– Как дела? – спрашивает Хавьер.
– Нормально, – не сразу отвечаю я.
– Поговорила с сестрой?
Я разглаживаю перед его рубашки, приминаю хрустящий карман.
– Да.
– Больше не злишься? – спрашивает он, наклоняя голову.
– Да нет, злюсь. – Я делаю глубокий вдох. – Только… какой смысл? Дела давно минувших дней.
– М-м.
– Что? Не веришь?
Его руки падают мне на плечи.
– Понять, простить… на это нужно время.
Я показываю за спину, в сторону парка.
– Мне удалось немного поспать в объятиях колдовского дерева. Наверно, оно погасило мой гнев.
Хавьер улыбается и целует меня в нос.
– Возможно. Что ж, идем в гости к твоей воскресшей сестре. – Он берет меня за руку.
Хавьер не выпускает моей руки и на набережной Девонпорта, пока мы идем к ее дому. Вечер чудесный.
– Маме позвонила?
– Нет еще. Она, скорей всего, на работе.
– Наверно, никак не сообразишь, что сказать.
– Может быть. – Я бросаю на него взгляд и останавливаюсь. – Пришли.
Дом со светящимися окнами похож на украшенный глазурью торт. У меня голова идет кругом при мысли о том, какой огромный путь проделала моя сестра, чтобы наконец обрести новую жизнь здесь, в этом милом местечке, родить и растить детей. Перед глазами мелькают десятки разных образов Джози: малышка в русалочьих украшениях; десятилетняя девочка, заботящаяся обо мне и о себе, пока родители выясняют между собой отношения; распущенный подросток; серферша-наркоманка.
Кит, как ты не понимаешь?! Я должна была ее убить, сказала она.
Может, и правда у нее не было другого выхода. Но прямо сейчас, истощенная эмоционально, я не могу об этом думать.
В окне возникает собачья морда, слышится предупредительный лай. За стеклом внешней входной двери появляется девочка. Сара.
– Моя племянница, – дергаю я за руку Хавьера. Меня охватывает радостное волнение. Машу ей рукой. Мы поднимаемся на крыльцо. Она распахивает дверь. Вместе с Сарой нас встречает золотистый ретривер, он неистово виляет хвостом, а заодно и всей задней частью туловища. За ним чуть поодаль останавливается серьезная овчарка.
– Привет, Сара. Помнишь меня? Я – Кит.
– Я не должна звать вас просто по имени. Правильно, мисс Кит, да?
– Все верно. Извини. Я – доктор Бьянки.
– Доктор Бьянки? – с сияющими глазами повторяет Сара, пожимая мне руку. Для семилетней девочки рука у нее очень даже крепкая. – А вы мистер Бьянки?
– Сеньор Велес к вашим услугам, – со всей церемонностью представляется Хавьер, выступая вперед.
– Входите, – смеется Сара.
Следом за ней мы заходим в комнату с окнами по двум сторонам. С внутренней стороны на них ставни, вероятно, дополнительная защита при ураганах. Стены обиты солнечно-желтой тканью с замысловатым узором в оттенках основного цвета. Все помещение светлое, гостеприимное, радужное, прямо как Джози в детстве, – на меня это производит ошеломляющее впечатление.
Сара представляет собак: золотистый ретривер – это Тай, пушистый песик – Тоби, степенная черная овчарка – Пэрис. Только она заканчивает знакомить нас с домашними питомцами, в комнату влетает Саймон, на ходу вытирая руки.
– Жутко извиняюсь. И снова здравствуйте! – Он пожимает мне руку и чмокает меня в щеку. – Вы для всех Кит, или к вам нужно обращаться как-то иначе?
– Папа, она – доктор. Зови ее доктор Бьянки.
Мы встречаемся взглядами, и мне очень нравятся озорные искорки в его глазах.
– Вы позволите называть вас Кит?
– С удовольствием.
Мужчины знакомятся друг с другом, и затем нас ведут в оранжерею с видом на чудесный сад и теплицу, где накрыт стол на шесть персон. В середине стола горят свечи. Здесь цвета более мягкие: подставки под тарелки и подушки на стульях в зелено-голубых тонах.
– Как красиво!
Наконец появляется моя сестра – в простом голубом сарафане, поверх которого накинут тонкий белый кардиган. Волосы ее убраны под широкую ленту такого же голубого цвета, что и скатерть. Лента подчеркивает изящные линии скул и шеи, но не скрывает шрам. Раскрасневшаяся, она кидается ко мне, крепко обнимает, и ее пылкость снова вызывает у меня досаду.
– Я так рада, что ты пришла, – говорит она и затем переключает внимание на Хавьера.
Приветствуя его, Джози чуть замешкалась. Хавьер пожимает ей руку, целует в щечку.
– Хавьер Велес, – представляется он. – Рад знакомству.
– О, мой бог! – взволнованным тоном произносит она, задержав в ладонях его руку. – Для нас большая честь принимать вас у себя. – И, поворачиваясь к Саймону, объясняет: – Сеньор Велес – известный испанский певец.
– Вот как?
Я насмешливо смотрю на Хавьера. Он пожимает плечами, едва заметно кивает, словно считает, что нарушит этикет, если признает свой успех.
– Разве что кое-где и то немного.
– Понятно, – хмыкает Саймон.
Мари бросает на меня взгляд, качая головой.
– Кит, почему ты не предупредила меня, что твой друг – знаменитый музыкант?
