Когда начнутся дожди — страница 59 из 62

– По-твоему, я убила Аниша, чтобы Джай стал махараджей и вы расстались?

Прямота Инди заставила Элизу устыдиться своих подозрений.

Инди покачала головой. От смеха ей на глаза навернулись слезы.

– Элиза, я не убийца. У меня, конечно, много недостатков, но не до такой же степени. Но вынуждена признаться: линзу твоей камеры разбила я.

Элиза ахнула:

– А вот это уже удар ниже пояса.

– Извини, пожалуйста. Я подумала: что, если испугаешься и сбежишь?

– А я тебя считала подругой.

– Прости. – Инди опустила глаза. – Я тогда не знала, кто ты.

– Значит, с посторонними людьми так поступать мож… – Элиза осеклась, утратив дар речи. – Но пирогаллол ты все-таки украла?

– Меня Чатур попросил.

– И ты согласилась? Почему?

– Чтобы осложнить тебе жизнь. Решила: пусть в тебе видят угрозу.

– Выходит, за кражей пирогаллола стоит Чатур.

Инди кивнула:

– У меня во дворце никакого статуса. Портить отношения с Чатуром нельзя. Мне очень жаль, что я не сказала Джаю. А теперь еще Прия на него нацелилась…

Элиза была ошарашена.

– Прия?!

– Привыкла к власти. Для махарани выйти замуж за брата умершего мужа – обычное дело.

– Боже мой! Такое мне и в голову не приходило. Джай ведь ее не выносит.

– Неужели до сих пор не понимаешь? Джай полон бунтарского духа, но для нас брак и ваша так называемая влюбленность – разные вещи. Долг и интересы семьи важнее. Наши браки договорные.

Элиза вздохнула. Неужели ей никогда не разобраться в индийском образе мышления?

– А как же любовь? – спросила она.

– Со временем люди учатся любить друг друга. Такие отношения крепче.

– Но для тебя брак устраивать некому.

Инди покачала головой:

– Мне нравится Дев, но у меня нет приданого, только бабушкин дом, а его ты видела. Хижина из глины ничего не стоит. Я совсем одна. Видно, так уж мне на роду написано.

Элиза кивнула. Она поняла, как важно для Инди не ссориться с Чатуром. Когда у тебя ни статуса, ни власти, выбор невелик. Но еще она поняла, что не может согласиться с Инди по поводу своих отношений с Джаем. Это не просто романтическое увлечение. Элиза это понимает, Джай тоже, пусть и Инди знает правду.

– Я люблю Джая, – сказала Элиза. – И всегда буду любить.

– А он тебя.

– Но Прия… Меня от одной мысли мутит!

– Могу сказать только одно: Джай нас всегда удивлял. У него свои взгляды на жизнь. Он будет поступать только так, как считает нужным.

– В любом случае?

Индира кивнула. Элиза не знала, как продолжить разговор и чем помочь сестре. Тут ей в голову пришла мысль.

– Ты не думала о том, чтобы поучаствовать в движении за независимость? – спросила Элиза. – Жизнь обычных людей изменится. Теперь я понимаю, что для Индии самоуправление – единственный путь вперед. Надеюсь только, что его можно добиться мирным способом.

– Дев очень убедительно рассуждает на эту тему. Он мне доказал, что старому миру придет конец. Может быть, не сегодня и даже не завтра, но это непременно произойдет.

Элиза улыбнулась:

– Полагаю, ты сейчас не про весь мир, а про Британскую Индию?

– Да, но Дев думает, что княжеств тоже больше не будет. Конечно, все князья борются за то, чтобы сохранить свою власть. Их понять можно.

– Пока княжества не упразднят, Джай будет справедливым правителем.

Повисла короткая пауза. Элиза заранее предвидела, что скажет Инди.

– Расскажи про него. Про нашего отца. Пожалуйста.

Элиза набрала полную грудь воздуха и шумно выдохнула. Она любила вспоминать папу, но сейчас с нежностью смешивались гнев и горечь. Она даже не знала, с чего начать. Элиза вспомнила, как папа водил ее смотреть, как охотятся с копьем на кабана. Это зрелище привело ее в ужас: столько крови она никогда не видела. Когда папа взял ее на охоту с ружьями, Элиза поначалу думала, что в этот раз будет лучше. Они наблюдали за охотниками с высокой платформы, но когда вице-король застрелил красивого слона, Элиза расплакалась, чем очень смутила папу.

– Я любила папу, – только и смогла произнести она.

– А маму?

– Его измена сломала ей жизнь.

– Ты, должно быть, обижена на меня.

Элиза поглядела на Инди. Эта девушка так одинока!

– Когда Клиффорд сказал мне правду, я была просто вне себя.

Вдруг из памяти вынырнуло смутное воспоминание. Элиза замолчала, пытаясь понять, не фантазия ли это. Или она была слишком мала, чтобы насторожиться, увидев, как папа держит за руку индианку?

– Злишься на меня? – спросила Инди.

Но, поглощенная своими мыслями, Элиза не ответила.

– Злишься? – повторила Индира.

Элиза вздохнула.

– На тебя, на папу, на Клиффорда за то, что молчал. Но больше всего я сердилась на маму за то, что после папиной измены она сдалась и покатилась по наклонной. – Элиза помолчала. – Мама стала пить.

– Сочувствую.

– Я винила ее за все. Считала папу идеалом. Вот дура! – Элиза встала. Разговор становился слишком тяжелым. – Я, наверное, пойду.

– Так быстро? Может, поднимемся на крышу? Полюбуемся видом.

– Столкнуть меня хочешь? – с улыбкой поинтересовалась Элиза.

Инди растерянно уставилась на нее, но потом засмеялась и встала.

– Как знать? Пошли. Я всегда туда хожу, когда мне нужно подняться над своими проблемами. Сейчас самое удачное время: солнце еще не в зените.

Инди взяла Элизу за руку и сказала, что знает короткий путь. Они поднялись на несколько ступеней и вылезли через люк в потолке. Казалось, будто они очутились на вершине мира. Инди широко раскинула руки и с радостным смехом закружилась на месте.

– Присоединяйся! – не останавливаясь, прокричала она.

Элиза помедлила в нерешительности, но не удержалась, и вот они закружились вдвоем. Элиза и впрямь ощутила прилив бодрости. Все мысли на время отступили, и она почувствовала себя свободной. Элиза кружилась все быстрее и быстрее, а великолепные пейзажи крутились вокруг нее. Здесь, высоко над городом, можно простить все, что угодно. К тому же нельзя отрицать: эта девушка, у которой ничего нет, – одной с ней крови.

Услышав звон колоколов, Элиза сбилась с ритма, споткнулась и рухнула на крышу. «Все как в жизни, – подумала она. – Сначала взлет, потом падение». А Индира все кружилась и смеялась. Элиза заметила орла, парившего по бескрайнему светло-голубому небу. Ей стало жарко, и она вся взмокла, но ветерок быстро высушил пот. Тут Элиза явственно осознала: несмотря на все, что с ней произошло, когда-нибудь она снова будет счастлива.

Резко остановившись, Инди все же сумела удержать равновесие. Элиза встала и подошла к ней, а потом протянула руки и обняла сестру. Затем отступила на шаг и посмотрела в ее сверкающие зеленые глаза.

– Ты не одна, – произнесла Элиза. – У тебя есть я, bahan[38]. Навсегда. Больше ты не будешь одинокой, обещаю.

Глава 38

Джайпур

Широкие улицы, ведущие к аркам городских ворот, были заполнены солдатами и вереницами верблюдов, украшенных шелками, помпонами и лентами. Элиза прошла под одной аркой, затем под другой. Вторая, насыщенного розового цвета, была украшена изящной росписью с белыми цветами. Розовый город Элиза помнила с детства, поэтому ждала разочарования, но Джурайпур не только оправдал ее ожидания, но и превзошел их. Хавели, дворцы, балконы: все вокруг переливалось многочисленными оттенками розового.

Элиза прибыла в самый разгар индуистского праздника Тидж. Ей повезло, что удалось найти свободную комнату в гостинице – хавели, фасад которой украшали традиционные заостренные арки. В том, что она приехала именно в это время, скрывалась изрядная доля иронии, ведь Тидж входит в серию из трех фестивалей, проходящих во время сезона дождей. В это время женщины молятся богине Парвати и богу Шиве, прося благословить их брак и сделать его счастливым. Тидж – женский праздник, он воспевает супружескую любовь и преданность мужу: иными словами, все то, что Элизе вряд ли суждено обрести. Любовь – это прекрасно, вот только что подразумевается под преданностью?

Во время сезона дождей Элиза заметила, как из почвы выползают мелкие красные насекомые, но даже не подозревала, что праздник Тидж назван в их честь. Но управляющий хавели, невысокий энергичный мужчина, от взгляда темных глаз которого ничто не ускользало, все ей объяснил. Элиза узнала, что на севере Индии Тидж знаменует приход муссонов, а в Раджпутане в эти дни празднуют еще и окончание испепеляющей летней жары. В этом году дожди пришли так поздно, что начало фестиваля даже перенесли. Управляющий тараторил без умолку. От такого обилия фактов у Элизы голова пошла кругом. Но мужчина, нисколько не смутившись, прибавил, что, хотя во время праздника люди соблюдают пост, фестиваль очень красочный и веселый: женщины и поют, и танцуют. Решив, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Элиза вооружилась фотоаппаратом «Лейка» и отправилась в город.

Не успела она покинуть хавели, как тут же очутилась среди ликующей толпы. На ветках высоких деревьев висели качели, увитые гирляндами из бархатцев. Элиза до сих пор удивлялась, что в Индии качели предназначены не для детей, а для женщин, но при одном взгляде на лица индианок разных возрастов становилось очевидно, сколько радости доставляет им это развлечение. Все женщины были с ног до головы увешаны драгоценностями, витиеватые татуировки из хны украшали кисти рук. Все они или надеялись найти себе пару, или молились о здоровье супруга. Ни одна из этих женщин не хочет до конца жизни носить белое.

Основная праздничная площадка разместилась совсем недалеко от хавели. Элиза взяла камеру на изготовку, чтобы запечатлеть высокое колесо обозрения и ряды киосков, в которых продавали кукол и украшения из ткани. Казалось, здесь собрался весь город. Взрослые окликали друг друга и смеялись, а дети бегали среди них, сея вокруг веселый переполох. Прежде чем сделать снимок, Элиза у всех спрашивала разрешения. Большинство людей кивали и улыбались, довольные, что их запечатлеют в праздничной одежде. Но стоило Элизе навести на них камеру, как все почему-то вдруг становились очень серьезными. Она снимала богато украшенных и разрисованных слонов с шелковыми паланкинами на спине, выстроившихся вдоль широких прямых улиц. Чуть дальше Элиза заметила фигурки Шивы и Парвати, разложенные на бархате прямо на тротуаре. Вокруг толпились покупатели. Вдруг Элиза остро ощутила свое одиночество. «Как это, должно быть, чудесно, – подумала она, – быть с теми, кто одной веры с тобой». В день, когда взорвавшаяся бомба унесла жизнь ее отца, Элиза утратила веру.