Перекатившись со спины на живот, Далматов подполз к девушке и положил голову ей на колени, уткнувшись губами в маленький аккуратный пупок. Сексуального желания уже не было, было давно забытое, а может и никогда не изведанное, чувство защищённости. Желание зарыться лицом в её волосы и забыть о поляках, об идущих по пятам представителях закона. Забыть о тяжёлом, голодном детстве, о вечно недовольной, уставшей жене, забыть Афганистан. И Валерку, так часто в последнее время приходящего к нему во сне. У Валерки, кажется, дочка осталась. Почему же он, Виталик Далматов, которого Валерка считал своим другом, человек в общем, не злой и не бедный, так ни разу и не поинтересовался, как живёт семья парня, погибшего по его вине? Наверное, боялся. Боялся посмотреть в глаза Ольге, боялся увидеть слёзы маленькой девочки, оставшейся без отца. Стоила ли та юная афганка такого конфликта?
Словно почувствовав его настроение, Маша тихо сидела, поглаживая волосы Далматова. Наконец, грустно вздохнув, девушка щипнула его за щёку, прерывая сладкое наваждение и завела руки назад, застегивая лифчик. Далматов убрал её волосы со спины и привычным движением ввёл крючки на своё место.
–– Профессионал, – иронично улыбнулась Маша.
–– Что поляки? – опустил глаза Далматов, переводя разговор на другую тему.
–– Звонили, интересовались здоровьем мамаши. По контракту сделали некоторые замечания. Ничего серьёзного. Через неделю запланировали последнее совещание. За эти дни я всё сделаю, как они просят и к четырнадцатому числу ты мне нужен белый и пушистый на рабочем месте.
Далматов, не поднимая головы, натянул несвежую рубашку. Застёгивая пуговицы, он исподтишка повёл носом, старательно принюхиваясь. Отвык, отвык, бродяга. Сколько же лет прошло с тех пор, когда старые, неделями не меняемые рубашки стояли колом на сгорбленных плечах и ничего. Даже не замечал. А сейчас и в мозгу не сработает надеть два дня подряд одну и ту же вещь. Мелочь, а стало стыдно. Даже не за душок, скорее за разбившийся вдребезги имидж, который почему-то захотелось поддержать именно перед Машей. Приступ ностальгии, не покидающий его в последние дни, грозил перейти в перманентную фазу и это уже пугало.
–– Спасибо, Машка, – прошептал Далматов, поднимая валяющиеся на полу брюки. – Что бы я без тебя делал? Кстати, ты выяснила, какие документы попали в руки полиции?
–– Выяснила. И только благодаря моему прекрасному зрению и интуиции.
Достав из кожаного портфеля несколько листов, Маша протянула их шефу. Присев рядом, она внимательно наблюдала за его реакцией. Тонкие исписанные листы сворачивались Далматов раздражённо встряхивал руками и кусал побледневшие за последние дни губы.
–– Контракты и передвижения за ноябрь прошлого года. Ничего не понимаю. Это по камионам, перевозившим пиво из Бухареста в Новгород. Наш транспорт тогда шёл вполне легально. Вот к этим документам, за двенадцатый год, конечно, возникнут вопросы у налоговиков, но при чём здесь прокуратура, попытка убийства? Зачем их вообще прятать? Нет, прятать их, естественно, нужно. Но на фоне нашей бурной деятельности, эти – чистые одуванчики. Ты уверена, что речь идёт именно об этих контрактах и накладных?
–– Я пока не знаю, что это значит, но то, что твоя Наташка свистнула именно эти документы – факт.
–– Почему свистнула? Они же на месте были.
–– А ты переверни листочки. Ничего не напрягает?
Далматов несколько минут внимательно рассматривал обратную сторону листа, но ничего особенного не привлекло его внимания.
–– Виталик, это копии. В архиве у Наташки лежали копии, а оригиналы исчезли.
–– Почему ты решила, что это копии?
