– Он отнял все, что у меня было, все, чем я владел, – пробормотал Гарри и посмотрел на ленточку у себя на груди. – У меня никогда не было… А теперь вот и это, единственное, что осталось.
Капля влаги упала на письмо, и чернила расплылись.
– Ненавижу, – прошептал он и разорвал письмо пополам. – Надеюсь, он умрет.
Он снова разорвал письмо, и еще, и еще, на мелкие клочки, потом скатал из них шарик и сжал его в кулаке:
– Нет. Этого ты у меня не отберешь. Это мое, я тебе его ни за что не отдам!
Он швырнул бумажный шарик в брезентовую стенку палатки и опустил голову на лежащие на столе руки. Плечи его затряслись.
– Не умирай. Прошу тебя, Шон, только не умирай, – всхлипывал он.
21
Дирк Кортни оттолкнул маленькую девчонку плечом в сторону, выскочил через дверь на улицу и, первым сбежав по ступенькам, оказался на солнышке. Не оглядываясь на школу, он направился прямо к дыре в заборе – остальные сами пойдут за ним.
Они догнали его, когда он уже выбирал подходящий kleilat[58] из живой изгороди.
– Давайте быстрей, – торопил он. – Надо добежать до реки первыми, иначе они захватят лучшее место.
Щебеча, как стайка возбужденных мартышек, мальчишки рассыпались вдоль забора.
– Дай-ка мне твой ножичек, Дирки.
– Эй, смотри, какая у меня палочка!
Ник Петерсон размахивал очищенным от коры коротким ивовым прутом. Воздух он рассекал нормально, со свистом.
– Какая это тебе палочка? – поправил его Дирк. – Это «ли-метфорд».
Он оглядел остальных из своей команды:
– Теперь запомните: я – лорд Китченер. И вы должны обращаться ко мне «милорд».
– А я – генерал Френч, – объявил Ник.
Что ж, это вполне справедливо; в конце концов, он – первый заместитель Дирка. Дирку понадобилось всего две недели плюс пять драк до первой крови, чтобы занять положение непререкаемого вожака.
– А я – генерал Метуэн! – завопил один их тех, кто поменьше.
– А я – генерал Буллер!
– А я – генерал Гатакр!
– Всем быть генералами нельзя, – сказал Дирк, оглядывая подчиненных. Только мы с Ником генералы. Все остальные – просто рядовые, вот и все.
– Да ну тебя, Дирки! Вечно ты все испортишь!
– Закрой рот, Брайан. – Дирк уже предчувствовал мятеж и быстренько сменил тему: – Хватит, пошли лучше за боеприпасами.
Дирк повел их окольным путем, по санитарной аллее. Здесь редко встретишь взрослых, меньше риска, что кое-кого из подчиненных позовут помогать по дому: дрова колоть или грядки полоть под строгим родительским оком.
– Персики почти поспели, – заметил Ник, когда они проходили мимо сада Пая.
– Еще неделька, – согласился Дирк.
Он пролез сквозь ограду на плантацию ван Эссена, простирающуюся до самого Бабуинова ручья.
– Вот они! – раздался чей-то крик, как только они появились из-за деревьев.
– Генерал, буры!
Справа, сгрудившись на берегу речки, виднелась еще одна группа мальчишек – из семей местных голландцев.
– Пойду поговорю с ними, – сказал Дирк, – а вы давайте за боеприпасами.
Они рысцой побежали к реке.
– Эй, Ник! – крикнул вдогонку Дирк. – Найди для меня хороший кусок глины!
– Слушаюсь, милорд.
Сохраняя достоинство генерала, человека, облеченного властью, и пэра Англии, Дирк подошел к вражеской команде и остановился прямо перед ними.
– Эй, Пит, вы готовы? – надменно спросил он.
Пит ван Эссен приходился ему дальним родственником, седьмая вода на киселе. Крепко сбитый парнишка, хотя и поменьше ростом.
– Ja.
– Правила те же? – спросил Дирк.
– Ja, правила те же.
– Без одежды, – предупредил его Дирк.
– И не бросаться камнями, – ответил Пит.
– Сколько у тебя человек? – Дирк подозрительно принялся считать силы врага.
– Пятнадцать, сколько и у тебя.
– Тогда ладно, – кивнул Дирк.
– Тогда ладно!
Ник поджидал его под берегом. Дирк спрыгнул к нему и взял большой комок голубой глины, который подобрал для него Ник.
– Нормальный кусок, Дирки, не слишком мокрый.
– Отлично, теперь приготовьтесь.
Дирк по-быстрому разделся. Вынув из штанов ремень, опоясался им на голое тело, чтобы можно было заткнуть еще пару палок.
– Спрячь одежду, Брайан, – приказал Дирк и осмотрел своих голых воинов.
Тела их еще сохраняли детский облик с легким женственным оттенком: впалые груди, торчащие животы и пухлые белые ягодицы.
– Они пойдут вдоль реки, они всегда так делают, – сказал Дирк. – На этот раз мы им устроим засаду. – С этими словами он слепил из куска влажной глины шар и надел его на конец палки. – Мы с Ником будем ждать здесь, остальные спрячьтесь наверху, вон в тех кустах.
Он поискал себе цель, чтобы испытать оружие, и увидел речную черепаху, неторопливо карабкающуюся на противоположный берег.
– Видите там старую черепаху?
