– Мистер Градски уверен, что Солнечная Танцовщица выступит сегодня хорошо, – произнес Макс.
– Я собирался предложить вам дополнительное пари, но я человек добрый и не хочу пользоваться своим преимуществом.
Вокруг собралась небольшая внимательная толпа. Канди тянула Даффа за рукав, пытаясь увести.
– Мне казалось, пятьсот гиней устроят Нормана, – Дафф пожал плечами. – Но забудем об этом.
Градски сделал легкий жест рукой, и Макс спокойно перевел:
– Мистер Градски предлагает тысячу.
– Торопишься, Норман, торопишься. – Дафф вздохнул. – Но, пожалуй, я могу пойти тебе навстречу.
И они направились к павильону с закусками. Канди какое-то время шла молча, потом сказала:
– Такой враг, как Градски, – роскошь, которую даже вы, два бога, не можете себе позволить. Почему бы вам не оставить его в покое?
– Это хобби Даффа, – объяснил Шон, когда они отыскали столик. – Официант, бутылку «Пола Роджера».
До начала большой гонки они прошли в паддок. Служитель открыл им калитку, и они увидели круг разминающихся лошадей. Им навстречу вышел карлик в шелковом костюме цвета темного бордо с золотом, приложил руку к шляпе и неловко остановился, теребя хлыст.
– Он сегодня молодцом, сэр.
Человечек кивнул в сторону Пассата. На плече жеребца выступили темные пятна пота, он мотал головой и изящно поднимал ноги. Потом фыркнул и закатил глаза в наигранном ужасе.
– Он хорошо настроился, сэр, ждет с нетерпением, если вы понимаете, сэр.
– Я хочу, чтобы ты выиграл, Гарри, – сказал Дафф.
– Я тоже хочу этого, сэр, постараюсь изо всех сил.
– Получишь тысячу гиней, если сделаешь это.
– Тысячу гиней, – на одном выдохе повторил жокей.
Дафф посмотрел туда, где стояли Градски и Макс – они разговаривали со своим тренером. Он поймал взгляд Градски, потом посмотрел на его кобылку цвета меда и сочувственно покачал головой.
– Выиграй для меня, Гарри, – негромко сказал он.
– Обязательно, сэр!
Конюх подвел к ним рослого жеребца, и Шон подсадил жокея в седло.
– Удачи.
Гарри поправил шапочку и взял поводья; он подмигнул Шону, его морщинистое лицо гнома расплылось в улыбке.
– Нет лучшей удачи, чем тысяча гиней, сэр, если вы меня понимаете.
– Пошли. – Дафф схватил Канди за руку. – Пойдем займем место у ограды.
Они вышли из паддока и прошли на участок для членов клуба. Все места у ограды были заняты, но им тут же уступили место, и никто их не толкал.
– Не понимаю вас, – рассмеялась Канди. – Вы заключаете крупное пари, а потом делаете так, что, выиграв, ничего не получите.
– Деньги для нас не проблема, – заверил ее Дафф.
– Он вчера вечером выиграл у меня столько в клейбджес,[22] – сказал Шон. – Если Пассат придет первым, наградой Даффу станет выражение лица Градски – вот на того потеря тысячи гиней подействует, как пинок между ног.
Мимо парадом провели лошадей, каждая гордо выступала рядом со своим жокеем; потом лошадей отпустили, и они поскакали обратно, приплясывая, забрасывая голову, шерсть блестела на солнце, как яркий шелк жокейских костюмов. Они исчезли за поворотом дорожки.
Толпа возбужденно гудела, голоса букмекеров перекрывали шум.
– Двадцать к одному, вторая стойка.
– Солнечная Танцовщица – по пяти, Пассат – поровну.
Дафф улыбнулся, скаля зубы.
– Верно, так всем и говорите.
Канди нервно мяла в руке перчатки; она взглянула на Шона:
– Ты самый высокий, тебе видно, что там?
– Стоят в линии, – ответил он, не отрывая взгляда от бинокля. – А теперь как будто начинают. Да, вот, начали!
– Говори, говори! – просила Канди, колотя Шона по плечу.
Лошади показались.
– Тебе видна кобыла?
Дафф увидел зеленое пятно в группе.
– Да, вот она, идет шестой или седьмой.
– А кто рядом с Пассатом?
– Это жеребец Гамильтона. Из-за него не тревожься, он повернет последним.
Фриз из лошадей – их головы поднимались и опускались, как молоты, позади оставалось светлое облако пыли – был обрамлен оградой, а дальше – белыми шахтными отвалами. Кони ниткой темных бус прошли поворот и вышли на прямую.
– Пассат по-прежнему здесь. Мне кажется, он нагоняет. С жеребцом покончено, и пока ни следа кобылы.
– Да! Вон она, Дафф, идет сбоку, в стороне от других. Хорошо идет.
– Давай, дорогой, – полушепотом подгонял Дафф. – Покажи, на что способны твои копыта.
– Она вырвалась из группы, нагоняет, Дафф, идет очень быстро, – предупредил Шон.
– Давай, Пассат, не уступай, – умолял Дафф. – Не подпускай ее, мальчик!
Теперь они услышали топот копыт. Звук походил на далекий прибой, но быстро приближался. Показались цвета: изумрудно-зеленый на лошади цвета меда и темно-бордовый с золотом на гнедом.
– Давай, Пассат, давай! – закричала Канди.
Она подпрыгнула, шляпа сползла ей на глаза, и она нетерпеливо сорвала ее, так что волосы упали ей на плечи.