–– Потому что, когда ставишь печать на документе, лист продавливается и уже не может быть таким гладким, как тот, который ты держишь в руках.
–– Странно, – нахмурился Далматов, – Какое отношение имеет Наталья ко всему этому базару? Ты не знаешь, где она сейчас работает?
–– Не знаю и мне это не интересно. Могу я задать тебе вопрос? В ту ночь, когда все нормальные мужики пошли на банкет после инаугурации, куда пошёл господин Далматов? Впрочем, можешь не отвечать. К Елизавете Берендеевой. Далматов, ну что ты за мужик? Что вы вообще за мужики? Берендеев обожает свою Лизку, но при этом считает вполне нормальным в любой подходящий момент поиметь другую даму. Ты рассказываешь мне о любви, но, как только появилась возможность оседлать Лизку, бросил всё и поскакал. Ладно Лизка, другие твои дамочки, все они одна другую стоят, но мне-то за что такое отношение? Естественно, Лизка даже под пытками не подтвердит твоё алиби, так что выпутываться тебе, дружочек, придётся самому. А толкает тебя в это дерьмо кто-то сознательно и этот кто-то ненавидит тебя по полной программе. А ввиду того, что людей таких может набраться не одна сотня, то работы у тебя непочатый край.
–– Ничего, – уставшим голосом прошептал Далматов, подходя к окну. – Мне бы, как Мальчишу-Кибальчишу, ночь простоять, да день продержаться. Вот четырнадцатого подпишем контракт и всё, там мне уже ни Завалов, ни Колыма не страшен. Там уже можно будет нанять хорошего адвоката, парочку толковых детективов и вся эта ахинея разрулится за пару часов.
–– Завидую вашему оптимизму, товарищ начальник, – грустно улыбнулась Маша, собирая документы в портфель. – Может отложим рейс?
–– Если бы это только от меня зависело. Колыма мне лажи не простит.
***
Увидев вошедшего, девушки-парикмахеры быстро отвернулись, всем своим видом демонстрируя, сколько неотложных дел не дают им возможности заняться клиентом. Громко шипя, они долго выясняли, кому же, всё-таки придётся обслуживать этого бородатого хиппи. Брезгливо поморщившись, самая молодая из девушек накинула на плечи клиента покрывало и клацнула ножницами, обрезая бороду. На нижней полке парикмахерского столика лежал старый модный журнал. Раскрыв, Никита безразлично разглядывал фотографии моделей с зализанными вверх волосами и с трудом сдерживал смех. Трудно было даже представить реакцию ребят, появись он дома в таком виде. Наконец, найдя самую простую стрижку, он уверенно ткнул пальцем в постер.
Пройдя последний раз расчёской по идеальной причёске, девушка довольно улыбнулась. Никита невольно улыбнулся в ответ. Контрастный белый подбородок делал его смешным, но попросить парикмахера замазать кожу тональным кремом не повернулся язык. Протянув руку к старой кепке, он краем глаза заметил в отражении напротив, как напряглась девушка. По лицу скользнул лёгкий ветерок. Никита еле успел увернуться, провожая взглядом пролетевший мимо головной убор. Глядя, как старая кепка приземлилась на дно мусорного ведра, он тяжело вздохнул и оставив на столике «чаевые», вышел из парикмахерской. Проведя ладонью по чисто выбритой щеке, Никита поднял лицо вверх, ловя кожей лёгкое дуновение ветра.
Дверь квартиры привычно скрипнула. Володя постоянно ругался на несмазанные петли, но Никита предпочитал оставить так, как есть. Скрип двери успокаивал его, подпитывал чувство безопасности. Холостяцкая квартира, которую он купил несколько лет назад, не подразумевала ничего лишнего. Светлая мебель из «Икеа», большой плоский телевизор, диван, стол и несколько стульев. Стандартная обстановка зала обычной городской квартиры. Не разуваясь, Никита прошёл к небольшому бару. Вынул из нижнего ящика бутылку «Вдовы Клико» и смахнул накопившуюся за много лет пыль.
