— О-ох! И почте досталось! — почти простонало шестое кресло.
— Конечно! Если бы председатель вашего горисполкома поменьше заседаний проводил, толку больше было бы! Вчера, например, у него приемный день был… Где уж тут о внимании к людям говорить…
Только это я проговорил, вдруг третье кресло повернулось на сто восемьдесят градусов. В нем сидел мужчина средних лет, с небольшой бородкой. Как у Чехова. На коленях он держал раскрытую записную книжку:
— Так вот, товарищи! — Только он это сказал, все остальные тоже повернулись. — Через пятнадцать минут исполком начинается. Считайте, что первый вопрос — «Об обслуживании населения» — мы уже обсудили. Под председательством этого товарища! — тут чеховская бородка в мою сторону кивнула. — Формулировки мы потом подработаем, а суть решения — примерно в такой плоскости, как этот товарищ высказался! (Опять кивок в мою сторону.) А что касается парикмахерской в рабочее время — так это первый и последний раз! Виноват… Не хотелось с бородой на исполком идти. Извините!
Я не знал, что сказать, и сказал:
— Пожалуйста! — и добавил: — А вы кто?
— А я тот, который вчера весь день заседал!
Это был настоящий председатель горисполкома. Я уверен.
КОГДА ПАДАЮТ ШИШКИ(СЦЕНКА)
Кабинет управляющего трестом «Зеленстрой». За столом — исполняющий обязанности управляющего товарищ Точкин.
Т о ч к и н (отложил газету, нажал кнопку). Клава!
С е к р е т а р ь (просунув голову). Слушаю вас.
Т о ч к и н. Кочкина ко мне!
С е к р е т а р ь. Слушаю. (Исчезла.)
Входит Кочкин (заместитель управляющего).
Т о ч к и н. Так вот что, Кочкин! Что же это ты, брат, а? Никакой инициативы, никакой энергии! Так дело не пойдет!
К о ч к и н. Да что вы! Я же стараюсь! Сил не жалею! Это я до вас не очень энергично работал! А под вашим чутким руководством — эх! Да с таким-то руководителем, как вы, — горы свернуть можно! Да что горы — хребты! До вас-то разве руководители были?! Ну, а теперь-то, с вашим умом. Да мы… да вы… да я…
Т о ч к и н. Ну, ладно, ладно… Знаешь ведь — не люблю я этого… Да ты садись, чего стоять-то. Так вот: на Первомайской будем липу высаживать. Хорошее дерево!
К о ч к и н. Это точно! Уж так я это дерево люблю — сказать невозможно!
Т о ч к и н. Запах от липы такой идет — голова кружится!
К о ч к и н. Аромат!
Т о ч к и н. Так вот: бери людей, транспорт — и чтоб через два дня была на Первомайской липа! А то я тебя знаешь как? Р-р-раз — и нету Кочкина!
К о ч к и н. Будет липа. Заверяю! Разрешите идти?
Звонит телефон.
Т о ч к и н. Алле-у? Да, я… (привстает.) Здравствуйте, здравствуйте, Максим Федорыч! Простите, сразу не признал! А? Да, исполняю обязанности. Что? Кочкину? Да ведь он… Да… Да. Да! Нет. Нет… Ах, согласовали?.. Да нет, он вообще-то энергичный, инициативный товарищ… Слушаю! Передаю трубочку… (Передает трубку Кочкину, сам выходит на цыпочках.)
К о ч к и н. Слушаю вас, Максим Федорыч! Так… Так… Будет сделано, Максим Федорыч!
Кладет трубку, нажимает кнопку.
С е к р е т а р ь. Слушаю вас.
К о ч к и н. Точкина ко мне!
С е к р е т а р ь. Слушаю! (Исчезает.)
Входит Точкин.
К о ч к и н. Что же это ты, брат, а? Ты до каких же пор будешь волынку тянуть, а? Тебе что — работать надоело? Так я тебя живо! Знаешь куда?
