодня вечером у нас дома она свалилась в обморок от слабости. Она… Черт, Карилло, у нее опасная анорексия. Ее положили в больницу.
Мне показалось, будто кто-то пробил дыру у меня в груди. У нее случился рецидив. Черт! Рецидив! Я ведь видел признаки, но решил, что, если Лекси не придется волноваться из-за Холмчих, с ней все будет в порядке… ЧЕРТ!
– Где она?
Роум дернул головой.
– Палата пятнадцать. Но ей плохо, Остин. Она выглядит просто ужасно.
– Что такое анорексия, Остин? – спросил Леви, и я взглянул на застывшее лицо брата.
Глубоко вздохнув, я пояснил:
– Она морит себя голодом, Лев. Не позволяет себе есть.
Леви недоуменно нахмурил брови.
– Но почему… Зачем ей морить себя голодом?
Обняв его за плечи, я проговорил:
– Потому что Лекси больна. И уже давно. Она считает себя не такой, как видим ее мы… красивой… идеальной.
Касс вскочила со стула и метнулась ко мне, подбежав практически вплотную.
– Так что там с ней?
Я нахмурился и повторил свои слова.
– Лекси с шестнадцати лет страдает анорексией. Она в достаточной степени сумела победить болезнь и поступить в университет, но в этом году ей вновь пришлось нелегко.
– И откуда, черт возьми, ты это знаешь? – возмущенно воскликнула Касс, словно бы ее оставили в стороне от какого-нибудь великого заговора.
– Потому что мы встречались несколько месяцев, и она мне рассказала! Мы с ней говорили обо всем. Черт, да я ушел лишь потому, что оказался недостоин Лекси, Касс. И хотел уберечь ее от той дряни, с которой мне пришлось связаться ради семьи. Но я безумно люблю ее! Тебе достаточно такого ответа? Я оставил Лекси, потому что люблю!
Нижняя губа Касс задрожала, глаза наполнились слезами.
– Ты ее любишь?
– Обожаю, Касс. Она все для меня. Но моя жизнь покатилась под откос. И мне не хотелось тащить с собой вниз и Лекси. – Подняв голову, я притянул Леви ближе. – Останься здесь, с Ромом. Мне нужно увидеть эльфенка.