Все разбрелись по местам, Павел вынул из кошелька пятьдесят долларов и протянул Алле.
– За меня и за Валю.
– Вот как? – приподняла тонкие брови Алла. – У вас общий бюджет?
– Нет, я ей должен.
Алла дала ему сдачу и вдруг попросила:
– Павел, а ты не хочешь съездить со мной вместе?
– Куда? – удивился он.
– За подарком. Понимаешь, я уже присмотрела шахматы, из мрамора, красивая работа, и как раз по сумме укладываемся. Но они тяжелые. Ты мне не поможешь? – Алла почувствовала, что ее щеки предательски краснеют. Выдумала какие-то шахматы, как потом выкручиваться. Она почти захотела, чтобы Павел отказался, но мужчина согласно кивнул.
– Хорошо. После работы поедем?
– Думаю, по такому поводу можно сбежать и пораньше, – заговорщицки улыбнулась Алла.
Валя тем временем погрузилась в мир фэн–шуя. Лев Семенович поручил ей рассчитать благоприятные направления для каждого сотрудника фирмы, для этого он выдал девушке компас и листок с датами рождения всех коллег. Потом ей предстояло рассадить всех так, чтобы деньги потекли рекой в «Дракона и Черепаху».
– А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь, – пробормотала Валя себе под нос.
***
В магазинчике, украшенном красными фонариками, Павел сразу споткнулся о громадную белую вазу, расписанную синими узорами, еле успел ее подхватить и плечом толкнул фонтан, обрызгав двух старшеклассниц, которые при этом радостно взвизгнули и поощрительно посмотрели на мужчину, будто ожидая продолжения.
– Так, я здесь постою, а ты иди за шахматами, – он замер посреди магазина, стараясь не шевелиться.
Алла улыбнулась краешками губ и направилась к стеллажам. Ей приглянулся дракон, сверкавший зеленоватой чешуей. Он свернулся в кольцо, положив голову на зубчатый хвост и прикрыв глаза, но хитрое выражение морды говорило о том, что он все прекрасно видит и подмечает. Вдобавок вокруг чешуйчатой шеи был обернут платок, тоже из металла, но складки его казались тонкими, как из ткани.
– Вылитый Лев Семенович, – согласно кивнул Павел. – Надо только лысину натереть, чтобы желтизна появилась.
– Берем, – Алла достала кошелек и с удовлетворением отметила, что по стоимости подарка они укладываются в собранную сумму.
Павел взял увесистый сверток с драконом и на выходе из магазина умудрился ничего не разбить.
– А что с шахматами, – вспомнил он. – Передумала?
– Я их выдумала, – легкомысленно улыбнулась Алла. – Занесешь дракона ко мне? Я вот в этом доме живу.
– Совсем близко, – Павел еще переваливал полученную информацию.
– Дракон тяжелый.
Павел осторожно улыбнулся. Красивая женщина под выдуманным предлогом заманивает его к себе. Такого с ним не было уже очень давно. Он перехватил сверток так, чтобы вес приходился на правую руку, шрам на левой ладони еще ныл, давая о себе знать.
– Пойдем. Дракону нужна пещера.
На лестничной площадке Алла едва попала ключом в замочную скважину, чувствуя спиной изучающий взгляд Павла. В прихожей она взяла у мужчины сверток с драконом и поставила прямо на пол.
– Оставим тут? – удивился Павел.
Женщина приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его в губы. Она сняла с него очки и положила их на полку возле телефона.
– У тебя итальянские глаза, – прошептала она.
– А ты похожа на греческую богиню, – Павел попытался достать из тугого узла волос заколку, но она запуталась. Алла ойкнула и сама освободила волосы. Женщина помотала головой и пальцами расправила спутавшиеся пряди. Павел убрал темную прядь со щеки и поцеловал женщину.
Через пять минут они лежали в постели, Алла натянула одеяло до шеи и понимала, что не чувствует ничего, кроме неловкости. Она представляла все совсем по–другому. Ей казалось, что Павел должен быть чутким нежным любовником. Она ждала долгих изысканных ласк и исступления страсти, а в итоге они едва успели раздеться. Между ног было липко. Алла задумалась, какой у нее день цикла. Вот будет интересно, если она еще и залетит.
