Обращаться к начальству так не подобало, тем более при подчиненных, но Коннор никак не среагировал. Он по-прежнему пытался наладить с ней отношения. Ничего не получалось, но, сохраняя невозмутимость, Коннор по крайней мере испытывал легкое удовлетворение оттого, что способен владеть собой.
— Подождите минуточку, — ответил он. — Я попросил прийти сюда сержанта Ларкина.
Ларкин, легок на помине, торопливо вошел и сел в заднем ряду. Магиннис непонятно почему бросила на него презрительный взгляд, и он нахмурился.
— Отлично. — Коннор сделал глубокий вдох. — Слушайте. Возможно, — подчеркиваю, возможно, — у нас пропала без вести еще одна женщина.
В комнате сразу же воцарилась полная тишина.
— Так пропала или нет? — спросила Магиннис.
— Это нам предстоит выяснить, и как можно скорее.
— Ну и кто она?
— Эрика Стаффорд.
Вуделл прошипел ругательство, и в комнате сразу стало холоднее.
— Миссис Стаффорд, — негромко, словно думая вслух, произнесла Данверз. — Она очень великодушна… То есть была великодушна ко мне.
Голос ее замер. Коннору не понравилось, как она выразилась: была великодушна. Прошедшее время. Словно Эрика уже погибла.
— Вам понятно, почему я вынужден был собрать вас здесь, — сказал он, не сомневаясь, что это так. — О таком происшествии нельзя оповещать город. Сейчас имеет значение любое исчезновение. Но в данном случае оно особенно… секретно.
Сидевшие закивали. Эрика Стаффорд, наследница половины гаррисоновского состояния, владелица каменного дома, известного как Грейт-Холл, была наиболее заметной личностью Барроу.
Коннор дал им несколько секунд осмыслить сказанное, а потом сообщил детали: несостоявшаяся встреча в половине второго, незапертая задняя дверь галереи.
— Она могла куда-то уехать, потому что ей взбрело в голову, — сказала Магиннис. — Все равно эта галерея у нее просто хобби. Забава праздной богачки.
Коннор почувствовал, как у него вспыхнуло лицо.
— Насколько мне известно, в праздности миссис Стаффорд никто не упрекал.
— Ну, может, завела дружка на стороне. И забыла о встрече с Рейчел. Другими делами занялась.
Эти слова жалили, как осы. Коннор внезапно ощутил себя публично раздетым, словно Магиннис знала его тайну, знали все присутствующие и насмехались над ним и его потугами на скрытность.
Нет, она просто стервозничает, как всегда. Подтекста в ее словах не было.
Подавив злость, Коннор спросил:
— У вас есть основания для таких предположений?
Магиннис пошла на попятный.
— У меня? Нет, откуда? Я, в сущности, ее не знаю. И не уверена, что кто-то знает.
— Ее все знают, — возмущенно заявила Вики Данверз. — Она очень популярна в городе.
Магиннис заметно не понравилось это инакомыслие, тем более что она покровительствовала Данверз, единственной женщине в управлении, кроме нее.
— Конечно, люди знают миссис Стаффорд. — Магиннис пожала плечами. — Как можно знать политика. Но это лишь наружная оболочка. А что под ней, никто не может сказать.
Коннор понимал, что это справедливо, но не хотел доставлять Магиннис удовольствия, признавая ее правоту.
— Что ж, — сказал он, обрывая дискуссию, — будем надеяться, миссис Стаффорд куда-то уехала и забыла о времени. Но пока уверенности у нас нет, это исчезновение. А вы знаете, что может означать исчезновение в Барроу.
Собравшиеся знали.
— Она его сестра, — сказал Харт. — Может, первым делом устроить проверку ему?
— У Роберта, похоже, есть алиби. Кое-кто видел его в магазине Уолдмена.
— Да он хитрый сукин сын. — Харт не скрывал враждебности к Роберту. — Отшельник паршивый, лесной житель. Не доверяю я этим бирюкам. У них у всех винтиков не хватает. А когда они сообразительны, как он, то способны запутать следы.
— Он не мог находиться одновременно в двух местах, — раздраженно сказал Коннор.
Харт не ответил, однако неприязнь вкупе с ужасом на его лице намекали, что Роберт Гаррисон, может быть, способен нарушить основные законы природы.
Коннор знал, что многие в городе считали так же. В разговорах о семье Гаррисонов проскальзывало мнение, что Эрика и Роберт вместе с миллионом получили в наследство какую-то таинственную силу или жуткое проклятие.
— Вы разговаривали с ее мужем? — спросил Тим Ларкин, вернув разговор в сферу реального.
— Звонил ему домой, — ответил Коннор. — Домработница сказала, что он в теннисном клубе. В клубе мне ответили, что он несколько минут назад уехал. В машине у него, наверное, есть телефон, но я не знаю номера. Во всяком случае, уехал он один, Эрика не встречала его там.
— Говорите, она закрыла галерею? Заперла парадную дверь? — Это размышлял вслух Вуделл. Более умный, чем Харт, с более аналитическим мышлением, он надеялся перейти со временем в полицию штата, стать сыщиком. — Если она ушла по своей воле, это не совпадает с фабулой дела Шерри Уилкотт.
— Никто не видел, как она уходила. Это могло быть похищением.
— Среди бела дня?