–– Неужели отошёл? – тихо спросил Володя, выходя из комнаты. —Немного ему времени понадобилось.
Никита отвёл глаза, сделав вид, что не заметил, как напряглось лицо друга. Эту новость они ждали много лет. Медленно направляя своего врага к сегодняшней развязке, знали, что она будет именно такой. Никита ещё раз внимательно осмотрел бутылку на свет солнца. Яркая радуга, отскочившая от старого стекла, ударила по глазам. Невольно зажмурившись, он повернул голову:
–– Ещё нет, но старик на правильном пути. Положу шампанское в холодильник. А где ребята?
–– Наташа в село уехала, у неё что-то с отцом случилось. То ли упал неудачно, то ли на него что-то упало. Слава поехал проводить её до станции. Рассказывай, потом ребята приедут и под брызги шампанского расскажешь ещё раз.
Забыв о холодильнике, Никита поставил бутылку на стол. Много лет они с Володей шли по жизни рука об руку, но редко получалось просто посмотреть друг другу в глаза, поговорить. Впрочем, не общались не потому, что не было времени, а потому что все проблемы знали без разговоров. И способы их решения тоже. Сейчас, вглядываясь в лицо друга, Никита рассматривал всё те же большие зелёные глаза, вздёрнутый нос, крупные уши. Валера всегда старался спрятать их под тонкими светлыми волосами, а Володя никогда не комплексовал по поводу внешности. Как будто ничего не изменилось, только морщины, седина и грусть, не отпустившая ни сердце, ни глаза.
–– Рассказывать особо нечего, всё прошло по плану. Поляки, конечно, предпочтение отдали Завалову, всё-таки даже десять процентов от сделки с Заваловым больше, чем пятьдесят от Далматова. То, что год назад полиция конфисковала трал с товаром, забыли. Тем более, что Завалов сам разобрался с покупателями. Наша доблестная полиция так обрадовалась, что взяла трал с военной техникой, что даже не заметила, как оставшиеся два прошли мимо. Оценив все эти нюансы, поляки решили остаться с Заваловым, но и Далматову окончательное «нет» не сказали. Посоветовали что-то переработать, что-то доработать, чтобы был делом занят и под ногами не путался. А когда всё было готово, Завалов вместе со своим экономистом, полетел в Швейцарию. Предъявил банковский договор, по которому он под проценты положил на пять лет приличную сумму и услышал неприятный мессенж: денег на счету нет. И сняты они, уже год как скончавшимся Вячеславом Мазуром. И дальнейшая судьба этих денег неизвестна. И сколько бы господин Завалов ни кричал, что подобное невозможно, так как раньше вчерашнего числа снять деньги не позволяли условия контракта, а Вячеслав Мазур уже год как на том свете, его вежливо слушали, улыбались и в сто первый раз повторяли, что именно вчера господином Мазуром была снята сумма в полном объёме. Там же Завалову объяснили, что даже если бы счёт не был опустошён этим мистическим господином Мазуром, он всё равно не смог бы забрать эти деньги. Так как они оформлены на предъявителя банковской книжки с определённым номером. И этот номер никак не совпадает с тем, который предъявляет так ими уважаемый клиент. На этом приседания закончились, и швейцарцы ненавязчиво дали понять, что их время ограничено. После потери «золотого запаса» лишиться ещё и этой суммы для Завалова оказалось невыносимым, и он здесь же, в банке, получил заслуженный инфаркт. Оттуда его со всеми почестями отправили в реанимацию, где, даже за огромные деньги, врачи не смогли дать другой ответ, кроме как: «готовьтесь, прощайтесь, завтра в путь». Поляки, услышав прогноз, прощаться не полетели, а галопом бросились к Далматову. Так что в ближайшие дни договор с Виталием Владимировичем будет подписан, а для этого ему придётся вылезать из норы. Потерпи, Володька, гулять Далматову осталось недолго.