А Лидия ничего не замечала.
Она была потеряна в его вкусе, когда он потянул ее за волосы.
Запрокинув голову, облизнула губы. Теперь она знает его вкус.
Рауль не хотел, чтобы все кончилось слишком быстро.
Он положил ее на постель, завел руки за голову и, придерживая их, стал ласкать сосок.
– Рауль. – Лидия уже была готова признаться в своем девичьем статусе, но телефон зазвонил снова.
– Ш-ш-ш.
Он потянулся к прикроватному столику и взял презерватив.
– Рауль. – Ее голос звучал чуть слышно, но она должна признаться.
– Ты слишком много говоришь.
Она хотела начать снова, но потеряла нить, когда его голова опустилась между ее ног. Лидия затаила дыхание, ожидая прикосновения.
Он поцеловал ее так же, как и она его.
Сначала легкое касание губами, потом легкое движение языка.
– Пожалуйста, – вновь попыталась Лидия, не зная, о чем, собственно, собирается его попросить.
Его подбородок был жестким, губы мягкими, язык настойчивым.
Она не смогла сдержать стон.
Его язык подгонял ее.
Ноги дрожали. Лидия изо всех сил пыталась сдержаться, но сдалась. Вместе с оргазмом из ее горла вырвался глубокий долгий стон наслаждения.
Он ловил губами волны ее оргазма, потом на мгновение отстранился, чтобы вновь надвинуться, впиваясь в ее напряженные губы. Его бедра еще шире раздвинули ее ноги, и, даже едва спустившись с высот, чувствуя его энергию, Лидия осознавала, что будет больно.
– Медленно, – попросила она. – Я еще никогда…
Он уже был готов войти в нее – быстро и глубоко, – когда услышал эти слова.
– Медленно, – повторила она.
Он мог бы сделать это.
Невидимая улыбка растянула его губы при мысли взять ее первым, практически перед носом Бастиано. Жар усилился.
Но когда лакомство появилось в меню, звезды, вспыхнувшие перед ним, собрались в одну сияющую слишком ярко. И все же что-то в последний момент заставило Рауля остановиться.
Он скатился с нее и лег на спину, бездыханный, неудовлетворенный и злой.
– Я не имею дела с девственницами.
Дела?
– Неужели только опытные претендентки могут на что-то рассчитывать? – усмехнулась она, пытаясь скрыть разочарование и стыд оттого, что довела все до такого вот финала.
– А ты разве ничего не получила? – Он сорвал презерватив и отбросил его в сторону. – Здесь не на что рассчитывать, Лидия. Я не люблю долговременных связей, привык просыпаться утром, пить кофе и начинать работать. Это секс. И все. Я не ищу серьезных отношений.
– Ничего большего я и не ожидала.
– Это ты сейчас говоришь.
Рауль разозлился.
Он слышал это тысячу раз.
Да, он не имел дела с девственницами. И не без оснований. Даже самые закаленные жизнью женщины склонны просить больше, чем он может им предложить.
– Нет, правда! – настаивала Лидия.
– Знаешь что? Если ты ждала до двадцати четырех, думаю, на то была причина.
Была. Мужчины отнюдь не ломились в ее дверь.
Однако тихий голосок подсказал ей, что Рауль на самом деле прав. Эта ночь любви могла бы многое изменить в ее жизни.
Даже то, что она его встретила, уже многое меняло.
– Давай спать, – предложил он.
– Не могу.
– Нет, Лидия, можешь.
И в этом он тоже оказался прав.
Через какое-то время она почувствовала, словно плывет куда-то.
Все события ночи, танцуя, проскользнули мимо. Лидия смотрела, как они разворачиваются, не испытывая никаких чувств, за исключением одного.
– Что случилось с твоей спиной?
Вопрос прозвучал в тот момент, когда она заснула. Рауль это понял.
Тем не менее он бы предпочел не слышать этого.
Глава 6
– Это ведь похороны твоей матери, – укоряюще произнес пастор, когда на Рауля надели наручники.
Полиция решила, что им не стоит находиться в одном месте, и Бастиано, уложив на носилки, отправили в больницу, а Рауля в тюрьму.
Его рану закрывало полотенце, и только через час к нему в камеру наконец пришел врач.
Рауль терпеть не мог, когда кто-то смотрел на его спину, но, слава богу, доктор никак это не прокомментировал.
– Рана слишком обширная, чтобы зашивать ее здесь, на месте. Я попрошу охранников, чтобы они отвезли вас в больницу.
– А Бастиано все еще там? – поинтересовался Рауль. Доктор кивнул. – Тогда вам придется делать это здесь.
Одна только мысль о том, чтобы находиться в одном пространстве с Бастиано, была ему ненавистна.
– Будет довольно болезненно, – предупредил врач.
Кто бы сомневался!
Рауль почувствовал шипение и ожог пероксида, потом пальцы доктора, осматривающего рану.
– Я действительно думаю… – начал он, но Рауль перебил его.
– Просто зашейте ее – и все.
Тонкими нитями соединили мышцы, потом несколькими стежками более толстой немного подтянули края кожи.
