– Но в полночь снова поднялись, чтобы отправиться на заброшенный вокзал.
Грейди переводит взгляд на меня и слегка качает головой. Я воспринимаю это как сигнал держать рот на замке.
– Что же вам понадобилось на путях? – спрашивает он.
– Это довольно длинная история, – бормочет дочка, опустив голову и крутя пальцем по небольшой горке соли, которую рассыпала на столе.
– Не волнуйся, Вайолет, – успокаивает Грейди. – У нас есть время.
– Ну, мы собирались искать Джозефа Уизера. Подумали, вдруг удастся его найти. Увидеть, как он выглядит, и, может, даже помешать.
– Помешать чему? – уточняет Грейди.
– Убить или похитить очередную жертву, – говорит Вайолет обыденно, будто речь идет об уроках или о мытье посуды.
– Боже мой, – взрываюсь я, – Вайолет, о чем вы думали? Зачем вы это затеяли?
– Из любопытства. Мы думали, будет весело. – Рябь сожаления пробегает по ее лицу.
– Ты его видела? – спрашивает сержант. – Видела, как Джозеф Уизер напал на Кору?
– Было очень темно, – объясняет Вайолет, – ничего не разглядеть. Но я слышала ее крик.
– И что ты тогда сделала?
– Спряталась в траве. Я перепугалась. – Вайолет заливается краской. – Она все кричала и кричала, и я знаю, что должна была помочь ей, но не могла даже пошевелиться.
– Ну что ж, Вайолет, ты поступила разумно, обезопасила себя, – хвалит ее сержант. – Значит, ты услышал крик Коры и спряталась в поле. А где в тот момент была другая девочка, Джордин Петит?
– Не знаю, – говорит дочь. – Она разозлилась и сказала, что уходит, но, скорее всего, они остались.
Грейди отрывается от блокнота.
– Они? С вами на вокзале был еще кто-то?
– Я имела в виду Джордин, – поправляется Вайолет. – Скорее всего, она осталась.
– Почему ты так думаешь? – Полицейский так пристально смотрит на Вайолет, что ее даже передергивает. Дочь явно лжет, что они были на вокзале втроем.
Когда становится ясно, что Вайолет не собирается отвечать на вопрос, наш гость продолжает:
– Итак, ты услышала крик Коры и спряталась. А потом что?
– А потом она вдруг замолчала. Стало очень тихо, поэтому я выбралась из зарослей и нашла Кору. Она была вся в крови. Я думала, она умерла.
– А кровь у тебя на руках и на одежде, – спрашивает Грейди, – как она туда попала?
Легкая неуверенность мелькает на лице девочки, и я вскакиваю.
– Она помогала своей подруге. Правда ведь, Вайолет?
Сержант бросает на меня предупреждающий взгляд, но повторяет:
– Вайолет?
– Не помню, – говорит она.
– Когда Кору обнаружила женщина с собакой, вокруг никого не было. Куда делась ты?
– Убежала и опять спряталась, – говорит она. – Мне было очень страшно.
– Выходя с поля, ты что-то несла. Помнишь, что это было?
Она качает головой.
Мысли возвращаются к тому моменту, когда Вайолет вышла из зарослей пшеницы. Я вспоминаю ее одежду в пятнах крови. И еще вспоминаю, как что-то выскользнуло из ее окровавленных пальцев, но мне даже в голову не пришло, что это может быть важно. Я совсем забыла об этом.
– Это был садовый нож, Вайолет. Ты знаешь, что это такое?
Девочка не отвечает, сложив руки на коленях и упершись в них взглядом. Указательный палец правой руки короткими движениями скользит по бедру. Я знаю, что она делает. Нервная привычка: дочка что-то рисует. Палец вместо карандаша, нога вместо холста.
– Это нож с изогнутым лезвием, похожим на ястребиный клюв. Им обычно обрезают тонкие ветки. Он очень острый, – продолжает сержант. – Именно таким ножом порезали Кору. Как он оказался у тебя в руке, Вайолет?
– Мы просто взяли его на всякий случай, если вдруг понадобится защититься от Уизера, – бормочет она, все еще водя пальцем по бедру.
Я на мгновение каменею от изумления. Оружие, которым едва не убили Кору, девчонки принесли с собой? Что за бессмыслица.
– Вайолет, – просит Грейди, – посмотри на меня.
Она поднимает подбородок и встречается с ним взглядом.
– Человека по имени Джозеф Уизер не существует.
– Существует, – шепчет дочь.
– Настоящий Джозеф Уизер давно умер.
– Нет, неправда. – Вайолет качает головой. – Он не может умереть.
– Да нет же, реальным-то он вполне может быть, – пытаюсь я защитить ее. – Я имею в виду, что кто-то, наверное, просто назвался Джозефом Уизером, но солгал.
Что-то беседа слишком затягивается. С каждой минутой, которую Грейди проводит на нашей кухне, расспрашивая Вайолет, преступник все дальше и дальше.
Полицейский явно злится, а я резко вскакиваю из-за стола, бросив:
– Скоро вернусь, – и спешу из кухни вверх по лестнице в спальню. Там достаю из-под кровати альбом и бегу вниз.
– Вот, взгляните. – Я сую набросок сержанту. – Может, именно этого юношу вам следует искать.
– Мама! – вскрикивает Вайолет, пытаясь перехватить альбом. – Это мое. Зачем ты рылась в моих вещах?
Грейди берет альбом в руки, а Макс соскальзывает со стойки, чтобы заглянуть ему через плечо.
