Настя подошла и уставилась на экран. Там была цветная крупномасштабная карта какого-то города с очень кривыми улицами. Названия улиц были французские.
– Ты помнишь, как Лера везла тебя из гаража? – спросил Алик. – Вот, погляди. Это может быть здесь? Или здесь?
С помощью «мышки» он передвигался по улицам Марселя, останавливался у всех баров, аптек, заправочных станций, магазинов и каждый раз придирчиво спрашивал Настю:
– Не похоже? Может, это? Куда повернуть? Направо? Может, немного вверх? Хорошо, начнем от побережья, ты же должна была что-то запомнить!
Минут через пятнадцать перед Настей впервые мелькнуло что-то знакомое:
– Постойте… – возбужденно заговорила она, наклоняясь к экрану. – Вот этот бар, я его, кажется, помню… Кажется, этот, на углу. Мы его проехали, прежде чем повернуть… А гараж должен быть левее, дальше по улице. Да вот же он!
Впервые в жизни Насте удалось что-то узнать на карте, и она страшно обрадовалась. Только немного позже до нее дошло, что она сейчас сдает Сергея. Но мужчины очень оживились:
– Значит, этот гараж? Так, очень хорошо. Теперь давай попробуем найти последнюю хазу, где тебя держали.
Теперь Настя сжала волю в кулак. Она ни за что ничего не опознает, даже если им удастся найти тот самый дом. Она укажет на другой дом. Что может быть легче?
Через час они от нее отступились. Настя ссылалась на то, что в этот дом ее привезли ночью, и она ничего не разглядела.
– Что ж, уже что-то, – задумчиво проговорил Кета. – Это хорошо, что ты нам помогаешь. Ты, наверное, думаешь, что мы тебя даром мучаем? Сколько ты хочешь получить за эти сведения?
– Нисколько, – буркнула Настя. Она была совершенно измучена. Даже третья чашка кофе не придала ей бодрости.
– Ты что – совсем нам не веришь? Ладно. Скажем, дадим тебе на новую шубку. Две тысячи. Хватит? Если недовольна – скажи, мы надбавим.
Настя оторопела:
– Две тысячи долларов?!
– Девочка, а ты еще не поняла, что тебе по жизни везет? – засмеялся Кеша. – Где другой башку сломает, ты денежки загребаешь. Может, у тебя какой-нибудь амулет есть?
– О, господи… – Настя зевнула и прикрыла рот рукой. – Ничего я не понимаю. Конечно, от денег отказываться глупо.
– Так ты берешь?
– Беру, – решилась она. – Это все? Я могу идти?
– Но ты же не сказала нам главного, – напомнил ей Кеша.
Настя насторожилась:
– О чем вы?
– Как ты связываешься с Сергеем?
Теперь на нее никто как будто не обращал внимания.
Рафат продолжал щелкать «мышью», Алик закурил. Кеша достал из кармана ключ и двинулся куда-то в глубь комнаты. Девушка молча ждала продолжения. Наконец, отперев и заперев какой-то шкаф, Кеша вернулся к ней. Он протягивал деньги:
– Бери. Две тысячи. Повторяю – если мало, я добавлю.
– Я не связываюсь с Сергеем. – Настя даже не протянула руку за деньгами. «Какой кошмар, – думала она. – Как я могу продать то, чего у меня нет? Они же из меня душу вынут…»
– Хорошо. А он связывается с тобой? – устало переменил вопрос Кеша. – Бери деньги.
– Я не могу их взять. Я не имею с ним никаких контактов.
– Все равно возьми деньги. Мы же будем сотрудничать, – Кеша почти силой раскрыл ее кулак и вложил туда купюры. – Деньги тебе не помешают. Живи, работай, мы будем рады тебе помочь. Но и ты нам помоги. Сергей – большая сволочь, девочка моя. Ты думаешь, он хороший, потому что обошелся с тобой по-доброму? Это вышло случайно. Цели-то у него были поганые. Как ты уцелела – я не понимаю. Хотя, конечно, догадаться можно.
– Я вас уверяю… – начала было Настя, но он не дал ей договорить:
– Он тебе мог золотые горы пообещать. Ему-то что? Расплачиваться будут другие.
– Вам нужно связаться с Сергеем? – в отчаянии спросила она. – Простите, но тогда вы обратились не по адресу. Я правда ничего не знаю. Вы мне не верите?
Они ей не верили. Настя прочла это на их лицах и содрогнулась. Рафат явно был на пределе. «Ну, если меня начнут бить, я не буду такой дурой, как раньше, – подумала она. – Начну орать! А если опять рот залепят?!»
Она осторожно положила деньги на стеклянный столик и тихо повторила:
– Я почти не знаю Сергея.
– Ладно, – резко сказал Кеша. – Не ломай дурочку. Возьми деньги, ты их уже заработала.
– Отпустите меня, – еле слышно попросила она. – Я никогда никому про вас не скажу…
– А если скажешь – нам-то что? – Кеша отвернулся и подошел к своим приятелям. Рафат выключил компьютер, сладко потянулся и сказал:
– Настя, ты Сергея не бойся. В Москве он тебя не достанет. Руки у него коротки. Если боишься – прямо скажи.
– Конечно, девчонка боится, – отрезал Алик. – Что вы ей деньги суете? Ей охрану надо дать.
– Вы смеетесь надо мной? – Настя еще дальше отодвинула деньги. – Я не боюсь его. Он мне не угрожал. Если бы я знала, как с ним связаться, я бы вам сказала. Я же показала вам гараж.