Т о ч к и н. Что вы, что вы. Да я, можно сказать, ночей не сплю — все об озеленении думаю! Ведь тут как было? Руководства-то настоящего не было! Ну, а теперь, с вами-то, мы горы свернем! Хребты! Да с таким-то руководителем — рай, а не жизнь! Да я за вас…
К о ч к и н. Ну, ладно, ладно! Знаешь ведь, не люблю я этого… Да ты садись, чего стоять-то… Так вот: на Первомайской будем тополь высаживать. Хорошее дерево!
Т о ч к и н. Это уж точно! Уж так я это дерево люблю — сказать невозможно!
К о ч к и н. Запах тополиный, бодрящий такой, терпкий — голова кружится!
Т о ч к и н. Аромат!
К о ч к и н. Так вот: бери людей, транспорт — и чтоб через два дня на Первомайской был тополь! А то я тебя знаешь как? Р-р-раз — и нету Точкина!
Т о ч к и н. Будет тополь… Заверяю!
Звонит телефон.
К о ч к и н. Алле-у? Да, я… исполняющий обязанности… Здравствуйте! Здравствуйте, Федор Максимыч! А я вас, простите, сразу и не признал! Да. Да. Да… Нет. Нет. Нет… Ах, переиграли?.. Так… Понятно… Что? Точкина? Да ведь он… Ах, согласовали?.. Да нет, вообще-то он энергичный, инициативный работник… Настоящий руководитель! Слушаюсь! (Передает трубку Точкину, сам выходит на цыпочках.)
Т о ч к и н. Слушаю вас, Федор Максимыч! Так… Так… Так… Будет сделано, Федор Максимыч! (Кладет трубку, нажимает кнопку.)
С е к р е т а р ь. Слушаю вас…
Т о ч к и н. Кочкина!
С е к р е т а р ь. Слушаю!
Входит Кочкин.
Т о ч к и н. Слушай, Кочкин! Ты что же это, брат, а? До каких пор волынку тянуть будем, а? Когда будет, наконец, липа на Первомайской, а? Сколько мне еще из-за тебя выговоров получать, а?
К о ч к и н. Сию же минутку липки будут на Первомайской… Сам, лично проконтролирую! Вот это — руководитель! С таким руководителем — только выполняй и перевыполняй!
Т о ч к и н. Ну, ладно, ладно… Знаешь ведь, не люблю я этого…
Звонит телефон, трубку хватают оба вместе.
Т о ч к и н. Да! Слушаю! Так… Так… Так… Как? Точкин или Кочкин?
К о ч к и н. Скажите по буквам! (Пауза, — видимо, трубку повесили.)
Т о ч к и н. М-м-да-а… Так давай, двигай на Первомайскую липу!
К о ч к и н. Это почему же липу? Я тебе приказываю: давай на Первомайскую тополь!
Т о ч к и н. Липу!
К о ч к и н. Тополь!
Т о ч к и н. Кто здесь управляющий?
К о ч к и н. Я!
Т о ч к и н. Нет, я!
К о ч к и н. А там сказали — Кочкин!
Т о ч к и н. Нет, там сказали — Точкин! Да ты сам посуди, ну, какой из тебя руководитель? Ты ведь… Эх! И сказать-то стыдно!
К о ч к и н. Стыдно? А чего же ты меня по телефону нахваливал? Лицемерил, значит?
Т о ч к и н. Да я не тебя нахваливал! Я себя спасал!
В дверь заглядывает Очкин.
О ч к и н. Можно войти?
Т о ч к и н и К о ч к и н (вместе). Не мешайте работать!
Очкин скрывается.
К о ч к и н. Вот видишь — «себя спасал!» Да какой же из тебя руководитель? Тряпка!
Т о ч к и н. Тряпка? А кто меня по телефону расхваливал?
К о ч к и н. Да я не тебя расхваливал! Нужен ты мне! Я свое положение укреплял!
