«Нет, надо что-то с этим делать. Пожаловаться, что ли, в «Модный приговор»? Машка наверняка эту передачу любит. Все бабы по ней с ума сходят. В офисе жизнь с утра останавливается. Егор и кричал, и грозился телевизор убрать: смотрят, не внемлют. Нет, в «Приговор», пожалуй, не стоит. Там ведь увидят – на смех поднимут. Так все гадают: какая жена, что за жена? Да и на фотке, что у него на столе стоит, Машка очень даже ничего. Ей там еще тридцати нет, она в коротком ярком сарафанчике и в босоножках на шпильках. Сказочный загар, точеная фигурка, ноги от ушей, а на заднем плане – море и солнце. В общем, все как надо у жены директора рекламного агентства. Наверняка те, кто догадывается о романе с Люськой, недоумевают: жена – конфетка, а он на сторону бегает. Видели бы они Машу сейчас. Нет, конечно, он виноват. Целиком и полностью: запер в четырех стенах, никуда не водит. В театре последний раз были страшно сказать сколько лет назад. В кино – исключительно семейные выходы на мультфильмы. А туда те же джинсы, кроссовки и майки без премудростей. Нет, в рестораны он, правда, зовет регулярно, но у Маши на все один ответ: «Зачем ребенку туда ходить? Домашнее в сто раз вкуснее и полезнее. Да и тебе, Егор, после недельного питания в общепите хорошо бы дома поесть». А зачем спорить? Хозяйка Маша исключительная. Готовит отменно. Ей бы этой изысканности и разнообразия не только в замысловатые блюда, но и в гардероб. Но нет. Шмотки ее не интересуют. Вот кулинарные книги или что-нибудь еще по домоводству – это да. Как сделать квартиру уютнее и интереснее – это у Маши забота номер один, а себя интереснее делать не надо. Зачем?
Странно это. Ведь не дурочка она, совсем не дурочка. Егор и женился-то на ней только потому, что не только красавица была, но и умница. И зажигалка такая, и столько всего интересного знала. И музыку любила, и художников, и книг перечитала столько, что Егору и не снилось. И работала, кстати, в модельном агентстве. Только не моделью, хотя с ее внешностью могла бы запросто, а директором по развитию бизнеса. Звучит, конечно, громко, но работа у нее действительно была важная и интересная: бизнес этот развивать и на съемки моделей пристраивать. Отсюда и переговоры, и встречи, и знание языков, между прочим. Они и познакомились-то с Егором благодаря ее знанию английского. У него этот язык как хромал с юности, так и хромает, а у нее хороший уровень был.
Десять лет назад Егор летал в Париж. То есть он туда и раньше летал, и потом. Но тогда в первый раз полетел по работе. На семинар по продвижению бизнеса. Его дурочка-секретарша что-то напутала и забыла уточнить, что семинар этот международный, а потому все доклады, пардон, на английском. Егор со своим отменным французским сидел в зале и злился. Чувствовал себя идиотом, зря потратившим деньги. Не только на билет, проживание и участие в семинаре, но и на полугодовую зарплату секретарю, которая до сих пор не научилась выполнять свои обязанности. Злиться он перестал, как только заметил, что хорошенькая девушка рядом с ним слушает докладчика увлеченно и с пониманием и даже что-то записывает в лежащий на коленях блокнот. Скосил глаза – пишет по-русски. В перерыве обратился за помощью, смущенно попросил перевести, о чем шла речь. Она улыбнулась. Улыбнулась просто, без всякого превосходства, без тени усмешки или кокетства. Потом протянула ему узкую кисть с длинными и холодными пальцами и сказала:
–Меня зовут Маша.
–Мари,– почему то повторил Егор по-французски,– и пропал.
И ведь по сей день пропадает. При всех его мыслях нет ни малейшего желания что-то менять или разводиться с женой. Маша – она по-прежнему сказочная и такая родная, что без нее жить ему совершенно не хочется. Только облик ее немного преобразить. Да просто вернуть прежний.
Только как? Прямо ведь не скажешь: «Ты похожа на чулиду, переоденься». Егор пытался действовать намеками. Старался создать ситуации, которые обязали бы жену измениться хотя бы на несколько часов:
–Я объявил корпоративный семейный Новый год. Все будут со вторыми половинками.
–Хорошая идея.
–Тебе нравится? Значит, придешь?
–Я?! С ума сошел?! А куда я Миньку дену?
–Зай, ну, найдем кого-нибудь, попросим посидеть.
–«Кого-нибудь»? С нашим родным единственным сыном «кого-нибудь»? О чем ты говоришь?
–Только о том, что хочу, чтобы ты пришла.
–«Хочу» и «могу» – разные вещи. Я не могу.
–Ты и не хочешь.
–Может, и не хочу. И прежде всего не хочу бросать ребенка.
Егору становилось обидно. Ребенка она, значит, бросить не может, а мужа – пожалуйста, сколько угодно. И совсем не жалко. Но обиду он глотал, продолжал настаивать:
–Маш, давай няню наймем. Ну, боишься ты в агентство обращаться – не надо. Давай по знакомым пройдемся, по друзьям. Найдем хорошего человека, проверенного. А не доверяешь – можно камеры поставить. Сейчас так многие делают.
–Делают. А потом на записи видят, как издеваются над их детьми. Я к такому зрелищу не готова. Никогда себе этого не прощу.
–Маш…
–Ну что «Маш»? Сказала же: не пойду!
–Значит, все будут парами, а я один?
–А ты начальник. Тебе можно. Да и когда твой «утренник»?
–Двадцать восьмого.
