Он посмотрел на Бастиано.
Может, тот знал про деньги и все это подстроил?
Подговорил изменить завещание, а потом намеренно обнародовал их роман, зная, что Мария не переживет такого позора?
Джино продолжал кричать из коридора:
– Я был рядом с ней все эти годы!
Рауль сидел и думал. Он понимал, что может оспорить это в суде. Ну или подождать снаружи, пока Бастиано выйдет, и завершить начатое.
Он выбрал последнее.
Яркое солнце, казалось, раскололо череп надвое. Рауль почувствовал, что его вот-вот стошнит, когда вышел Бастиано.
– Итак, – сказал он, – слухи ложные. Оказывается, шлюха – это ты.
Из суда выходили люди, рядом маячили охранники, мимо проехала полицейская машина.
Их взгляды встретились.
Взаимная ненависть – вот что их сейчас объединяло.
– Твоя мать… – начал Бастиано.
– Ты собираешься мне сказать, чтобы я уважал ее желание? – перебил Рауль. – Ты знал, что у нее есть деньги, знал! – Его голос готов был сорваться.
Нет, он побьет Бастиано не кулаками.
Понизив голос, Рауль сказал так, чтобы слышал только Бастиано:
– Соберешь быстро, заплатишь медленно.
Это старая итальянская пословица, но он вложил в нее иной смысл.
И больше не проронил ни слова.
Молча наблюдал, как его угроза достигла цели.
Он сдержит свое слово, клятву, которую дал у могилы матери.
Каждый день будет биться с Бастиано.
И отнюдь не с помощью кулаков.
Рауль повернулся и пошел прочь. Толпа, ожидавшая, что день закончится кровью, была явно разочарована.
Глава 7
Даже не открывая глаз, Лидия знала, где находится.
И во сне чувствовала его теплое тело, слышала глубокое дыхание. Вероятно, это самое приятное пробуждение в ее жизни.
Не было желания выбираться из этой приятной дремоты. Матрас казался мягким облаком, и было тепло даже без одеяла.
Она повернула голову и посмотрела на Рауля. Он спал на боку.
Сильная спина, широкие плечи, черные волосы аккуратным мыском, сужающиеся на шее. Все было совершенно. За исключением шрамов.
Их было много.
А один, длинный, с неровными краями, шел от середины плеча почти до самой талии.
Ночью Лидия интересовалась, откуда они.
А теперь, лежа, пыталась вспомнить его ответ.
Помнится, спросила еще раз. Но уже не словесно. Пальцы сами потянулись к его спине.
Он почувствовал вопрос в ее прикосновениях и перекатился на спину.
– Извини, что спросила.
– Тогда зачем спрашивать?
– С тобой я забываю о приличиях.
Зазвонил телефон, правда, на этот раз не ее.
Рауль посмотрел на экран и выругался. Тем не менее ответил на звонок.
– Мы проспали, – объявил он, закончив разговор.
– Сколько сейчас времени?
– Полдень.
Ее глаза расширились.
– Ты пропустил свой самолет?
– Нет, это он меня пропустил. Звонила Аллегра. Теперь ей придется передоговариваться.
Он смотрел на нее черными глазами. Неожиданно Лидия поняла, почему вдруг набросилась на него прошлой ночью.
Просто корректный ответ на взгляд этих глаз. И сейчас ей хотелось того же.
– Извини, что не предупредила. Ну, о том, что я девственница.
– Чудо, что ты ею осталась.
«Можно подумать, мне это очень надо», – подумала Лидия, однако промолчала.
Рауль отвел волосы с ее лица, думая о том, что она рассказала ему вчера. Вот так просто взяла и предложила темный кусок своего прошлого.
Почему не ответить ей тем же?
– Я получил этот шрам в драке на похоронах матери. На кладбище.
– О боже! Ты подрался? С кем?
– С ее любовником.
– Когда ты узнал про него?
– Сразу после ее смерти. Сначала не поверил. Мать была очень набожной, в юности даже хотела стать монахиней.
– А почему не стала?
– В шестнадцать она забеременела.
– Тобой? От твоего отца?
Рауль кивнул:
– Но это был несчастливый брак. Тем не менее я до сих пор не могу поверить.
– Что она могла обманывать?
Его глаза сузились.
– Скорее, это ее обманули.
Рауль подумал о скользком очаровании Бастиано и деньгах, которые тот получил.
– Возможно, она была влюблена, – задумчиво высказалась Лидия.
– Ради бога. – Он засмеялся. Нет, не над ней, а над ее предположением. – Он ее использовал. Я ненавижу этого подлеца.
– А потом ты видел его?
– Да. И поклялся стать первым, превосходя его во всем.
Поэтому он сейчас здесь, в отеле. В другой раз он попросил бы Аллегру составить предложение и передать Алиму.
И из-за этого он остался на ночь.
Нет, Лидия заслуживает лучшего.
И вот опять шанс сказать, кем был Бастиано. Здесь и сейчас. Во время самого личного разговора в его жизни.
Но он не сказал.
Не было никакой необходимости.
Она все равно скоро уйдет. Поэтому он просто поцеловал ее.
Это был совсем не такой поцелуй, как в прошлую ночь. Теперь они больше знают друг о друге. Но это не продлится долго.
Рауль знает себя и понимает, что не может быстро измениться.