Раулю выписали обезболивающее, чтобы он мог спать ночами, но он так и не попросил охранников сходить за ним.
Ничто не могло облегчить его боль.
И не ранение стало причиной этой агонии, а воспоминания и сожаления.
Ему следовало бы догадаться, что происходит.
В его последний визит Мария находилась в хорошем настроении, потому что у нее появился любовник.
Кроме того, он чувствовал вину, весьма осязаемую, и не ответил на ее звонок. Именно в то утро, когда она погибла.
В это время Рауль находился в полудреме с какой-то безымянной женщиной и предпочел не снимать трубку.
Он лежал на жесткой узкой постели, глядя в потолок. Самая долгая ночь в его жизни.
Их у него еще будет много.
Свет просачивался сквозь зарешеченное окно, и он слышал, как горланил какой-то пьяница, пока с ним разбирались в участке.
А потом другой.
С Раулем явно не торопились.
Только под утро открылась тяжелая дверь. Офицер, лицо которого казалось знакомым, принес ему кофе.
Марко.
Они вместе учились в школе.
– Что бы там ни было, я на твоей стороне, – заверил Марко, протягивая ему чашку. – Бастиано коварен, как змей. Жаль, они не дали тебе с ним покончить.
Рауль молча взял кофе.
Боже, как он ненавидел эту долину! Здесь все про всех знали. Насколько ему известно, Бастиано спал с женщиной, которая теперь стала невестой Марко.
Сразу после девяти Рауль подписал бумаги о своем освобождении. Марко вернул ему галстук и ремень. Рауль не стал их надевать, просто положил в карман.
Марко покачал головой:
– Приведи себя в порядок. Ты должен быть в суде к десяти часам.
Рауль надел ремень и заправил рубашку в брюки, хотя и не стал возиться с галстуком. Достаточно одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что все это бесполезно. Синяк под глазом, распухшие губы, кровь в волосах и явно не мешает побриться.
В голове тяжело застучало, когда он вышел на улицу под сияющий свет дня и прошел короткий путь до здания суда. И только там понял, для чего он там нужен. Не для формального предъявления обвинения. Нет. В этот час там должны были огласить завещание Марии Ди Саво.
Его отец, конечно, тоже находился там. Сидел с невозмутимым видом, поскольку прекрасно знал, что, за исключением нескольких безделушек, подаренных им ей в ранние годы, все имущество Марии принадлежит ему.
Рауль тяжело опустился на скамью и закрыл глаза. Хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось и он смог уйти.
Он сыт по горло Кастой.
И в этот момент опять появился человек, которого он ненавидел больше всего. И снова в самое неподходящее время.
– Какого черта ему здесь надо! – возмутился Джино, когда Бастиано, войдя в зал, тяжело опустился на скамью. Такой же помятый, как Рауль, с повязкой на лице. Ясное дело, только что из больницы.
Судья начал читать завещание.
Простая формальность. Рауль надеялся получить маленький нательный крестик, который носила Мария.
Его желание исполнилось. Ему передали конверт. Простой крестик и цепочка упали ему на ладонь.
Но в конверте оказалось и кое-что еще.
Кольцо.
Оно было необычным, гораздо более изысканным, чем все остальное у его матери. Теплое розовое золото с изумрудом в обрамлении крошечных жемчужин. Рауль не помнил, чтобы мать когда-либо носила его.
Слова судьи вернули к действительности.
– Секретная часть завещания.
Даже скучавший персонал суда встрепенулся, когда произошло столь неожиданное отклонение в формальной процедуре.
Джино нахмурился и наклонился вперед. Зал затаил дыхание.
Еще более интригующим оказалось то, что несколько недель назад в этой части произошли изменения.
Брат Марии, Луиджи, оставил ей значительную сумму с условием, что эти деньги никогда не попадут к ее мужу.
Луиджи ненавидел Джино.
То, что у матери были средства, чтобы уехать, стало новостью для Рауля.
Он выбивался из сил, пытаясь отложить для нее хоть какие-то деньги, в то время как она могла уйти от Джино в любое время.
В этом не было никакого смысла.
Ни в чем теперь не было никакого смысла.
А потом судья зачитал последнюю волю матери:
– «Сумма должна быть разделена поровну между моим сыном Раулем Ди Саво и Бастиано Конти. Надеюсь, они используют их разумно. Молюсь, чтобы у них сложилась хорошая жизнь».
Рауль сидел неподвижно, когда в зале суда разразился скандал. Деньги были для Джино всем, и столь предательский удар оказался тяжелее, чем другие. Сыпля проклятиями, он направился к Бастиано, чтобы закончить работу за Рауля.
Вызвали охрану.
– Он не получит ничего! – кричал Джино, тыча пальцем в Бастиано. – Мария была не в себе, не ведала, что творит!
– Воля покойной оглашена, – бесстрастно объявил судья.
– Бастиано ее просто использовал! Я буду судиться! – не унимался Джино, когда его выводили из зала.
Рауль сидел молча, ожидая, когда новая информация будет усвоена.
Она выбрала Бастиано вторым наследником и попросила, чтобы ее деньги были поделены поровну.
Да, это больно.