. Часть земель оказалась просто брошена, но при этом не была занята русскими. Власти ВКЛ выявляли эти земли, административно переподчиняли их Витебску, Сурожу, Дисне и другим опорным центрам, ставшим пограничными с Полоцким уездом. А затем опять пускали в раздачи служилым людям[253]. Происходили серьезные подвижки административных границ и масштабная смена землевладельцев[254]. Для региона это в принципе не было чем-то новым: перераспределение земель и их административное переподчинение случались и ранее, в связи с дележом Торопецкой и Себежской земли[255].
Показательно, что власти ВКЛ беспокоились, чтобы пограничные земли «пусты не лежали», активно пытались их заселить или пустить в новые раздачи. Видимо, это было связано с тем, что бесхозные земли было легче захватить врагу, они лишались контроля, в том числе охраны рубежей, который худо-бедно обеспечивали землевладельцы.
В то же время Сигизмундом II Августом было обещано, что все земли, потерянные из-за попадания в плен или захвата врагом, должны быть возвращены прежним владельцам. Реализовывать это обещание пришлось в 1579 г. уже Стефану Баторию[256].
Надо признать, что потеря Полоцка озаботила власти ВКЛ, но в малой степени сказалась на внешнеполитических планах Короны. Главным из них было в 1563–1564 гг. присоединение Ливонии, расширение там своего влияния (прежде всего — урегулирование отношений с Ригой), создание в Ливонии эффективной администрации, противостояние русской армии. Эти дела волновали куда больше, чем Полоцк. Канцлер кн. Н. X. Радзивилл Черный в связи с потерей Полоцка в сердцах даже обвинял короля Сигизмунда II Августа в пренебрежении к проблемам ВКЛ[257]. Следует обратить внимание на наблюдение А. Н. Янушкевича: тяготы содержания войск в Ливонии лежали в основном на ВКЛ, что вызывало немалое раздражение в отношениях Великого княжества и Короны[258]. Ученый ссылается на документ, в котором расходы ВКЛ на войну в Ливонии с 1556 по 1573 г. определяются как 1 340 676 польских злотых — огромная сумма. В этом контексте получается, что содержание ливонского контингента иссушало силы ВКЛ и умаляло и без того невеликие ресурсы. Отсюда становится более понятным бессилие властей ВКЛ в отношении освобождения Полоцка — дело было не только в нежелании шляхты воевать, но и в объективных экономических трудностях.
На 20 мая 1563 г. в Вильно был намечен вальный сейм, на котором предполагалось обсудить, что же делать с Полоцком[259]. На сейме решили собирать войско в Крево к 1 августа. Однако сборы получались плохо, Иван Грозный предложил перемирие до 1 ноября, и срок созыва «рушения» был перенесен на 29 сентября[260]. Тем самым русским было практически подарено все лето для укрепления обороны и закрепления в Полоцком повете, чем они не преминули воспользоваться.
Причины неявки шляхты на войну были просты: паны боялись, что пока они геройствуют на фронтах, менее сознательные, но более предприимчивые соседи нападут на их деревни, угонят скот, «свезут» крестьян и т. д. Собственно, об этом они прямым текстом пишут в письмах: «…будучи мне в том часе посланным от его королевские милости пана моего милостивого на Рус(ь), панство его милости господарское украинное, для постереженя от неприятеля небезпеченства его кролевские милости и речи посполитое от великого князя Московского… а маючи кривды и шкоды, а долеглости немалые от суседов своих обаполных, так и в земли Волынской в повете Луцком, Володимерском, яко и на Подляшу, в повете Берестейском, в кгвалтех и наездъках, воех, грабежах и инших многих речах, которыеся мне самому, именям и подданным моим, хрестияном и жидом деют…»[261].
Но что-то надо было делать, тем более что ВКЛ само себя пугало множащимися слухами о дальнейших агрессивных планах московитов. Страна втягивалась в большую войну, которая пришла в нее из далекой Ливонии.
Проигравшая сторона пустилась в рассуждения о причинах поражения. Король Сигизмунд II Август во всем винил неорганизованных и ни на что не способных подданных: «Где ж по взятии оного замку Полоцкого и пан гетман великий, Панове рада и все рыцарство войска нашого, будучи под боком того неприятеля и войска его в великой небеспечности сут(ь), не могучи дати битвы про неспособност(ь) и малост(ь) войска нашого»[262].
