– Ты прочла письмо?
Элиза кивнула:
– Я собиралась рассказать тебе о свадьбе.
Анна поджала губы, потом произнесла:
– Но узнала я о ней только от Клиффорда.
– Прости, пожалуйста.
Элиза протянула Анне руку, но, когда та проигнорировала примирительный жест, снова опустила ее.
Анна слабо кашлянула и проговорила:
– Когда я узнала правду о твоем отце, тебе было всего пять лет.
– Ты про азартные игры?
– Нет, про его шлюху.
– В письме ты говорила, что это еще не все. Мама, что ты имела в виду?
Анна покачала головой и закрыла глаза. Элиза ждала, но, похоже, она уснула. После наступления темноты стало прохладнее. Элиза укрыла маму вторым одеялом и спустилась на первый этаж.
Спустя два дня Анна достаточно оправилась, чтобы сойти вниз. Элиза ухаживала за ней, суетилась вокруг нее целыми днями, а по ночам оставляла открытой и дверь своей спальни, и дверь спальни Анны на случай, если той что-нибудь понадобится. И однажды ночью Анна позвала дочь. Набросив халат, Элиза поспешила к маме.
Включив лампу у кровати, она увидела, что Анна медленно, печально покачала головой.
– У меня есть небольшой счет в почтовом банке в Челтнеме. Денег на нем кот наплакал, но все будут твоими.
– Мама, не надо сейчас об этом.
Анна открыла глаза, пробормотала что-то неразборчивое и снова прикрыла веки. У Элизы упало сердце. Анна все бормотала и бормотала, но слов было не разобрать. Элиза с содроганием вспомнила, как Анна напивалась. Но нет, это другое. Элиза тяжело вздохнула. В комнате повисла пугающая тишина, которую нарушало только натужное дыхание Анны. И мать, и дочь молчали. Но вдруг Анна застонала. Ее лицо исказила гримаса, она замахала руками.
– Мама, тебе что-нибудь принести?
Анна криво улыбнулась, а когда заговорила, ее голос звучал совсем слабо, чуть-чуть громче шепота. Элиза попыталась успокоить маму, но та лишь молча глядела на нее, а потом ее глаза наполнились слезами.
– Я поступила неправильно.
– Пожалуйста, перестань, тебе нельзя нервничать. Да и какое это теперь имеет значение?..
– Большое.
Анна замолчала. По ее щекам текли слезы.
Элиза не знала, что сказать: она понятия не имела, о чем речь.
Анна утерла слезы и коснулась руки Элизы, но потом закашлялась и еще несколько секунд не могла говорить. А затем Анна изменилась в лице, ее глаза свирепо блеснули. У Элизы замерло сердце, но слабая искра былого гнева погасла так же быстро, как и появилась: осталась только пустота во взгляде и тонкая, пергаментная кожа. Элизе все сложнее становилось вспомнить, что когда-то мама была другой.
Анна вцепилась в ее руку и попыталась улыбнуться, но в покрасневших глазах стояли слезы.
– Очень тебя прошу. Мне уже ничего не изменить, но если ты…
Повисла короткая пауза. Элиза силилась понять, чего от нее хочет Анна.
Тут мама снова закашлялась, и Элиза поднесла к ее губам стакан воды. Отпив маленький глоток, она слабо всхлипнула – этот звук напоминал испуганный писк зверька, – а потом произнесла:
– Может быть, тебе удастся все исправить.
– Ты о чем?
Анна набрала полную грудь воздуха, сдержала кашель и на одном дыхании выпалила:
– Хочу, чтобы ты нашла сестру.
Элиза в буквальном смысле слова открыла рот от удивления. Сестру? У нее нет сестры. Сколько Элиза себя помнила, она была единственным ребенком. Видимо, мама бредила. Между тем Анна погрузилась в сон. Ее дыхание было очень слабым. Несколько минут Элиза наблюдала за ней, потом тихонько спустилась на первый этаж.
Позже Элиза принесла бутылочку ароматического масла, чтобы перебить тяжелый запах болезни, но он по-прежнему витал в воздухе. Почуяв благоухание сандала, мама расплакалась. Элиза тут же унесла масло и оставила бутылочку в сарае, где этот запах никого не выведет из душевного равновесия.
Элиза пыталась расспросить маму, о какой сестре она говорила, но Анна как будто забыла о собственных словах. Более того – Элизе оставалось только бессильно наблюдать, как мама смотрела на нее так, будто не узнавала. И ни с того ни с сего мама вдруг прошептала:
– Твоя сводная сестра. Я один раз застала ее у нас дома. Грязная малявка.
После этих слов Анна погрузилась в забытье. Элиза сидела рядом и держала ее за руку, следя, как постепенно утекает ее жизнь.
А потом, совсем неожиданно, когда Элиза вышла из комнаты, чтобы заварить чай, сердце Анны перестало биться. Ей едва исполнилось шестьдесят. Сдерживая рвущийся из груди вой, Элиза сжала руку Анны в своей. И она наполовину спела, наполовину прорыдала для умершей матери одну из своих любимых детских песенок. А после этого Элиза плакала так, как не плакала никогда в жизни. Поздно, слишком поздно, и теперь пути назад нет.
Глава 31
Взяв с собой только фотографию в рамке, найденную на чердаке, Элиза вернулась в Индию. Она уехала чуть больше двух месяцев назад, но казалось, будто прошла целая жизнь. Дом не принадлежал Анне, поэтому, как только ее смерть зарегистрировали и скромные печальные похороны завершились, у Элизы не осталось никаких причин задерживаться в Англии.