– Прости, – смущенно пробормотал Павел. – У меня давно не было… Ну ты понимаешь.
– Все в порядке, – она повернулась к нему и ласково погладила по щеке. – Я сочту это за комплимент. Значит, я такая сексуальная, что ты не смог сдержаться.
Павлу хотелось зарыться с головой под одеяло. Он соврал. За два года, что он провел без Любы, у него было полно женщин. Но он не заботился об их удовольствии. По его мнению, им должно было хватать и его денег. И вот теперь, оказавшись в постели с женщиной, которой он почему–то приглянулся, он показал себя как прыщавый подросток, впервые увидевший женскую грудь.
– Мы можем повторить, через какое–то время, – предложил он.
– Прекрасно, – Алла выскользнула из–под одеяла, сверкнув гибкой спиной. – Я в душ схожу.
Она встала и почувствовала, как по внутренней стороне бедра потекла густая горячая жидкость. Алла открыла шкаф, стянула с вешалки тонкий халатик.
– Я быстро, а ты готовься ко второму раунду, – она повернулась к Павлу и замерла. Лицо его побелело от гнева, ноздри раздувались. Он перекатился через кровать, вскочил возле женщины, схватил ее за шею. Другой рукой он сорвал лист бумаги, висевший на внутренней стороне дверцы шкафа, и ткнул им ей в лицо.
– Где она?
Алла обхватила пальцами его руку, перед глазами поплыли круги.
– Я… я…
Павел с силой толкнул женщину на кровать. Она закашлялась, растирая шею, на которой остались красные отпечатки его пальцев.
– Где она? – повторил Павел, ткнув в центр листа. Алла перевела взгляд с перекошенного злобой лица на листок бумаги, с которого улыбалась рыжая кудрявая девочка. Алла посмотрела на Павла и ахнула.
– Ты ее отец! – поняла она. – Муж Любы!
– Молодец, – кивнул Павел. – Где Динка?
– Я не знаю.
Павел наотмашь ударил ее по лицу. Алла опрокинулась на спину, прижимая ладонь к горевшей щеке. Павел навалился сверху, снова сдавил ее шею.
– Где моя дочь? – его раздирали противоречивые чувства. И под яростью скрывалось горькое разочарование. Ему на самом деле нравилась Алла. И вот теперь исчезла даже слабая надежда, что в его жизни еще есть место обычным человеческим радостям и чувствам. Алла изгибалась под его тяжестью, пытаясь освободиться, и Павел почувствовал возбуждение. Ему захотелось причинить ей боль, освободиться от злости, разъедающей его душу. Он намотал густые черные волосы женщины себе на руку, прижав ее голову к подушке, схватил узкие запястья, закинув их за голову, раздвинул коленом ее ноги… А потом замер и отодвинулся на край кровати, оттолкнув женщину. Он набросил на нее одеяло и глухо сказал, стараясь не смотреть в ее сторону:
– Одевайся. Поедем в участок.
Алла сгребла одеяло в охапку. Из груди ее рвались всхлипы.
– Это карта желаний, – прохрипела она. – Лев Семенович рассказал на планерке... И я решила себе сделать. Дурость, конечно, но вдруг…
Павел повернулся к ней.
– Я вырезала из журналов красивые картинки – все то, что мне бы хотелось иметь. Динка мне нравилась. Няня иногда приводила ее в обед к офису. Однажды я пошла с ними в парк. У меня был с собой фотоаппарат, завалялся в сумочке после корпоратива. Я сделала несколько кадров. Одну фотографию распечатала себе, – Алла глубоко дышала, успокаиваясь. – Мне бы хотелось иметь дочку, похожую на нее.