– Она его догоняет, Дафф!
– Дай ей хлыста, Гарри, ради бога, дай ей хлыста!
Топот превратился в гром, накатился на них и пролетел мимо. Нос кобылы держался на уровне сапога Гарри, но неуклонно полз вперед и поравнялся с напряженным плечом Пассата.
– Хлыст, будь ты проклят! – орал Дафф. – Дай ему хлыста!
Правая рука Гарри мелькнула с проворством мамбы, удар, удар; они слышали эти удары сквозь рев толпы, сквозь топот копыт, и гнедой жеребец рванулся вперед. Две лошади одновременно пересекли линию финиша.
– Кто победил? – спросила Канди с трудом.
– Я не видел, черт возьми, – ответил Дафф.
– Я тоже…
Дафф достал носовой платок и вытер лоб.
– Это не на пользу моему сердцу, как говорит Франсуа.
– Хочешь сигару, Дафф?
– Спасибо, будет в самый раз.
Все повернулись к доске над судейским блоком. Наступила тревожная тишина.
– Почему им требуется столько времени, чтобы решить? – пожаловалась Канди. – Я так расстроена, что мне срочно нужно в туалет.
– Вывешивают результаты! – крикнул Шон.
– Кто первый?
Канди вытянула шею, пытаясь посмотреть поверх голов толпы, потом замерла с тревожным выражением.
– Номер шестнадцать! – одновременно взревели Дафф и Шон. – Пассат!
Шон ударил Даффа в грудь, и Дафф наклонился и сломал сигару Шона пополам. Они оба обняли Канди. Она завизжала и попыталась вырваться.
– Прошу прощения, – и она убежала.
– Позволь угостить тебя выпивкой.
Шон раскуривал искалеченный остаток сигары.
– Нет, это моя привилегия, я настаиваю.
Дафф взял его за руку, и они с широкими счастливыми улыбками пошли к павильону.
За одним из столиков сидели Градски и Макс. Дафф подошел к ним сзади, одной рукой приподнял шляпу Градски, другой взъерошил его редкие волосы.
– Не расстраивайся, Норман, нельзя все время выигрывать.
Градски медленно повернулся. Он отобрал свою шляпу и пригладил волосы, глаза его желто блеснули.
– Он собирается говорить! – возбужденно прошептал Дафф.
– Я согласен с вами, мистер Чарливуд, все время выигрывать нельзя, – произнес Норман Градски. Произнес очень отчетливо, лишь слегка запинаясь на «в»: для него это всегда был самый трудный звук. Встал, надвинул шляпу на голову и ушел.
– Я пришлю чек в ваш офис с утра в понедельник, – тихо сказал Макс, не отрывая взгляда от стола. Потом тоже встал и пошел за Градски.
Глава 20
Шон вышел из ванной, борода его была чуть встрепана, вокруг талии повязано купальное полотенце.
У знаменитого герцога Йоркского
Было десять тысяч человек,
Он повел их наверх холма,
А потом повел вниз.
Напевая, Шон набрал в ладонь лавровой мази из квадратного флакона и стал втирать в волосы. Дафф, сидя на позолоченном стуле, наблюдал за ним. Шон тщательно расчесал волосы и улыбнулся своему отражению.
– Ты великолепное создание, – сказал Шон своему отражению.
– Толстеешь, – хмыкнул Дафф.
Шон обиделся.
– Это сплошные мышцы.
– У тебя зад как у гиппопотама.
Шон развернул полотенце и повернулся спиной к зеркалу; он разглядывал себя через плечо.
– Мне нужен тяжелый молот, чтобы загнать длинный гвоздь, – сказал он.
– О нет, – простонал Дафф. – Твой мозг в это время дня словно свинина на завтрак, тяжеловато для желудка.
Он достал из шкафа шелковую рубашку, взял ее на манер тореадора, сделал два выпада и набросил себе на спину.
– Оле! – сухо зааплодировал Дафф.
Шон надел брюки и сел, чтобы обуться.
– У тебя сегодня хорошее настроение, – сказал он Даффу.
– Я только что вырвался из урагана чувств!
– В чем дело?
– Канди хочет венчаться.
– Неужели это так плохо?
– Да, нехорошо.
– Почему?
– У тебя такая короткая память?
– Ах, ты про свою первую жену?
– Совершенно верно, про первую жену.
– Ты рассказал о ней Канди?
– Милостивый Боже, конечно, нет!
Дафф пришел в ужас.
– Да, я понимаю твои затруднения. А муж Канди? Разве это не уравнивает ваш счет?
– Нет – он-то на небесах.
– Что ж, это удобно. Кто-нибудь еще знает, что ты был женат?
Дафф отрицательно покачал головой.
– А Франсуа?
– Я никогда ему не говорил.
– Так в чем же дело? Отправляйся с нею в церковь и венчайся.
Дафф смотрел неуверенно.
– Я не возражаю против второго брака в ратуше – там я обману только нескольких пожилых голландцев, – но идти в церковь…
Дафф покачал головой.
– Да ведь знать буду только я, – сказал Шон.
– Ты – и самый главный.
– Дафф! – Шон улыбался. – Дафф, мальчик мой, тебя терзают угрызения совести, это поразительно!
Дафф поерзал на стуле.
– Дай подумать. – Шон театрально схватился за голову. – Да, да, вижу, решение зреет.
– Говори, не томи.
Дафф выпрямился на стуле.
– Иди к Канди и скажи, что все устроено – ты не только обвенчаешься с ней, но и построишь для этого собственную це