–Ну вот. А я на двадцать восьмое Деда Мороза пригласила. А он, знаешь, и в десять вечера может заявиться, и в одиннадцать. Так что будем с Минькой дома сидеть и подарков ждать. А ты мне потом расскажешь, как на корпоративе отрывался.
Оторвался Егор тогда по полной. Выпил бутылку «Хеннесси», перетанцевал с половиной женского коллектива, а домой поехал не с водителем, а с чьей-то подружкой. Потом зачем-то долго стоял с ней в подъезде и лапал девицу, как подросток, хотя она все время повторяла, что живет одна и они могут подняться. А Егор мотал головой и между страстными поцелуями пытался рассказать ей что-то про Деда Мороза и отсутствие няни. Потом его затошнило, он извинился, сказал, что на минуту, и выскочил из подъезда. Его долго выворачивало на снег, а когда вывернуло полностью, оказалось, что возвращаться назад нет никакого желания. В общем, тот эпизод, к счастью, оказался проходным и незначительным. Но потом-то у Егора было много еще разных корпоративов.
Он понимал: все дело в отсутствии бабушек. Будь его воля, он бы, конечно, давно обзавелся няней, но тут Маша стояла стеной:
–Не хочу быть похожей на жен новых русских. Спихнула ребенка и чешет по фитнес-клубам да салонам красоты. Терпеть таких не могу! Кукушки! Зачем только детей рожают?
–Ну, на пару-то дней в неделю, Машуль, можно ведь взять человека, а?
–Нельзя!
Вот так. Коротко и ясно. Была бы у Миньки бабушка, было бы легче. Да нет, бабушка была. Даже бабушки. Машина мама звонит чуть не каждый день. Теперь вот даже скайп освоила и машет внуку ручкой с экрана. Только живет уж больно далеко. В Майами. У тещи муж – американец и двое общих детей, а Маша – дочь от первого брака. Ее тогда вывезти отец не дал, а потом уж Маша и сама ехать не захотела. Хотя, может быть, и хотела, просто не считала возможным. Папа умер, когда ей шестнадцать было. Мать умоляла все бросить и приезжать. И колледжем прельщала, и морем, и солнцем, и жизнью безбедной. Но Маша – крепкий орешек, и очень порядочная:
–А бабушку я на кого оставлю? Она меня растила.
Машина мама могла бы позвать бывшую свекровь за океан, но делать этого не стала: слишком свежи были воспоминания об ужасных отношениях, что сложились между ними во времена ее первого замужества. Так и вышло: Маша здесь – мама там. Она, конечно, дочери помогала. И деньги присылала, и гостинцы, и обучение в институте оплатила, и в гости Машутка каждый год к ним ездила. Егор знал: теща надеялась – умрет бабка, и дочь поедет в Америку. Но увы. Бабушки не стало через год после Машиного знакомства с Егором, а ему уезжать не хотелось. За океаном никто не ждет, а тут собственный бизнес. От добра добра не ищут. Видимо, его персона ассоциировалась у тещи с воплощением ее несбывшихся надежд. Поэтому она не испытывала ни малейшего желания лицезреть зятя и с визитами в его дом не приезжала. На свадьбе, конечно, была. Только этим и ограничилась. Машка и злилась, и обижалась, и приглашать не уставала. Да без толку. Ответ всегда один и тот же:
–Уж лучше вы к нам.
Теща была непоколебима, и у Егора не было ни малейших сомнений в том, в кого пошла характером его жена. Маша маму слушалась. Брала ребенка в охапку и отправлялась на побывку в Майами. Отсутствовали месяц или два. Уезжали несколько раз в год, а Егор скучал. От скуки заводил интрижки, был сам себе противен. Но Маша уезжала снова, и история повторялась. В этом году так часто не ездили: Минька ходил на занятия по подготовке к школе. Поэтому, наверное, Маша и почуяла Люську. Одно дело, когда все это происходит за тысячи километров от тебя, а другое – если под самым носом.
«Ох, может, плюнуть на гордость и самому попросить тещу приехать? Она как раз дама ухоженная, стильная. Они бы тогда на Машу одним фронтом навалились, глядишь, и сдвинулось бы дело с мертвой точки. И потом, теща бы наверняка дочери мозги промыла по-женски. Сказала бы: «Мужик видный, ухоженный, при деньгах. Уведут». Маша бы, понятное дело, попыталась отмахнуться, только от тещи, как от назойливой мухи, не отделаешься, пока не прихлопнешь. А для того чтобы прихлопнуть ее жужжание, необходимо исполнять все ее указания. Маша бы не отвертелась. Отправилась как миленькая и в салон, и в магазин. Из Майами-то она всегда приезжает ухоженной. Мать и на маникюр ее гоняет, и в парикмахерскую, и одежду подбирает со вкусом. Только проходит пара дней, и все возвращается на круги своя: мешковатые брюки, уродские ботинки, девчачий хвост. Жизнь под лозунгом: «Удобно, а на красоту наплевать».
Конечно, Егор мог бы попросить Машину маму приехать. Корона бы с головы не упала. Только вот просить бесполезно. Она ведь там не одна живет. Там муж, тоже, между прочим, успешный бизнесмен, которого надо облизывать и обхаживать, и детей, между прочим, двое. Старшая – Лия, сама уже замужем, ей двадцать пять, сейчас как раз должна родить. Теще будет и без Миньки кого понянчить. А Джефу всего пятнадцать. Опасный возраст. Нет, конечно, она не оставит сына-подростка ради того, чтобы вправить мозги великовозрастной дочери. Так что на эту бабушку рассчитывать не приходится. Она бы рада помочь, только сложно дотянуться с другого континента.