По мнению А. Н. Янушкевича, в Вильно причиной поражения видели плохое командование, тактические просчеты воеводы С. Довойны. Обсуждались также темы предательства «русской партии», полоцких православных и вероломство Ивана Грозного, внезапно напавшего на ВКЛ[263].
Успешный контрудар был организован не в военной, а в идеологической сфере. Воевать мечом у шляхты не очень получалось, зато в распоряжении интеллектуалов ВКЛ и Польши было печатное слово, пропагандистская машина. На страницах печатных изданий — газет и «летучих листков» — от издания к изданию увеличивались леденящие душу подробности резни беззащитных горожан, измывательств над невинными девушками и женщинами, росло число трупов. Русское завоевание сравнивалось с бедствиями, которые приносят «христианскому миру» турки. Иван Грозный сравнивался с турецким султаном, который, как мусульманин, напал на европейский христианский город[264]. ВКЛ обвинялось в бездействии, в том, что бросило своих на произвол врага[265].
«Листки» готовились в Польше, переводились на немецкий и латынь, дальше публиковались в Германии и расходились по всей Европе. К их изготовлению, видимо, были причастны и немецкие авторы из Ливонии и собственно немецких городов, имеющие своих информаторов из числа эпистолярных корреспондентов в Риге, Польше, ВКЛ. Освещение взятия Полоцка как величайшего злодеяния тирана «Васильевича» стало первой столь массовой пропагандистской кампанией во время Ливонской войны — даже русское нападение на Ливонию в 1558 г. удостоилось куда меньшего внимания. Взятию Полоцка было посвящено около десятка «летучих листков»[266].
Одновременно с вбрасыванием информации в Европу об агрессии России против христианского государства, изначально преподносимой в совершенно определенном ракурсе и с обличительными оценками, появляются «летучие листки», содержавшие яркие художественные и пропагандистские тексты, направленные против Москвы. А. Каппелер оценивает данное «Письмо ужасного и страшного врага-Московита королю Польскому» как один из наиболее своеобразных текстов[267]. Иван Грозный и его армия в нем изображены как аналог библейских монстров-непталимов, исполинов, врагов израильского народа. Автор «листка» утверждает, что на Полоцк напала армия антибогоизбранного народа, то есть, в конечном счете, Антихриста. Правитель монстров-московитов, великий князь московский Непталим посылает королю-Ягеллону оскорбительное послание, на что тот с достоинством отвечает. По аналогичной схеме и с таким же содержанием был выпущен в 1563 г. в Праге листок на чешском языке «Новости ужасные, грозные и горестные…»[268].
Кроме немецких и чешских, появились тексты на латыни, причем было прямо указано, что листок переведен с немецкого[269]. Он был издан в нескольких вариантах в северофранцузском городе Дуэ. На обложке использованы разные гравюры, в том числе изображение человека, топором срубающего дуб. Знания автора о реалиях Восточной Европы невелики: он считает, что Полоцк и Псков — один и тот же литовский город. Листок сообщает о взятии города, злодействах над мужчинами, женщинами, девственницами и детьми, рисует толпу голых пленных женщин и т. д., описывает масштабы военной угрозы Польше со стороны Московии, о сотнях тысяч воинов, сражавшихся под городом. Московиты объявлены врагами Священной Римской империи, и нужны решительные действия, чтобы выжечь эту язву, угрожающую христианам.
Сочинение автора, скрывающегося за именем Иоганн Рейнхард Гравингеллиус (Johann Reinhardus Grawingellius), было издано в 1563 г. в Нюрнберге[270]. Этот «Жалобный плач города Полоцка» был написан… в стихах. Он адресован в Эрфуртский коллегиум монахов ордена августинцев. Перед читателем предстает богатый богобоязненный город, опущенный московитами в бездну греха. Гибнут преимущественно женщины и дети. В плен в Московию гонят несчастных полочан. Во всем виноваты ужасное тиранство и жестокость московитов и их страшного правителя. Полоцк кается, плачет и причитает о своем горе, которое видит следствием своих грехов. Не грешил бы — может, и не было бы Господнего наказания. Надо сообщить об этой трагедии всему свету, особенно германскому миру, потому что ему особенно угрожает Московит. А покаяние и избавление от грехов может вернуть Полоцку его былую судьбу.
Современники не ожидали от русской армии способности к ведению столь успешных боевых действий. Поэтому возникали самые экзотические объяснения невиданных побед московитов: некий итальянский аноним XVI в. виновниками поражения литовцев называл… английских и немецких пушкарей, служивших московитам. Именно они якобы своим огнем зажгли город и принудили его к сдаче