– М-м. – Я поднимаю на него глаза, испытывая неловкость. – Забыла.
Все трое смеются, но Хавьер подносит мою руку к губам и осыпает ее поцелуями. Тем самым он выдает характер наших отношений, что мне не должно нравиться, но сейчас он меня выручил.
– За то я и люблю тебя, mi sirenita.
К нам присоединяется Лео. Он – копия своего отца и такой же спокойный, уравновешенный. Когда мы пришли, он был увлечен видеоигрой и не стал срываться с места.
Вместе с Мари я иду в кухню, а там обалденные запахи. На меня сразу пахнуло родным домом.
– О боже. Что ты приготовила?
Моя сестра горделиво улыбается, и меня до глубины души трогает то, с какой серьезностью она демонстрирует приготовленное ею блюдо.
– Vermicelli alla siracusana.
– С консервированными лимонами. – Я наклоняюсь, вдыхая смесь ароматов, до того пьянящих, что у меня кружится голова. – Восхитительно. Как… у папы.
Джози касается моей руки, той, где татуировка. И тихо говорит:
– Свою я прикрыла, но они все равно заметят. Младшая сестра.
Я трогаю татуировку – сине-зеленые русалочьи чешуйки с затейливой надписью «Младшая сестра», будто сделанной авторучкой.
– Просто подруги, – пожимаю я плечами.
– Конечно, – кивает она. – Ну а ты, конечно, старшая сестра.
– Ха. Это шутка такая, да?
– Да. – Опять этот непривычный акцент, указывающий на то, что передо мной не прежняя Джози. Она трогает меня за руку. – Тогда я впервые по-настоящему попыталась завязать. После той нашей встречи в кафе. Когда мы сделали татуировки.
– Правда? Я этого не знала. Что тебя подтолкнуло?
Она качает головой, смотрит в окно на багровеющий закат.
– Ты с таким рвением осваивала свою профессию. Твоя целеустремленность была заразительна. Ты не позволяла… – вздыхает она, – чтобы все случившееся мешало тебе двигаться вперед.
Я вспоминаю, как грустно мне было сегодня днем оттого, что я ни разу не похвалила маму.
– Но ты все-таки завязала, – замечаю я. – Я тобой горжусь.
Джози сглатывает комок в горле и отворачивается к плите.
– Спасибо.
В кухню входит Сара.
– Хотите посмотреть мои эксперименты?
– Конечно. У нас есть время до ужина?
– Всего пара минут, дорогая, – говорит Мари. – Давайте не долго.
– Отлично! – Сара берет меня за руку и ведет к двери во двор. – Вы правда хотите посмотреть?
Я так счастлива, что ее ладошка лежит в моей руке.
– Я сама постоянно проводила эксперименты.
– Я провожу опыты с растениями, – рассказывает Сара, показывая на теплицу. – Мне папуля помогает. Мы посадили семена трех разных растений и смотрим, какое растет лучше. А еще выращиваем авокадо в трех разных средах. И сельдерей.
Меня поражают ее научные познания и грамотные описания.
– Уже есть какие-то результаты?
– Четвертое семечко авокадо пришлось выбросить: оно погибло. Авокадо не любит соленую воду.
Киваю, следуя за Сарой в ее барометрическую лабораторию, где она дотошно фиксирует показания в журналах, исписанных ее детским почерком. Мы посещаем лабораторию, где она ставит опыты с горным хрусталем, а также мини-теплицу с семенем авокадо номер три. По стеклянной крыше над головой начинает стучать дождь.
– Эй вы там, – кричит Мари, – идите в дом, пока не промокли.
Смеясь, мы бежим к дому. Ноги сразу становятся мокрыми. У входа Сара говорит:
– Вы обувь лучше снимите, а то мама рассердится.
Нагнувшись, я расстегиваю сандалии, и Сара трогает меня за волосы.
– У нас одинаковые волосы.
– Одинаковые, – улыбаюсь я ей. – Тебе нравится?
– Нет, – печально вздыхает она. – Одна девочка поднимает меня на смех.
– Она просто тебе завидует. У тебя очень умная голова.
– Папуля тоже так говорит!
– Папуля – отец Саймона, – поясняет Мари, придерживая для нас дверь. – Носки дать?
– Нет, спасибо.
Она касается моей обнаженной руки, словно я ее дочь. Меня это обезоруживает.
– Я так рада, что ты приехала, Кит. Ты даже не представляешь, как я по тебе скучала.
– Представляю, – отвечаю я, уклоняясь от ее прикосновения.
Глава 27Мари
За ужином мне наконец-то удается перевести дух. Кит так трепетна с Сарой и смеется шуткам, которыми Лео пытается произвести на нее впечатление. Она ослепительна, чего я никак не ожидала, а должна бы. От мамы ей достались хрупкие плечи и пышная грудь, от отца – смех и широкая улыбка. Вкупе с уверенностью, которой ей не хватало в детстве и юности, это производит сногсшибательный эффект. Мой муж и мой сын борются за ее внимание; Сара благоговеет перед ней, не отходит от нее ни на шаг.
Как и Хавьер. Он смотрит на нее как на солнце, словно по ее мановению распускаются цветы и поют птицы. Видно, что он пытается это скрывать, сохранять невозмутимость, но он околдован ею.
Кит читать труднее. За минувшие годы она нарастила вокруг себя броню доброжелатель