Она смотрела в окно, на дождь, из-за которого вид на реку и Кембридж напоминал пейзаж Моне. Кое-что в этом пейзаже ей нравилось. Ниже по течению можно было различить бесформенную массу, утыканную шпилями, – комплекс Стейт-центра, скопление яркоокрашенных алюминиевых и титановых зданий, похожее на направленный внутрь взрыв. Вообще-то, Рейчел терпеть не могла современной архитектуры, но Стейт-центр необъяснимо притягивал ее. В его безумном беспорядке было что-то вдохновенное. Выше по течению виднелся купол главного корпуса Массачусетского технологического института, а за ним – шпиль Мемориальной церкви в Гарвардском парке.
Они с Брайаном посещали ресторанчики в этом парке, особенно в первое лето после их встречи. Брайан, чей офис находился неподалеку, встречал ее среди зелени; иногда они просто брали бутерброды в «Чарлиз китчин» или пиццу в «Пиноккио». Офис Брайана был непритязательным, как и большинство контор, и занимал шесть комнат на верхнем этаже ничем не примечательного трехэтажного кирпичного дома на Уинтроп-стрит. Такой дом ожидаешь увидеть скорее в промышленном городке вроде Броктона или Уолтэма, чем на задворках одного из самых престижных университетов мира. На входной двери имелась небольшая позолоченная табличка: «Делакруа ламбер». Рейчел была там раза три-четыре, но не запомнила имен сотрудников, кроме Калеба, младшего партнера Брайана. В памяти осталось только то, что это были симпатичные парни и девушки с живыми глазами, горевшими азартом. По словам Брайана, молодые специалисты надеялись проявить себя с хорошей стороны и получить высокооплачиваемую должность где-нибудь в родном Ванкувере.
Брайан объяснил Рейчел, что порвал с родственниками по сугубо личным причинам, а семейный лесоторговый бизнес ему нравится и он неплохо справляется с делами. Когда его дядя, управлявший операциями в США из своего офиса на нью-йоркской Пятой авеню, скончался вечером от сердечного приступа во время прогулки с собакой в Центральном парке, родственники поставили на его место Брайана: хотя он слегка озадачивал их, в его компетентности они не сомневались. Проработав год на Манхэттене, Брайан почувствовал, что сыт им по горло («Его невозможно отключить», – жаловался он) и перенес штаб-квартиру в Кембридж.
Рейчел посмотрела на часы в правом верхнем углу экрана. 16:02. В офисе явно кто-нибудь сидит. И уж точно там есть Калеб, который вкалывает как сумасшедший. Она заскочит в офис и скажет Калебу, что Брайан оставил на работе одну вещь и попросил Рейчел забрать ее. А там она залезет в его компьютер и просмотрит данные о кредитках или еще о чем-нибудь – надо же убедиться, что все в порядке.
«А это, случайно, не преступление – внезапно проникнуться полным недоверием к мужу?» – думала она, пытаясь поймать такси на Коммонуэлс-авеню.
Это не было преступлением или даже грехом, но заставляло задуматься об основах их брака. Как могло возникнуть недоверие к Брайану после того, как Рейчел несколько часов назад расхваливала его Мелиссе? Брак Брайана и Рейчел был прочным, не то что у многих их знакомых.
Разве не так?
Что такое прочный брак? Хороший брак? Она знала жутких негодяев, чье негодяйство скрепляло их семейный союз, как цемент. И превосходных людей, которые демонстрировали перед Богом и всеми друзьями беззаветную любовь друг к другу, а через несколько лет выбрасывали ее на помойку. Не важно, насколько замечательными людьми они были или думали, что были: от любви, в которой они клялись перед всеми, оставались только горькие сожаления, сарказм и угрюмое изумление из-за того, что выбранный ими путь завел в мрачную бездну.
Прочность брака, не раз говорила ее мать, зависит от того, насколько сильным ты будешь в очередной схватке.
Рейчел не соглашалась с этим. Или не хотела соглашаться. По крайней мере, если речь шла о ней с Брайаном. Вот с Себастьяном именно так все и получилось, но брак с Себастьяном был неудачным с самого начала. А с Брайаном – совсем другое дело. Однако не было никакого разумного объяснения тому, что она увидела на улице Бостона мужчину с внешностью ее мужа и одетого, как он, в то время как сам муж должен был лететь в Лондон. Оставалось только признать, что мужчина, вышедший сегодня из башни Хэнкока, был ее мужем. Значит, он не улетел в Лондон. Значит, он обманывал ее.
Она поймала такси.
15Сырость
«Я не хочу, чтобы он оказался обманщиком, – думала она, в то время как такси, проехав по мосту Бостонского университета, делало разворот, чтобы выехать на Мемориал-драйв. – Я не верю, что это так. Я хочу всегда чувствовать то же, что и в эти выходные – любовь и доверие.
Но что мне делать? Притвориться, что не видела его?
Ведь я видела то, чего на самом деле не существовало. Но тогда все было иначе.
А как?
Ну, просто иначе».
Во время поездки водитель не произнес ни слова. Рейчел взглянула на его водительскую лицензию: Санджай Сет. На фотографии у него был угрюмый, чуть ли не злобный взгляд. Она не знала этого человека и все же позволила ему везти ее, как позволяла незнакомым людям готовить ей пищу, копаться в ее мусоре, осматривать ее с ног до головы, вести самолет.