Алик взглянул на часы и сообщил всем присутствующим:
– Четвертый час. Кажется, пора закругляться.
И тут они еще раз ее удивили. Кеша подошел, поднял деньги со стола, оттянул карман Настиного плаща и положил их туда:
– Не ломайся. Бери. Куда тебя отвезти?
– Туда, откуда забрали, – растерянно сказала она.
Настя не верила, что так и будет, что ее не выбросят на полдороге из машины с простреленной головой. «Они узнали все, что могли, так зачем же им дальше со мной цацкаться?!» – думала она. Но вскоре она увидела знакомую улицу, двор… И наконец, подъезд того дома, где она снимала квартиру. Было еще совсем темно, когда она вышла из машины и в последний раз оглянулась на своих странных гостей.
– Ты нас не забывай, – негромко сказал Кеша. И они уехали.
Настя поднялась к себе пешком – лифт в это время был отключен. Это упражнение ее доконало – хотя она и была взволнованна, но сразу уснула, в чем была, не раздеваясь.
Про будильник Настя, конечно, забыла, но ее все-таки разбудил какой-то звонок. Звонил телефон. Сняв трубку, она услышала сонный голос матери:
– Ты уже встала? Пятнадцать минут шестого.
– Да, мам, я уже… – пробормотала она и повесила трубку.
Первый рабочий день прошел совершенно сумбурно. Для начала Настя сидела в киоске с той женщиной, которая собиралась в декрет. Та ей показала, как разложить товар, как расставить на витрине ручки, карандаши, игрушки и прочую мелочь. Всего было больше ста наименований. Настя выглядела в этом киоске, как дикарь в разукрашенном вигваме. Спросонья у нее все валилось из рук, она никак не могла запомнить, где что лежит, правильно дать сдачу – а уж это она все-таки умела. До полудня женщины успели молча поссориться. Настя решила, что перед ней фанатка газетного дела, какая-то торговая маньячка. «Маньячка» с уже заметным животом, конечно, считала Настю безмозглой дурой, попавшей на это место по блату.
– Неужели ты была продавщицей? – недоверчиво спросила она.
– Да. Но я продавала фрукты-овощи, – отрезала Настя.
– Но тут же лучше! Не надо в грязи копаться.
– Овощи были не такие уж грязные… – Настя на ходу засыпала. Она полезла в карман плаща, чтобы достать пудреницу, неловко его вывернула… И на пол посыпались серо-зеленые долларовые бумажки. Тут уж ее напарница онемела.
– Черт! – Настя наклонилась, чтобы собрать деньги. С нее разом слетел весь сон.
Напарница – ее звали Марина – с обморочным лицом наблюдала за происходящим. Вскоре Настя запихала деньги в сумку и выпрямилась с виноватой улыбкой.
– Да, – после паузы сказала Марина. – Здесь ты столько не заработаешь.
– А мне говорили, что тут – золотое дно, – заявила Настя. – А обед тут полагается?
– Если хочешь пропустить лучшее время, тогда можешь идти обедать. Я всегда ем в киоске.
Марина с большим достоинством достала из своей огромной сумки термос, бутерброды в лоточке, яблоко. Настя сбегала в соседний киоск и купила шоколадку и пакетик сока. Голод был утолен, но враждебность между женщинами все накалялась. «Завидует моим деньгам, – поняла Настя. – Еще будет сплетничать, что я по ночам подрабатываю натурой… Видок у меня подходящий! Если папе расскажет – он меня со свету сживет за эти деньги…»
К трем часам Настя окончательно скисла. Ей полагалось работать до семи вечера, а она поняла, что больше и часа не выдержит. В конце концов, она положила голову на кипу газет и прикрыла глаза.
– Я не понимаю, во сколько ты легла? – спросила Марина, бойко рассчитываясь с покупателями.
– Я вообще не спала.
– А, тогда ясно. Придется об этом забыть, если ты хочешь тут работать. Хотя я не понимаю, зачем тебе это.
– Да это не мои деньги, – сонно ответила Настя. – Это старый долг, я их отдам.
– Если хочешь остаться на этой работе человеком – ложись в девять вечера, после «Спокойной ночи, малыши!», – посоветовала Марина. Она стала немного дружелюбней, услышав про чужие деньги. Да и одета Настя была не так, чтобы ей завидовать.
– В девять? – возмутилась Настя. – У меня сын ложится в одиннадцать.
– У тебя ребенок есть? – Марина совсем оттаяла. – У меня уже второй будет… Да, с ребенком все еще сложнее. Я своего почти не вижу из-за этой проклятой работы. Может, во время декрета что-то другое найду. Хотя, если тут торговать с умом, можно иметь неплохие деньги. Сегодня ты уже ничего не поймешь, я тебе расскажу завтра.
– Знаю! – зевнула Настя. – Торгуете своим товаром.
– Откуда ты знаешь?
– Отец сказал, чтобы я этого не смела делать.
– Главное – не попасться, – глубокомысленно заявила Марина. – А на все остальное наплевать. Не выставляй на витрину товар, которого нет на базе, тогда тебя и не поймают. А вообще ревизор ходит редко – раз в месяц, не чаще.
Настя уже не слышала ее. Она отключилась и полчаса проспала так сладко, будто у нее под щекой были не газеты, а пуховая подушка. После этого короткого отдыха она нашла в себе силы досидеть до конца рабочего дня.
За ней приехал отец. Он помог женщинам закрыть витрины щитами. Марина собрала всю выручку к себе в сумку, попрощалась и вошла в подъехавший троллейбус. Настя взяла отца под руку: