– Что уставился? Нравлюсь?
– Дашь номерок?
– Щас, – мужчина сплюнул через сломанный зуб. Пол был усеян белесыми слизняками плевков. – Может тебе и номер паспорта продиктовать?
– Тоже сгодится.
– Давай, шевелись, – он открыл дверь и легонько подтолкнул Андрея в спину.
Они прошли через узкую прихожую, повернули в зал. Андрей привычно охватил взглядом всю убогую обстановку. На низком продавленном диване сидели двое мужчин в джинсах и черных свитерах, словно в униформе. Перед ними на табуретке стояли банки из–под пива. В углу ругался телевизор. На стене висел красный ковер с зеленым орнаментом. Тусклый свет едва пробивался через аляповатые золотые шторы. А на унылом коричневом ковре, перед телевизором, сидела маленькая рыжая девочка. Она даже не повернула голову, когда вошел Андрей, так увлек ее фильм. Мужчина дернулся к ребенку, но мужчины подскочили с дивана и перегородили ему путь.
– Сначала выполни условия, – сказал один из них. Волосы густо росли у него на щеках, подползая к самым глазам, зато на голове не было ни волоска. Второй, помоложе, смахнул с табуретки пустые банки и поставил на нее ноутбук. Пока он суетился возле ноутбука, Андрей не сводил глаз с девочки. Она была довольно рослой для четырех лет, наверное, пошла в Павла. Тот вон какая каланча. Волосы совсем короткие, на макушке топорщится вихор. Может, вши завелись, вот и обстригли? Девочка почесала коленку, небрежно задрав ярко–розовое платье с кружевными оборками. Андрей заметил, что ноги у нее все в синяках и ссадинах. Похоже, Динка та еще пацанка. Девочка дернула головой, словно воротник ей тер. Оборки на платье топорщились как картонные, воротничок сиял белизной. Новое платье – понял Андрей. Решили приодеть, чтобы выглядела поприличнее.
– Динка! – позвал он ее, но девочка не повернулась.
– Ее теперь не так зовут, – сказал молодой, переглянувшись с лысым. – Давай, пиши письмо.
– И что потом?
– Потом мы берем ноут и сваливаем, а ты с ребенком едешь к папаше. Все счастливы и довольны.
– А как я узнаю, что это именно Динка? – задал резонный вопрос Андрей.
– Сделаешь анализ ДНК, а каких ты ждал гарантий. Ребенок вырос. Понятно, что в четыре года выглядит не так, как в два.
– И где она была все это время?
– Не твое дело, – цыкнул на него лысый. – Хочешь – забирай. Не хочешь – подумай еще раз, – он демонстративно отвел в сторону полу кожаной куртки, продемонстрировав рукоять пистолета.
Позер – понял Андрей. Жест явно позаимствован из дешевого боевика. Но в его словах была доля правды.
– Дядя, дай пульт, – девочка повернулась к мужчинам, рыская по сторонам глазами, и Андрей задержал дыхание – глаза у нее были карие, как у Павла.
Он наклонился к ноуту, вошел в почтовый ящик Павла и отправил письмо, которое тот сохранил в черновиках. В конце концов, чем он рискует – потерять фиктивный контракт. Мужчины заворожено наблюдали за его действиями. Тот, что помоложе, взял ноут и вышел из квартиры. Понес Аслану – понял Андрей. По-видимому, тот ждал в одной из соседских квартир. Через минут пять он вернулся и доложил:
– Все в порядке, выметаемся.
– Бывай, мусорок, – хлопнул его по плечу лысый.
Мужик со сломанным зубом дернулся в сторону Андрея, будто нападая, и оскалился, когда тот автоматически поднял руки в защитную стойку. Бандиты ретировались из квартиры, и мужчина подошел к девочке. Та, не мигая, смотрела рекламный ролик, в котором счастливая семья ужинала супом из пакетика.
– Ну что, поедем к папе? – Голос Андрея сорвался от волнения. Он прокашлялся и присел, рассматривая загорелое личико. Сразу видно, все лето ребенок на улице провел. Оно и хорошо.
– К папе? Поедем. Только пописаю.
– Давай, – согласился Андрей. Глаза его щипало. Хорошо бы Валя была дома, когда они вернутся. Ему хотелось, чтобы она тоже увидела его триумф. Что ни говори, а опыт и профессионализм нельзя сравнивать со снами и предчувствиями. В глубине души ему хотелось утереть Вале нос. Хорошенький, миленький носик, который просто влез не туда, куда надо…
Ребенок скрылся в коридоре, и Андрей вдруг испугался, что там остался кто-то из людей Аслана. Не хватало, чтобы ее снова украли. Он быстро вышел из зала и остановился как вкопанный перед открытой дверью в туалет. «Динка» писала стоя, задрав розовый подол с пышными оборками. Ножки в белых гольфах с замусоленными пятками привстали на носочки. Когда журчание прекратилось, ребенок нажал кнопку слива и повернулся к детективу.
– Так как, говоришь, тебя зовут? – хрипло спросил Андрей.
– Матвей. А тебя? – мальчик вытер руку о платье и как взрослый протянул ее мужчине.
Часть 18
Андрей отвез мальчика домой, к счастью, тот знал свой адрес. Он долго спорил с уставшей теткой в застиранном халате. Та грозила вызвать милицию, и Андрей тоже грозил ей милицией. Они еле выяснили, что мальчика «одолжил нормальным пацанам» папаша, который валялся на диване и едва мог говорить. Разило от него так, будто он в водке выкупался. Потом тетка рыдала и обещала развестись. Андрей обещал обратиться в социальные службы. Матвей в это время равнодушно смотрел телевизор, сидя в ногах у папаши. Он стянул ненавистное платье, и оно валялось посреди комнаты неопрятной розовой кучей.
Андрей долго петлял по развязкам, выкручиваясь из спального района. Теперь ему стало понятно, зачем Аслан ездил в детский дом – хотел там одолжить сиротку подходящей фактуры. Недаром он оттуда вылетел такой мрачный, все ж ребенок – не щенок, поиграться не дадут. Но не растерялся, нашел где–то выход на Матвея. И ведь на самом деле похож, только что пацан. А папаня его – вот где урод. Отправил мальчонку неизвестно куда. Мало ли что с ним могло случиться! Андрея обогнал крошечный Матиз, фиолетовый, как баклажан. Он поймал на себе пренебрежительный взгляд девчонки–водителя, и вдруг осознал, что тянется в правом ряду со скоростью даже ниже положенной и единственный во всей столице соблюдает все правила дорожного движения. Ему отчаянно не хотелось ехать к Павлу. Чертыхнувшись про себя, Андрей нажал на газ и нахально подрезал Матиз. Он Андрей Синицын, а не Страус какой–нибудь. Он не будет прятать голову в песок.
Павел ждал его у распахнутых ворот, и Андрей видел, как меняется его лицо, когда он шарил глазами по салону. Валя выглядывала у него из–за плеча, и на ее лице была лишь грусть и понимание, как будто она знала, что так и будет. И это знание взбесило Андрея еще больше, чем неприкрытое разочарование Павла. Он вышел из машины, громко хлопнув дверью.
– Не она это была! Не Динка! Развели меня как лоха. Подсунули пацана вместо девчонки. Рыжего, кареглазого, так бы сюда его и привез. Только вот незадача – писает стоя.
Он подошел к Павлу вплотную.
– Давай, ори на меня, ругай, я себя уже сам обругал, как только мог. А ты, – он посмотрел на Валю. – Так и знала, да? Чувствовала? Видела во снах? А я, уж прости, парень простой. На земле стою. В облаках не витаю. Подсказки на меня не сыплются.
Девушка посмотрела на него снизу вверх, и в глазах ее была жалость и сочувствие. Этого Андрей вынести не мог.
– Ну вас обоих, – выкрикнул он и уселся в машину. – Гадайте сами на кофейной гуще!
Валя повернулась к Павлу, но тот лишь махнул рукой. Плечи у него ссутулились, словно его нагрузили мешком с камнями. Машина Андрея взвизгнула и резко рванула с места.
– И что теперь? – спросил Павел.
Валя взяла его за руку, ощутила ладонью бугристый шрам.
– Юра еще здесь? – резко выпалила она. Ее охватил гнев. Он рвался наружу и требовал действий. Глаза потемнели до антрацитового цвета, как небо перед бурей. То, что произошло с Павлом, – бесчеловечно! То, что на его горе продолжают спекулировать, – недопустимо!
Девушка схватила Павла под локоть и чуть ли не силком потащила в гараж.
– Заводи! – крикнула она Юре, который подхватился с деревянного ящика и спрятал за него яркий журнал.
Валя открыла Павлу заднюю дверцу и запихнула его в джип, сама уселась рядом.
– Куда? – спросил водитель, глядя на Валю.
– К Аслану. Знаешь, где он живет?
– Ездил разок, вспомню.
Павел посмотрел на девушку. Ее губы были сурово сжаты, а глаза, обычно доверчиво распахнутые, превратились в узкие темно–серые щелочки. Машина, будто подгоняемая Валиной энергией, мчалась по дороге, взметая водяные брызги с асфальта. Юра попытался включить радио, но магнитола отозвалась сухим шипением, прерываемым нечленораздельными звуками.
– Валя, послушай… – начал Павел, Валя повернулась и шикнула на него, как рассерженная кошка, и мужчина умолк.
До самого дома Аслана они не проронили ни слова. Юра заехал в гостеприимно распахнутые ворота. Едва он остановился, как Валя выскочила из машины, хлопнув дверцей, подбежала к лестнице. В окнах на первом этаже горел свет, слышалась музыка.
– Аслан! – крикнула она и топнула ногой, как нетерпеливый ребенок. – Аслан!
Она продолжала выкрикивать его имя, Павел вышел из машины, но не решался подойти к девушке. Ветер взметнул ее волосы, закружил вихрем вокруг головы. Воздух вокруг нее словно загустел.
– Аслан! – выкрикнула Валя, и небо – чистое, без туч, вдруг прорезала молния, оглушительный раскат грома прокатился над землей. Свет в окнах погас, музыка прекратилась. И в мертвой тишине звонко и требовательно прозвучал голос Вали.
– А, это ты, – Аслан приоткрыл входную дверь. – Пашина девочка. И сам Паша. А что ж инженера не взяли с собой? Не оправдал доверия?
Он равнодушно пощелкал зажигалкой, затянулся сигаретой и выпустил кольца дыма в сторону Вали. Но дым растекся вокруг нее, как будто девушка стояла за стеклянной стеной.
– Объясни, почему! – потребовала Валя.
– С какой–такой радости я должен тебе что-то объяснять? – удивился Аслан. Валя не сводила с него прищуренных глаз, и он вдруг закашлялся.
– Что за ерунда, – прохрипел он, бросив недокуренную сигарету в сторону, и посмотрел на Павла. – Ладно, по старой дружбе, слушай сюда. Я никогда не желал Любе зла. Тебе – может быть, не спорю. После того, как ты кинул нас с Берговцем. Люба – другое дело. Ты сам не понимал, как тебе с ней повезло. Настоящая женщина была. И человек настоящий. Клянусь чем хочешь – душой, сыном – я ее и пальцем не тронул. И дочку твою тоже. А ты уже второй год пытаешься вывести меня на чистую воду. Обидно, друг! Очень обидно.