Сразу после приезда в Дели она поселилась в отеле «Империал» и попыталась разыскать фотостудию, где была сделана обнаруженная ею фотография. К сожалению, студия уже давно закрылась. Возможно, Элиза так никогда и не узнает, бредила мама или говорила правду. Единственное, что свидетельствовало в пользу того, что у Элизы действительно есть сводная сестра, – сходство между мужчиной на фотографии и ее папой, хотя на этом снимке он выглядел не так, как она его запомнила.
После Калькутты и Дели Элиза отправилась дальше, в Джурайпур. На вокзале ее встретил Клиффорд. Она спросила его о взрыве в Дели и узнала, что Джай оправился от полученных травм. Элиза была от всей души благодарна Клиффорду за то, что сообщил ей об этом, и сказала ему спасибо за доброту. Клиффорд, и без того порозовевший от невыносимой жары, сделался и вовсе багровым. Элизе стало его немного жаль. Она обещала, что постарается его полюбить, но в тот момент ясно осознала, что этому не бывать. Прежде чем отвезти Элизу к Джулиану и Дотти, Клиффорд сообщил, что ее снимки и фотопластины уцелели. Когда прогремел взрыв, все они, кроме одного комплекта, уже были отправлены Клиффорду в Джурайпур. У Элизы гора с плеч свалилась, но, когда Клиффорд поцеловал ее, она отчаянно старалась не думать о том, что после свадьбы одними поцелуями дело не ограничится.
Элизу со всех сторон окружили запахи Раджпутаны. Здесь ей легче было справляться с горем после смерти Анны. Элиза, как и всегда, старалась отгородиться от собственных чувств, и все же ощущение безнадежности неумолимо росло.
Первые два дня в доме доктора пролетели незаметно: скромный прием с коктейлями, чаепитие, игра в бридж. А после этого наступила такая жара, что из дома никто не выходил, и хотя Элиза старалась сохранять иллюзию, будто с ней все в порядке, казалось, словно по фундаменту ее жизни медленно ползли трещины. Вскоре Элиза совсем забыла влажный английский воздух и сдалась под натиском засушливого зноя пустыни.
Однажды утром она проснулась, пылая, будто в лихорадке. Ей приснился кошмар: она превратилась в красный огненный шар, заключенный в золотую клетку из языков пламени. Элиза разрыдалась, и Дотти ее услышала.
Хотя детей у Дотти не было, она отличалась поистине материнской заботливостью. Над мужем подруга кудахтала, как наседка, а теперь взяла под свое крыло и Элизу. Намерения у Дотти были добрые, но Элизе отчаянно хотелось зажать уши и прокричать, чтобы та вышла и оставила ее в покое. Но Дотти, воплощенная доброта, заботливая подруга, ничем не заслужила такого обращения. Однако Элиза жаждала погрузиться в свое горе с головой, а не выслушивать постоянные подбадривания. И хотя Дотти как могла уговаривала Элизу одеться и сойти вниз, та отвернулась к стене, молча кипя от ярости.
Через некоторое время с лестницы донеслись тяжелые шаги, потом в дверь комнаты Элизы тихо постучали. Элиза не желала видеть никого, кроме Джая, и на один безумный миг почти поверила, что это он. Она поспешно села, но, когда в спальню вошел Клиффорд, снова опустилась на кровать и даже не взглянула в его сторону.
– Пора и честь знать, дорогая, – произнес он. – Я очень рад, что ты вернулась, но так не годится.
Элиза не ответила. Даже не шевельнулась.
– На следующей неделе через Раджпутану будет проезжать вице-король. Ты мне нужна в прекрасной форме.
Она повернулась к нему и открыла глаза.
– Я тебе не лошадь, Клиффорд.
Элиза заметила, что в его взгляде мелькнуло раздражение, но ничего не могла с собой поделать. Тут она подумала: вдруг Клиффорду что-то известно о ее сестре? Но когда Элиза затронула этот вопрос, он лишь уставился на нее в недоумении и сказал, что Анна, очевидно, бредила. Больше спрашивать было некого, поэтому Элиза оставила всякие попытки разобраться в этом деле.
Она терпела влажные поцелуи Клиффорда. К счастью, пока он не требовал от нее большего, но при мысли о том, что ей предстоит, Элизу мутило. Каждый раз, когда Клиффорд просил ее определиться с датой свадьбы, Элиза находила отговорки. Анну только недавно похоронили. Слишком жарко. Кто женится в конце года?
Когда сердце Элизы не пронзала острая боль от разлуки с Джаем, она вспоминала о маме – женщине, раздавленной жизнью и в конце концов окончательно сокрушенной. От этих мыслей Элизу охватывала невыносимая грусть. Но потом она подумала: а может, и у мамы когда-то сияли глаза? Была ли она счастлива? Если да, то неужели свет в ее душе потушил Дэвид Фрейзер? Что, если Элиза настолько слепо обожала папу, что совсем не обращала внимания на маму?
Сводная сестра…
Эти слова часто проносились в голове, они не давали Элизе покоя. Прошел день, потом другой. А на следующее утро Элиза пошла в ванную, оперлась об умывальник и уставилась в зеркало. Она глядела на свою мертвенно-бледную кожу и повисшие сосульками волосы и понимала, что горе ее отнюдь не красит. Элиза приняла ванну, и это помогло ей немного взбодриться.