Оставалось только надеяться на то, что они не направят самолет на какую-нибудь скалу и не отравят ее пищу только потому, что у них выдался неудачный день. Сейчас Рейчел надеялась, что водитель не прибавит скорость, не завезет ее в укромное местечко на задворках заброшенного завода, не залезет на заднее сиденье и не скажет, что он думает о дамочках, не говорящих «пожалуйста». В прошлый раз такие мысли заставили ее вылезти из такси, но на этот раз она уперлась кулаками в бедра, дышала ровно, не слишком глубоко и не слишком мелко, смотрела из окна на дождь и внушала себе, что справится с этим, как справилась с поездкой в метро и прогулкой по пассажу. На Гарвардской площади она попросила Санджая Сета высадить ее на углу Уинтроп-стрит, на углу с Кеннеди-стрит. Уинтроп-стрит была улицей с односторонним движением, и, чтобы подвезти Рейчел на сотню футов ближе к нужному месту, водителю надо было обогнуть целый квартал, что в час пик заняло бы минут пять-десять. Ждать ей совсем не хотелось.
Когда она подошла к зданию, из него вышел Калеб Перлофф в плаще и бейсболке «Ред сокс», мокрых, как и у всех в городе. Он подергал дверь, желая убедиться, что она закрылась на замок, повернулся и увидел Рейчел, стоявшую перед ним на тротуаре.
Выглядел он ошарашенным, явно не понимая, что́ Рейчел делает рядом с их офисом в то время, когда Брайан отправился за океан.
Она тоже чувствовала себя глупо. В такси она пыталась изобрести правдоподобный предлог для посещения офиса, но так ничего и не придумала.
– Значит, вот здесь все и решается, – пустила она пробный шар.
На лице Калеба появилась обычная кривая ухмылка.
– Да, вот в этом самом месте. – Изогнув шею, он окинул взглядом здание во всю его высоту, затем повернул голову обратно. – Знаете, что в Андхра-Прадеш цены на древесину вчера упали на одну десятую цента?
– Да что вы? Нет, я не знала.
– А на другом конце света, в Мату-Гросу…
– А это где?
– В Бразилии, – произнес он с раскатистым «р», спускаясь к ней по ступенькам. – В Мату-Гросу цена выросла на полцента. И все указывает на то, что она будет расти еще месяц.
– А как же с Индией?
– Падение на одну десятую цента, как я сказал, – пожал он плечами. – Но там и без того цены неустойчивые. И доставка обходится дороже. Вопрос: с кем торговать?
– Да, это проблема, – согласилась Рейчел.
– А как быть с экспортируемым лесом?
– Тоже головная боль.
– Нельзя же допустить, чтобы он сгнил.
– Ни в коем случае.
– Насекомые не должны добраться до него. А тут еще дождь.
– Ох уж этот дождь.
Калеб подставил ладонь под дождь, который в тот момент едва моросил.
– А в Британской Колумбии сухо вот уже месяц. Странно. Там сухо, а тут сырость. Обычно бывает наоборот.
Он выжидательно посмотрел на нее.
Она выжидательно посмотрела на него.
– Что привело вас сюда, Рейчел?
Рейчел всегда терялась в догадках относительно того, что рассказывает Брайан другим о ее приступах. Он уверял ее, что не говорит об этом никому, но, как ей казалось, все-таки делился этим, особенно после нескольких рюмок. Знакомые наверняка удивлялись, почему Рейчел не пришла на ту или иную вечеринку, почему в прошлый День независимости она не ходила вместе со всеми на Эспланаду – смотреть фейерверк, почему ее редко видят в барах. Калеб был проницателен и явно обратил внимание на то, что он встречал Рейчел исключительно в надежных местах (обычно у нее дома) и в небольших компаниях. Но знал ли Калеб, что она вот уже два года не садилась за руль и до прошлой субботы не ездила на метро? Знал ли он, что однажды – дело было на фуд-корте торгового комплекса «Пруденшл-сентр» – она не могла сдвинуться с места и сидела на полу, окруженная заботливыми охранниками, пока не приехал Брайан?
– Прошлась по здешним магазинам, – объяснила Рейчел, махнув рукой в сторону площади.
Калеб вопросительно смотрел на Рейчел, в чьих руках не было никаких пакетов.
– Но не нашла ничего интересного. Неудачный день. – Она перевела взгляд на здание, возле которого они стояли. – А потом подумала: может, зайти к вам? Проявить интерес к делам мужа.
– Хотите подняться? – улыбнулся он.
В голове у нее промелькнули возможные варианты ответа:
«Пожалуй, я загляну в его кабинет, чтобы… (что?)»
«Он забыл (что?) в ящике стола, и…»
«Значит, тут его командный пункт. Не возражаете, если я немного посижу здесь? И закройте, пожалуйста, за собой дверь».
– Там у вас все по-старому? – спросила она.
– Да, ничего нового.
– Тогда, пожалуй, не стоит и заходить. Я ведь завернула сюда просто так, по пути.
Калеб кивнул, как будто это звучало логично.
– Может, поймаем такси на двоих? – предложил он.
– Было бы здорово.