О ч к и н (в дверь). Разрешите?
Т о ч к и н и К о ч к и н (вместе). Не мешайте работать!
О ч к и н (входит). Здравствуйте. Моя фамилия Очкин. Назначен управляющим треста «Зеленстрой»!
Т о ч к и н и К о ч к и н (вместе). Здравия желаем, товарищ Очкин!
Очкин осмотрел кабинет, достал из угла лопату.
О ч к и н. А это — зачем здесь?
Т о ч к и н. Это — инструмент ЛТ-1!
О ч к и н. Что это?
Т о ч к и н. Лопата Точкина, модель первая! Мое изобретение…
О ч к и н. Да ведь лопату давным-давно изобрели!
Т о ч к и н. А я не лопату изобрел. Я придумал верхний край лезвия лопаты вперед загибать, а не назад. Чтобы грязь с ног очищать.
О ч к и н. Понятно. (Достает вторую лопату.) А это — что?
К о ч к и н. Инструмент ЛК-1!
О ч к и н. Лопата Кочкина, модель первая?
К о ч к и н. Точно!
О ч к и н. А вы что придумали?
К о ч к и н. А я придумал верхние края лезвий в разные стороны загибать.
О ч к и н. Это еще зачем?
К о ч к и н. Н-н-не знаю… Придумал…
О ч к и н. Очень хорошо! Возьмите, Точкин, свою модель, а вы, Кочкин, — свою — и на работу! Во дворе школьники ждут. Идите сажать с ними акацию на Первомайской!
Т о ч к и н и К о ч к и н (вместе). Рады стараться!
З а н а в е с
ЯЗЫК МОЙ — ВРАГ МОЙ
Это какой-то великий человек сказал. Я точно не помню — кто. У меня вот тоже: язык мой — враг мой. И жена говорит: «Или перестанешь болтать, или я за тебя не отвечаю!» Я стараюсь, конечно. На собраниях, например, все выступают, а я — молчу. Или в гостях. Там ведь как? Рюмочку опрокинешь — и понесло! Иногда такое сморозишь, что сам потом ахнешь.
Мы Новый год у приятеля встречали. Выпили, конечно. Я и разговорился. Между прочим, сказал, что меня заведующим горкомхоза назначают. «Может быть, — говорю я, — я и соглашусь!» А жена сделала круглые глаза и под столом каблуком мне на ногу надавила. (Не болтай, значит.) Я замолчал, конечно. Каблук-то у нее модный: шпилька!
Через три дня приходит ко мне мой приятель, у которого мы Новый год встречали:
— Ты бы мне помог с ремонтом, а? Стены побелить, то, се.
— С удовольствием, — говорю, — только я белить не умею. Я подсобником буду.
— Зачем же подсобником? Ты просто команду отдай!
— Какую команду?
— Ну, насчет ремонта!
— Слушай, — говорю я приятелю, — или я с ума схожу, или ты рехнулся! Тебе нужен ремонт. А я-то тут при чем?
— Как «при чем?» Тебя же в горкомхоз назначают!
— Привет! Какой дурак тебе это сказал?
— Да ты же сам и говорил в Новый-то год! Помнишь?
— Ну, я тогда много чего сказать мог! С утра почти ничего не ел и «Столичной» три рюмки подряд выпил.
— Ну, что ж, — сказал приятель, — не хочешь — не надо…
Не поверил. И ушел. А я потом целую неделю всем знакомым разъяснял, что меня в горкомхоз не назначают и что у меня самого крыша протекает.
А все это я к тому, что со мной летом на этой самой почве неприятность произошла. До сих пор спать спокойно не могу. Как ночью где стукнет — вздрагиваю…
А дело было так. Однажды в субботу позвал меня сосед на рыбалку.
— Чего в такую жару дома сидеть? А на Урале-то… Прохлада! Водичка! Тишина… Может, даже и поймаем что-нибудь!