– Кто это? – спрашивает сержант.
– Джозеф Уизер, – понурясь, лепечет дочка.
– Почему ты нарисовала его, Вайолет? Откуда ты знаешь, как он выглядит?
– Это для школьного проекта, – отвечаю я вместо нее, но Грейди красноречивым взглядом тут же пригвождает меня к месту.
– Мы нашли его фотографию в старом ежегоднике в библиотеке, – объясняет Вайолет.
Грейди с силой трет рукой губы и с глухим стуком роняет альбом на стол.
– Джозефу Уизеру сейчас было бы за семьдесят, и он определенно выглядел бы уже не так.
– Нет, – настаивает Вайолет. – Он именно так и выглядит.
– Мы нашли на ноже отпечатки твоих пальцев, Вайолет.
– Ну да, – недоверчиво откликаюсь я, – разумеется. Все знают, что она взяла нож после того, как нашла Кору.
Грейди скептически смотрит на меня.
– О чем речь? Думаете, это сделала Вайолет?
– А что я должен думать? У нас есть телефонная переписка вашей дочери с другой девочкой, – он раскрывает ладони, словно демонстрируя нам эту самую переписку, и вздыхает, – кстати, довольно уличающая. Отпечатки пальцев Вайолет остались на ноже, которым наносили удары, а кровь пострадавшей была на руках и одежде вашей дочери. На что это, по-вашему, похоже?
– На то, что разговор окончен, – говорю я дрожащим от ярости голосом. – Убирайтесь вон.
У меня мутится в голове. Какая телефонная переписка? Другая девочка – это, должно быть, Джордин. Вот почему в приемном отделении телефон Вайолет забрали. Они искали доказательства.
– Зачем Ви нападать на Кору? – вмешивается Макс. – Она ведь ее лучшая подруга. Моя сестра никому не способна причинить вред.
– Вряд ли Вайолет достаточно откровенна с тобой.
– А если кто-то притворился этим парнем? – упорствую я. – Ведь в городе любому известно, кто он такой. И многие знали, что девочки готовят о нем проект. И как насчет ее одноклассников или учителя? Вы мистера Довера допрашивали?
– Ну мама, – сокрушенно тянет Вайолет.
– Помолчи, – машу я в ответ.
– Есть аспекты дела, которые мне нельзя обсуждать с вами, – примирительно поясняет сержант. – Но я вынужден задавать неудобные и неприятные вопросы.
– А если я не разрешу? – Голос понижается почти до шепота. – Если не позволю вам больше с ней говорить? – Я вздергиваю подбородок.
– Тогда придется брать ордер.
– Как это? – Я ошеломлена. – Вы ее арестуете?
– Очень не хочется, чтобы до этого дошло, но если придется… – По ледяному тону сержанта понятно, насколько он серьезен.
– Мама! – Вайолет заливается слезами. – Я не хочу в тюрьму. Пожалуйста, не позволяй ему забрать меня, – плачет она.
– Все будет хорошо, – обещаю я и огрызаюсь на полицейского: – Вам не кажется, что она уже достаточно напугана? Теперь вы угрожаете двенадцатилетней пигалице еще и арестом?
– Я всего лишь прошу о сотрудничестве. – Он поворачивается к моей дочке, которая встала и отошла от стола. – Разве ты не хочешь помочь своей подруге, Вайолет?
Она кивает, но при этом пристально смотрит в сторону входной двери. Я по глазам понимаю, что у нее на уме, но не успеваю подняться и перехватить ее. Дочка выбегает из кухни и распахивает входную дверь.
– Вайолет! – кричу я. – Вайолет, вернись!
Но ее уже и след простыл. Точно так же она однажды поступила в пять лет, когда в детском саду ей показалось невыносимо тяжело.
Она сбежала и прихватила мой перцовый баллончик.
Д-р Мадлен Гидеон. 14 сентября 2018 года
После эмоционального взрыва Джима Лэндри я решила вернуться и проверить Кору. Из-за дверей палаты доносились голоса. Я заглянула внутрь и увидела рядом с кроватью девочки мужчину.
Он наклонился и провел пальцами ей по лбу, мягко откидывая в сторону челку. Кора улыбалась ему, а ярко раскрашенный воздушный шар с надписью «Поправляйся скорее!», привязанный к спинке кровати, мягко покачивался в изголовье. Я не хотела их прерывать и уже собиралась уйти, но мужчина заметил меня у дверей.
– Заходите, – сказал он. – Я как раз собирался уходить. Я Джон Довер, один из учителей Коры.
Я протянула руку, и Джон Довер ее мягко пожал. Передо мной стоял высокий (выше моих ста восьмидесяти двух сантиметров!) красивый мужчина чуть старше сорока, с непринужденной улыбкой, которую все представительницы женского пола, которых он обучал, несомненно, находили привлекательной.
– А я доктор Гидеон, – представилась я. – Нет-нет, оставайтесь.
– Мистер Довер ведет у нас обществознание, – объяснила Кора. – Это мой любимый предмет.
– Ну а Кора у нас отличница, – вернул комплимент учитель, положив руку на укрытую простыней ногу пациентки. – Поправляйся поскорее, Кора, – пожелал он. – Надеюсь, в третьей четверти ты к нам вернешься, потому что без тебя класс уже совсем не тот.
– Попробую. – Кора застенчиво улыбнулась еще одному комплименту.
– Что ж, тогда договорились, – заключил мистер Довер. – А теперь тебе нужно отдохнуть. Береги себя.