Он сделал шаг, размахнулся и выбросил руку с палкой. Соскочив с ее конца, глиняный шар полетел вперед, со свистом буравя воздух, и врезался прямо в блестящий черный панцирь с такой силой, что оставил на нем белую звездообразную трещину. Черепаха быстро втянула под панцирь голову и конечности, перевернулась и свалилась в воду.
– Отличный выстрел!
– А ну, дай я попробую!
– Хватит! Сейчас у вас будет полно возможностей попробовать, – остановил их Дирк. – Теперь слушать меня! Когда они подойдут, мы с Ником задержим их, но ненадолго, а потом побежим от них вдоль берега, а они за нами погонятся. Когда они окажутся прямо под вами, выскакивайте и бейте их.
Дирк с Ником залезли в воду и присели бок о бок, расположившись как можно ближе к берегу, чтобы можно было легко дотянуться до лежащих на сухой земле палок, снаряженных шарами глины. Вода доставала им до носов, а торчащие из воды макушки скрывались за зарослями тростника.
Дирк почувствовал, как под водой ему в ребра толкнулся локоть Ника, и незаметно кивнул. Он тоже услышал за поворотом реки шепот и приглушенные голоса, а следом и шаги, беспечно шлепающие по рыхлому грунту. Он улыбнулся Нику кровожадной улыбкой и стал всматриваться сквозь заросли тростника туда, откуда ожидалось появление противников.
Прямо впереди, шагах в двадцати от них, из-за поворота реки осторожно высунулась голова – на лице застыло встревоженное выражение. Дирк отпрянул, глубже спрятав голову в тростнике.
Вдруг в полной тишине послышался взволнованный писклявый мальчишеский голосок:
– Их тут нету.
Этого мальчонку звали Бути. Совсем еще ребенок, болезненный и маленький для своего возраста, он просто упросил остальных взять его с собой – ему очень хотелось поучаствовать в непосильных для него играх старших.
Снова повисла долгая тишина, потом до слуха донеслись новые звуки: это осторожно приближался весь вражеский отряд. И вот наконец противник вышел на открытое пространство. Схватив Ника за руку, Дирк приподнял рот над водой.
– Давай! – прошептал он, и они одновременно схватили оружие.
Полная неожиданность засады и внезапного нападения совершенно огорошила врагов. Когда перед ними встали во весь рост, зажав в поднятых руках оружие, мокрые Дирк с Ником, «буры» сгрудились так, что не могли ни бежать, ни как следует ответить на огонь.
В противника полетели глиняные снаряды, громко и больно шлепаясь о голые тела. Раздались отчаянные крики, возникла суматоха; мальчишки заметались, сталкиваясь друг с другом и не зная, что делать.
– Бей их! – кричал Дирк.
Он делал бросок за броском, не выбирая цели, прямо в эту кучу рук, ног и розовых задниц. Ник не отставал, с молчаливым неистовством снаряжая шарами палку и швыряя их во врага.
Хаос длился секунд пятнадцать, потом крики от боли превратились в гневные вопли:
– Да здесь их только двое, Дирк с Ником!
– Вперед, ребята, бей их!
Первый кусок глины задел ухо Дирка, второй больно ударил прямо в грудь.
– Ходу! – крикнул он, превозмогая боль.
Барахтаясь и спотыкаясь, Дирк полез на берег. Выбираясь из воды, он наклонился и оказался прекрасной мишенью. Пущенный в упор комок глины попал ему прямо в то место, которое он подставил врагу. От пронзительной боли он как пробка выскочил из воды, на глаза его навернулись слезы.
– Вперед, за ними!
– Бей их!
Они помчались вдоль ручья, и вся стая бросилась вслед; комья глины со свистом проносились мимо или шлепались в голые спины и задницы. Не успели они добежать до следующего поворота, как и то и другое покрылось красными пятнами, которые к утру превратятся в синяки.
А разгоряченные погоней преследователи, забыв всякую осторожность, с криками и хохотом втягивались в расставленную для них ловушку, которая захлопнулась, как только они прошли поворот.
Дирк с Ником, не теряя самообладания, остановились и развернулись навстречу противнику. А наверху, над обрывом, прямо над головами атакующих, приплясывая и издавая страшные вопли, выстроился отряд голых дикарей и принялся методично и метко обстреливать и бомбить их кусками глины.
Продержавшись всего минуту, враги не выдержали. Наголову разбитые, под ударами глиняных комьев они кое-как выкарабкались из русла на крутой берег и в панике бросились прочь под защиту лесопосадок.
Под обрывом остался только один из них; он стоял на коленях в грязи и тихонько всхлипывал. Но по негласным законам мальчишеской войны он считался пленным и трогать его не полагалось.
– Брось его, он еще маленький! – крикнул Ник. – Вперед! Остальные уходят! В погоню!
Он быстро вскарабкался на крутой берег и повел за собой отряд вслед за бегущим в страхе врагом. Дрожа от возбуждения, с воинственными криками они устремились по заросшему бурой травой полю туда, где Пит ван Эссен на краю лесопосадок отчаянно пытался остановить беспорядочное бегство и собрать своих воинов, чтобы встретить атаку преследователей.
Под крутым берегом остались только двое – Бути и еще один человек: Дирк Кортни. Они были укрыты обрывом, совершенно одни. Мальчишка поднял голову и сквозь слезы увидел, как к нему медленно приближается Дирк. С палкой в руке и недвусмысленным выражением на лице. Бути понял, что остался с Дирком один на один.