— Машина Эрики должна была стоять на задворках, в переулке. Окон в задней части комплекса нет. Если ее вывели через заднюю дверь, никто не мог этого увидеть.
— Машина тоже исчезла? — спросила Данверз.
Коннор кивнул.
— Именно машину и нужно искать. Вы все ее знаете. Белый «мерседес-седан» девяносто седьмого года выпуска. Номерной знак «400-СЕЛ».
Он еще раз повторил номер, потом указал на карту Барроу.
— Район поисков — граница города плюс пятимильный радиус. Разделим его на квадраты. Харт, ты едешь на юго-восток, Вуделл на юго-запад, Данверз на северо-запад, сержант Ларкин на северо-восток.
Территория была невелика. Четыре машины могли объехать основные дороги и проселки в течение часа.
— Лейтенант Магиннис, — добавил Коннор, — вы начинаете обычную процедуру розыска пропавших. Обзвоните местные больницы, выясните в дорожно-патрульной службе, не было ли аварии на шоссе, свяжитесь даже с окружной тюрьмой.
— А какую задачу вы отводите себе? — язвительно спросила Магиннис.
— Я поеду в Грейт-Холл. Поговорю с Эндрю, когда он появится. И возьму фотографию Эрики — на тот случай, если придется расширять район поисков. Есть еще вопросы?
Ларкин спросил, не привлечь ли к поискам Харви Миллера, единственного сыщика в управлении. Коннор уже заранее отверг эту мысль. Миллер неплохо работал в своей сфере, но не имел дела ни с поиском пропавших, ни с убийствами.
— Тут ему нечего делать, — ответил Коннор. — Если миссис Стаффорд не будет обнаружена, придется обращаться в ведомство шерифа.
— Или если будет обнаружена мертвой, — добавила Магиннис.
Коннор вышел из терпения.
— Лейтенант…
— Успокойтесь, Бен. Миссис Стаффорд появится. Я по-прежнему считаю, что она завела дружка на стороне.
Магиннис вышла, не дожидаясь разрешения. Коннор отправил остальных, предупредив, чтобы в разговорах по радио были сдержанны.
Оставшись один, он снял фуражку и провел дрожащей рукой по редеющим волосам. Так можно и совсем облысеть.
Если будет обнаружена мертвой…
Голос Магиннис, язвящий его, холодный и неприятный, как царапанье сухого льда.
Эрика не мертва. Он не позволит ей погибнуть. Без Эрики его жизнь, начавшая вновь обретать смысл лишь недавно, пойдет кувырком.
Натужно вздохнув, Коннор расправил плечи и вышел из здания, направляясь на встречу с Эндрю Стаффордом, владельцем Грейт-Холла — и человеком, которого ему меньше всего хотелось видеть.
Эрика остановилась в проеме входа и принялась медленно описывать желтым лучом по тронному залу все более и более широкие спирали.
Как ей и помнилось, высокий потолок, гладкий пол, а у дальней стены изваянный, как горельеф, известковый трон, на котором они с Робертом усаживались по очереди, разыгрывая из себя повелителей подземного царства.
Все то же самое, такое, как прежде, за исключением неожиданного, сводящего с ума добавления.
Посреди зала стоял стол.
Четыре толстые ножки, плоский деревянный верх, накрепко привинченный болтами, головки болтов новые, блестящие.
Фонарик дрогнул, пальцы ее ослабели. От приступа головокружения она пошатнулась и чуть было не упала.
Помигивая, Эрика пришла в себя. Она же была готова к чему-то подобному. Не нужно ужасаться сверх всякой меры.
К тому же может существовать и другое объяснение. Возможно, этот стол — верстак. Возможно, Роберт здесь плотничал.
Но верстак не располагался бы наклонно, а тут передние ножки на фут короче задних.
И кроме того, ремни.
Четыре узких брезентовых ремня, испачканных, с обтрепанными краями, свисали с боков стола, к которым были прибиты чем-то похожим на толстые скобы. Концы ремней, связанных крепкими узлами, были измяты, словно папиросная бумага.
Один ремень для ног жертвы; другой, чтобы связать руки.
Внезапная жуткая мысль заставила Эрику опустить луч фонарика к полу, и она увидела рыжевато-коричневые брызги засохшей крови.
В ушах у нее застучало от ужаса, но сквозь этот звук ей слышались вопли Шерри Уилкотт, взлетающие к потолку и отражающиеся волнами эхо.
Это уже не тронный зал, место детской фантазии. Это подземная тюрьма, камера пыток — и Эрика не могла больше находиться здесь ни секунды.
От страха она чуть было не бросилась бегом, очертя голову.
Нет.
Если попытается бежать, она наткнется на стену или сталактит, ступит в трещину. Или заблудится в паутине ходов и не найдет пути обратно.
Эрика взяла себя в руки, обрела силы. Ей уже это удавалось. В душе у нее были запасы мужества, испытанного в минуты наибольшей нужды в нем. Теперь оно снова понадобилось ей.
Сердцебиение замедлилось. Она была спокойной или почти. Владеющей собой.
Теперь можно было идти. Вернуться по своим следам, вылезти на поверхность, ехать в город и сообщить, что обнаружила. Сообщить, хоть это и смертный приговор ее брату. Сообщить, чтобы ни одна девушка больше не гибла в этой тюрьме.