Я лишь краем заметила, как ушел Андрей. Как почти сразу после этого легла спать Марина. Около часа ночи поднялась из-за стола, чтобы размять спину и сделать себе кофе. Лера тоже все еще занималась, но я видела, как ее голова склоняется к тетради.
В общем-то, секрет моей бодрости был прост (и это не только кофе).
Ночь – время ведьм.
Не буду уточнять, что раннее утро – совсем не наше время, так что уже совсем скоро я буду проклинать себя за то, что не легла пораньше.
Лера погасила лампу в половину второго.
Я же продержалась на два часа дольше, но потом терпение кончилось и у меня. Спать не хотелось, нет. Хотелось злиться, или радоваться, или создавать, или разрушать, – жить, одним словом, а не тратить все свое время на то, что никогда мне не пригодится. Но ничего из перечисленного сделать я не могла.
Не вытерпев, зажгла огонек на кончике указательного пальца, не больше того, который дает спичка. Но почти тут же потушила. От огонька мысли перешли к черному колдовству, от черного колдовства – к Софе, от Софы к сегодняшнему (уже вчерашнему) собранию, от собрания – к убийству.
Рука сама потянулась к телефону.
Я зашла «ВКонтакте», который не удалила ещё только из-за учебных бесед. Вбила в поиск нужные имя и фамилию. Был в сети сорок три минуты назад…
Приняла заявку в друзья, как и обещала. Пару секунд поразглядывала фотографию, пока не наткнулась взглядом на внимательные глаза Яра. Смотрел сфотографированный Яр так, будто знал наверняка, чем я тут занимаюсь. Мне стало стыдно, так что фотографию я свернула.
И открыла сообщения.
«И снова я. Мы сегодня это не обсуждали, но, я уверена, ты в курсе того, что происходит в твоем городе… У меня всего один вопрос: ты знал погибшую волшебницу?».
Пусть он ответит мне утром (в свое время).
Или не ответит никогда, и тогда я с чистой совестью смогу сдаться, оправдав это тем, что я все же пыталась.
Однако ответ пришел через минуту, если не меньше. Я досчитала до ста и только тогда открыла диалог.
«Привет. Нет, не знал, – ответил Яр. Естественно, он понял, о чем идет речь. Ещё бы. – Не переживай, сейчас ведется расследование. Скоро убийца будет найден. И наказан».
«Я прекрасно знаю, как ведется ваше расследование, – яростно напечатала я. – Наше черномагическое чутье подсказывает мне, что успехи не воодушевляют».
«Все впереди. Можешь об этом не беспокоиться, – вступился за белых Яр. И тут же переключил тему: – Почему не спишь? Механика?»
«Ну конечно. А ты почему?»
«Просто не спится».
«Тогда слушай сказку, – я вдохновилась не на шутку. – В одном темном-темном лесу живет черная-черная ведьма. Каждое полнолуние она покидает свою избушку, что кажется совсем крошечной, но на самом деле (конечно, с помощью магии) скрывает внутри целый дворец. Она садится на свою метлу и летит в ближайший город, где скользит мимо домов и заглядывает в окна квартир своими черными-черными огромными глазами. Черная-черная ведьма ищет мальчиков, которые не хотят спать. Как только такие непослушные мальчики посмотрят в ее глаза, то сразу же идут к ней (потому что заколдованные). Черная-черная ведьма усаживает их к себе на метлу и везет в свою избушку (которая дворец), и больше их никто не видит. А теперь посмотри на небо. Полнолуние будет завтра».
Я и сама выглянула в окно.
Желто-белая, словно масло, уже почти полная, совсем мне не понравилась.
«Откуда ты это взяла?» – Яр добавил смайлик с округлившимися глазами.
«Только что придумала», – не стала скромничать я.
«После таких сказок мне точно не захочется спать. Но, конечно, спасибо, у тебя очень хорошая фантазия».
И сразу после:
«Как думаешь, почему она не попыталась спасти, если была волшебницей, а убийца – человеком?».
Конечно, сложившаяся ситуация все же тревожила Яра, как ни пытался он убедить меня в обратном. И он почему-то решил поделиться своими сомнениями со мной. Чем я заслужила такой чести?..
Сердце вновь кольнуло.
И я поняла – меня тревожит вина. Ненавижу испытывать вину. Тем более, такую необъяснимую, взявшуюся из ниоткуда, но все равно гложущую душу.
«Думаю, просто не успела».
«В твоей невероятной истории мальчики были заколдованными, а в реальности… Впрочем, не хочу выбивать механику из твоей головы своими необоснованными мыслями. И вообще посоветую пойти спать. Кстати, почему твоя ведьма похищает именно мальчиков? Да еще и бунтующих. Ведь бодрствование ночью можно считать бунтом?»
«Подозреваю, один из таких мальчиков когда-то попросту разбил ведьме сердце и исчез. А теперь она пытается его разыскать, чтобы спросить, чем она это заслужила. Но не найдет никогда – тот мальчик стал взрослым.
И да, бодрствование ночью можно назвать повседневностью взрослого человека».
И я отключила интернет, чувствуя внутри неутихающее беспокойство.
Проверила будильник – на сон оставалось чуть больше трех с половиной часов. И это при том, что я все еще сижу за рабочим столом…
Когда-нибудь я буду спать до полудня, но это точно случится не сегодня.
***
Утром я чувствовала себя паршиво, чему, конечно, совсем не следовало удивляться. Однако мне все равно казалось, что насколько ужасных утренних часов в прошлом семестре не было (и умереть хотелось не так сильно). Возможно, я просто об этом забыла. Есть у живых существ такое удивительное свойство – сглаживать в памяти плохое, чтобы не колоться, перебирая воспоминания.
Контрольная по механике к тому же стояла первой парой, в тот самый период, когда я не успела даже проснуться толком. Так что очень сомневаюсь, что я написала в ней что-то дельное. Спасибо натренированной памяти, сохранившей в себе формулы и некоторые алгоритмы, – но также затуманенному разуму, который не смог порядочно этим воспользоваться.
Далее шел семинар по истории, на котором я заняла позицию молчаливой, но внимательно слушающей амебы. Преподаватель нам выпал невероятно нудный и усыпляющий. Даже мне, как амебе, справиться с ним было трудно.
А сразу за ним последовала лекция по химии, и уж тут мое терпение кончилось. Я стала копаться в телефоне (где не попадалось ничего интересного), фотографируя переключающиеся слайды. Соседки в этот раз сели отдельно от меня, но я этому только обрадовалась.
Во второй половине пары я и вовсе совершенно случайным образом оказалась на страничке Влада. Открыла вкладку с друзьями. Хватило лишь буквы («э»), и я ее нашла.
Эмилия.
Перешла на ее страницу. Пальцы дрожали. Краем глаза я заметила, что слайд переключился, но не поспешила его сфотографировать.
Эмилия Зиновьева.
Была в сети пять дней назад.
Я громко выдохнула воздух, и сидящая неподалеку одногруппника недовольно на меня покосилась.
«ВКонтакте» я тут же выключила – не хотелось сорвать лекцию. Зато залезла на сайт с расписанием и переключилась на экономический факультет. Мне относительно повезло: экономических групп было две, и у обеих следующей парой стояла потоковая лекция по высшей математике. Я выловлю Софу либо до, либо после нее. И спрошу у нее, как обстоят дела у белых.
Я не понимала сама себя – и все же чувствовала, что так будет правильно.
Где-то на задворках сознания вертелась мысль: если бы ты пришла раньше…
С лекции я уходила в числе первых, хотя вообще-то не люблю толкаться возле узкой двери с сотней одногруппников. Но сейчас мне нужно было словить Софу. А Софа могла прийти в любой момент.
Я простояла возле аудитории, указанной в расписании Софы, целую перемену – и даже опоздала на семинар. Сбежала сразу после семинара, надеясь ее словить, и все же Софы не было. Признаться честно, это заставило меня несколько понервничать.
Софа, конечно, отличница – но не святая (черным ведьмам в принципе противопоказано быть святыми, как-то так сложилось). И лекцию вполне могла прогулять. Но и в том же «ВКонтакте» она не отвечала – в принципе исчезла из сети.
Конечно, всерьез я не думала ничего подозревать. И все же.
Понять, что в наше не самое мирное время пропала одна из черных ведьм – не самое приятное ощущение, если честно.
Пар у нас сегодня было пять, один семинар сменился другим, а мое самочувствие все еще не улучшалось, так что к концу учебного дня я чувствовала себя прескверно. Вышла из университета, уже когда было темно. Прислонилась к одной из колонн, удерживающей крышу над лестницей. И остановилась.
Мне следовало бы пойти в общагу (в теории).
И вздремнуть (хотя дневной сон только ухудшает самочувствие).
Однако же я не нашла в себе то ли сил, то ли желания. И вместо привычных действий перешла к непривычным. Вытащила телефон, среди истории звонков отыскала незнакомый номер, который мне и требовался, и, на секунду зажмурив глаза, позвонила.
Не знаю, на что я рассчитывала.
Уж точно не на поддержку или что-нибудь подобное.
И не на то, что мой собеседник распахнет мои глаза, я вдруг познаю истину и стану жить настолько счастливо, что контрольные по механике буду писать на максимальный балл. Нет. Но позвонить я посчитала важным. А он не посчитал важным ответить сразу (как происходило раньше).
Вторая попытка звонка, ладонь, удерживающая телефон, начинает замерзать, а другой я и вовсе заканчиваю повторять мраморный рисунок. И только тогда слышу голос по ту сторону:
– Слушаю.
Влад уж точно никогда не начинал разговор со мной со слова «слушаю».
Значит, не узнал. Что ж, буду богатой.
– Тоже не любишь сохранять номера? – поинтересовалась я. – Здравствуй, Влад. Это твоя давняя знакомая. Яна Заболоцкая.
Спустилась с лестницы и отошла немного в сторону, чтобы не привлекать лишнее внимание к разговору.
– Здравствуй, Яна, – заметил он. Узнаю прежнего Влада… – Могла не представляться: я сразу узнал твой голос. Почему ты звонишь?
– Спросить.
– Спрашивай.
– Известно что-нибудь новое в деле об убийстве черных?
– Нет, – его голос показался мне удивленным, – абсолютно нич