Павел растерянно рассматривал листок бумаги в своих руках. Рядом с фотографией Динки красовался Джордж Клуни, обнимающий за талию Аллу. Женщина вырезала свое изображение с какой–то фотографии и вклеила в объятия актера. Получалось, что он смотрит прямо на нее, и в его глазах светится искреннее восхищение. Здесь же нашлось место и для шикарной виллы с бассейном, и для изящной серебристой Ауди, вверху был приклеен один доллар, которому Алла красным маркером пририсовала шесть нулей.
Листок выпал из рук Павла и спланировал на пол, залетев под кровать.
– Алла, я…
– Уходи, – голос женщины дрожал. – Я догадываюсь, зачем ты устроил весь этот цирк. Ты думаешь, что Любу убил кто-то из коллег. Но это не я. Если хочешь, пойдем в участок. Только в чем ты меня обвинишь? В том, что у меня есть фотография твоей дочери?
– Алла, прости. Когда я ее увидел, ни с того, ни с сего, на меня будто затмение нашло. Ты мне очень нравишься. И когда я решил, что ты причастна к тому, что случилось с моей семьей, мне стало вдвойне больней.
– Тебе лучше уйти, – повторила Алла. – Я не стану никому ничего рассказывать. Но это все – слишком сложно для меня. Ты мне понравился таким, каким я тебя видела – простым мужчиной, умным, внимательным, одиноким. А другого Павла я не знаю. Маскарад мне не нужен.
– Прости, – Павел потянулся за своими вещами, разбросанными по полу. Алла смотрела, как он одевается, натягивает майку на спину с выпирающими лопатками, колючий свитер с растянутыми локтями, и изо всех сил старалась совладать с эмоциями. Как она могла не заметить, что его глаза – точь–в–точь, как у Динки, которая каждое утро улыбается ей с фотографии? Павел осмотрелся, заглянул под кровать. Один носок исчез, будто его и не было. Мужчина вздохнул и пошел в прихожую, шлепая босой ногой по полу.
Алла сидела в кровати, все так же прижимая к груди одеяло. Все так неправильно, так несправедливо. Она услышала, как Павел обувается, прожужжала молния на куртке, мужчина повозился с замком, тихо попрощался, не рассчитывая на ответ, и ушел, хлопнув дверью. Только тогда женщина встала и пошла в ванную. Алла долго стояла под душем, запрокинув голову, в которой была лишь звенящая пустота. Потом она вытерлась, накинула халатик и посмотрела на себя в зеркало. На шее темнели красные полосы. Алла повернула голову, рассматривая синяки. До свадьбы заживет. Если она вообще когда–нибудь будет, эта свадьба. Она поставила чайник, вернулась в комнату, достала злополучную карту желаний из–под кровати. Под ней нашелся и носок Павла. Алла достала его тоже. Обычный черный мужской носок, слегка с запашком. Как–никак, Павел его снял после рабочего дня и прогулки по магазинам. Алла сжала носок в кулаке и вдруг разрыдалась. Она зажала себе рот рукой, чтобы сдержать рыдания, но слезы все лились. Чайник на кухне закипел, щелкнул. Алла быстро поднялась с колен, вытирая мокрые щеки, будто кто-то мог ее увидеть. Она пошла в ванную, открыла корзину для белья и машинально бросила в нее носок. Мысли в голове путались, как грязное белье в корзине – там рукав, тут штанина, а вот кружевные трусики. Павел – муж Любы. Он чуть не придушил ее. Секс был, прямо скажем, так себе, она и понять–то ничего не успела, но первый блин комом. Вернуть ему носок? Постирать и вернуть или отдать грязным? Еще не хватало ему носки стирать. Надо обновить карту желаний. Вдруг Динка мертва. Тогда получается, она мечтает о мертвой девочке. Павел устроился к ним в офис. Наверное, у него есть основания подозревать кого–то из коллег. А какая роль у Вали во всем этом? Но все же как он целуется… Во второй раз у них вышло бы лучше… Алла тряхнула головой. Если верить тому, что выдает Лев Семенович, у нее наверняка плохая карма. Не везет ей с мужчинами, хоть ты тресни. Может, в прошлой жизни она сама была мужчиной и разбила немало женских сердец. Теперь вот расхлебывает.