Он отстранился:
– Что ты собираешься делать сегодня?
– Отправлюсь домой. Пока он у меня еще есть. Надеюсь, мне удастся поменять билет на сегодня. Хочу сказать матери – без Мориса, – что я ухожу.
– Тебе нужно… – начал он и остановился. С какой стати ему советовать, что ей делать?
– Я знаю, что мне делать, Рауль.
На мгновение она закрыла глаза, представив гору, на которую ей предстояло забраться. Уйти из семейного бизнеса, найти собственный путь. А также жилье, на которое у нее нет денег.
Тем не менее есть в этом что-то новое, вдохновляющее.
Она улыбнулась:
– А ты что собираешься делать?
Рауль на мгновение задумался: бесконечный уикэнд и ни единой мысли, чем его занять.
Аллегра ждала его звонка, чтобы уточнить новое расписание.
Конечно, есть целая куча всяких вечеринок и приглашений, особенно когда стало известно, что он в Риме. Но, что бы ни выбрал, Рауль знал, что ничего не сможет превзойти эту ночь.
Он пожал плечами:
– Я тоже поеду домой.
– И где это?
– Венеция.
Венеция.
Лидия вздохнула и тут же поморщилась – так контрастны ее воспоминания.
Чтобы как-то скрыть это, она шутливо толкнула его локтем в бок и рассмеялась:
– Ты не говорил, что живешь в Венеции.
– А должен был?
– Когда я говорила о ней, ты даже… – Она осеклась.
Он не должен ей ничего объяснять.
– Я, наверное, не очень гожусь для одной ночи.
– Нет, – улыбнулся он, – не годишься. – Его улыбка померкла, но он по-прежнему не отводил от нее глаз. – Ты бы жалела потом, если бы мы переспали.
Она покачала головой:
– Похоже, ты решил, если я ни с кем до этого не спала, то непременно должна рассчитывать на что-то постоянное. Вообще-то я могла бы это сделать с Бастиано, но он не…
Лидия снова осеклась. Раулю незачем это знать. Правда в том, что у нее нет никаких чувств к Бастиано.
Никаких.
А к Раулю есть.
– Не что? – настаивал Рауль.
– В нем нет того, что я хочу.
– И чего же ты хочешь?
– Того, чего хочет каждая женщина, – немного романтики. Я не за мужем сюда приехала. – Она стянула с постели простыню и завернулась в нее. – Я собираюсь принять душ.
Только в душе Лидия поняла, что, собственно, собиралась сказать.
«Он – не ты».
Между ней и Бастиано нет никакого притяжения. Был бы на его месте Рауль, она бы возмутилась, при этом одновременно испытывала бы возбуждение и трепет.
Рауль ей нравится больше, чем это безопасно.
И она ему нравится.
Очень.
Не так уж часто встречаются подобные совпадения.
Утро никогда не считалось его любимым временем суток. Обычно он предпочитал женщин, которые уходили еще в темноте. Не гордость, нет, простая констатация. Однако сейчас он лежал, прислушиваясь к звукам из ванной, борясь с желанием присоединиться к ней.
И снова Лидия его удивила.
Оказалась стойкой.
Не было ни слез, ни мольбы о помощи. Наоборот, она активно запротестовала, когда он предложил вмешаться и разобраться с Морисом.
В ней есть определенная независимость, не часто встречающаяся у женщин.
А еще Раулю очень не хотелось, чтобы она уходила.
И еще он бы хотел стать ее первым мужчиной.
Это никак не связано с Бастиано.
Но мог ли он сам дать Лидии то, чего она хочет?
Романтическое путешествие по Италии, о котором она мечтает.
Почему бы и нет?
Выйдя из душа, Лидия прошла в гостиную, где стоял ее чемодан.
Она решила надеть милое кремовое платье и босоножки на плоской подошве.
Волосы беспорядочными кудряшками разлетались во все стороны, но она забыла адаптер в номере отеля, поэтому утюжок для выпрямления волос оказался бесполезен.
Пригладив локоны насколько возможно, Лидия услышала, как Рауль сделал пару звонков.
Да, в его жизни это лишь короткая интерлюдия.
Лидия понимает.
Проверив, в сумочке ли солнечные очки, она вернулась в спальню.
Сейчас он показался ей даже красивее, чем когда она впервые его увидела.
Тогда он был в костюме и чисто выбрит.
Сейчас лежал в постели, руки за головой, и о чем-то думал. Она знала, что на нем ничего нет, за исключением простыни, едва прикрывавшей тело. Он небрит, с отяжелевшими после сна веками.
А когда повернулся на бок, подперев локтем голову, он посмотрел на нее.
Чем больше она узнавала его, тем большей загадкой он для нее становился.
«Какая жалость, – думала Лидия, – что он с такой легкостью может позволить мне уйти. Как подойти, поцеловать эти мягкие губы и сказать „прощай“?»
Как принять то, о чем она никогда не узнает?
Что значит любить его?
Но вместо того, чтобы озвучить эти мысли, она щелкнула внутренним выключателем, который до этого был перманентно установлен в положении «вежливость», и сказала:
– Спасибо за прошедшую ночь.
– Между прочим, я по-прежнему твой гид. – Рауль протянул ей руку. – Было бы непростительно отпустить тебя домой, не показав Венецию.