ости. Русских разгромили наголову: «…всих на кошу на голову поразил, где и тые гетманы помененые до смерти суть побиты, и увес обоз непрятелский з наметы, кони, зброи, золото, серебро и зо всею их маетностью есте взяли и вязней живых немало, детей боярских зацных». Токмаков за пять верст услышал крики избиваемого русского войска и бежал на остров, используя для переправы заранее заготовленное дерево, при этом в панике потонула 1000 русских. Но воевода, несмотря на поспешное бегство, умудрился переправить на остров 17 орудий, кроме ручниц и гаковниц — и встретил жолнеров ВКЛ огнем. А у них артиллерии не было, поэтому Токмаков и отбился. В победной реляции рыцарство ВКЛ названо «бичом» над московитами, победа одержана именем предков и по воле Бога к вечной славе воинов великого княжества. Поименно перечислено полтора десятка героев, дворян и казаков. На щиты в качестве знаков отличия герои битвы под Сушей размещали «аксамиты и адамашки»[397].
Герои героями, но в чем, собственно, была победа, в которой паны торжественно отчитались перед королем (сколько побили московских воевод и какую добычу взяли)[398]? Русские ведь полностью добились своего. Токмаков закрепился на острове и построил там крепость, что и было целью похода. Видимо, он сильно досадил противнику — Остафий Волович в письме к Роману Сангушке буквально призывал на голову Токмакова громы и молнии («чтобы его Перун поразил»)[399]. В победной королевской реляции много прекрасных моментов. В перечне трофеев особенно замечательно смотрятся возы с золотом и серебром — совершенно необходимая вещь для русского войска, отправляющегося основывать крепость на лесном озере. Золото, видимо, предназначалось для подкупа местных медведей. Тысяча утопленников во время переправы на остров смотрятся тоже неплохо, особенно если задаться вопросом: а кто их считал? И откуда такая аккуратная цифра? Наконец, как 17 полевых орудий могли остановить атаку литовского войска, которое только что разгромило 17 000 детей боярских и татар? Столько пушек даже не хватило бы для обороны острова по периметру. Как воины Токмакова, в панике эвакуирующиеся на остров, смогли переправить туда весь заготовленный лес в достаточном количестве, чтобы быстро выстроить крепостные укрепления? Сами потонули, а лес перевезли?
Вопрос о степени разгрома 17 000 русских (откуда столько?!) открыт. Сражение было, и верх в бою с отрядом П. Серебряного одержали литовцы — о нем упоминается в материалах посольства Ф. И. Умного-Колычева. В них говорится, что литовцы взяли грамоты и наказы из саадака П. Серебряного[400], что возможно только в случае, если саадак князь потерял в бою. Но вот степень этого поражения не установлена, и, главное — как и многие другие полевые победы литовцев, этот выигранный бой никак не изменил общую ситуацию. Основание Суши остановить не удалось.
Более трезвую оценку ситуации содержат другие грамоты. Королевское послание от 13 августа приказывает князю Роману Сангушке перекрыть дороги, по которым подвозился лес для строительства Суши[401]. Это заявление делает картину вообще непонятной. Получается, что Токмакову до сих пор, спустя три дня после сражения, поставляется лес по дорогам? А как же разгром русских наголову и паническое бегство на остров? В письме от 15 августа Григория Ходкевича к Роману Сангушке гетман характеризует положение еще более печально: у него «каменеет сердце» от того, что Токмаков творит на Суше: это «небывалое сплошенство и неспособность»[402]. А 16 августа вообще стало известно, что Р. Сангушко отступил от Суши, оставив отряд Токмакова хозяйничать на захваченном острове[403]. Это отступление совсем дезавуирует первую победную реляцию. Уже 19 августа из Суши был нанесен удар по Лепелю, «подданных его королевской милости посекли, а инших с собой побрали»[404].
Донесение Юрия Зеновича от 2 сентября содержит некоторые детали строительства Суши. Во-первых, Суша строится на том месте, «где шанцы наши были», то есть ни о каком бегстве на необитаемый остров не может быть и речи — Токмаков занял бывшие укрепления войск ВКЛ. Не стоит преувеличивать и масштабы привезенного заготовленного леса: в начале сентября русские разбирали на бревна дома в соседней деревне Кугони и возили их для строительства замка. Литовские шанцы были срыты, земля пошла на насыпи для крепости. Из Суши делаются вылазки за стройматериалами: через один-два дня выходит отряд в 300–400 стрельцов, 200 коней и посохи (количество не указано). Приходят в намеченное место (дважды в одно место не ходят), забирают лес и возвращаются назад. Судя по этому описанию, налеты делались именно на деревни, где разбирали на бревна избы (потому что свалить и обработать лес за день в достаточном количестве не успели бы)[405].
Сохранился рисунок С. Пахоловицкого. На нем Суша предстает семибашенной крепостью, четырехугольной в плане, с отдельной башней типа донжона внутри крепости. Данный рисунок плохо соотносится с местностью. Современный городищенский холм Суши имеет размеры примерно 40 на 60 м, размещение на периметре в 200 м семи башен малореально и нецелесообразно. Либо холм плохо сохранился и имел более масштабные обводы, и крепость надо распространить на весь остров между озерами Теменица и Островки (как, кстати, на рисунке Пахоловицкого), либо рисунку Пахоловицкого нельзя доверять. Стоит заметить, что конфигурация местности с XVI в. в районе Суши значительно изменилась.
В сентябре 1567 г. поступили известия о том, что русские хотят поставить новую крепость — «на Добрицы за Лядном, або в Долцах», в 4 милях от Лепеля[406]. В январе 1568 г. поступили известия о сборе русских войск под Брянском для похода на ВКЛ: 7000 татар и 4000 из Москвы. Еще 12 000 идут из Новгорода. Возможные цели удара: Радогощ или Стародуб[407]. В других донесениях «шпегов» цели названы иные: Орша, Дубровна, Могилев, Шклов, Копысь — «вся сия Украина». Отряды ногайских и касимовских татар вместе с русскими полками под началом Д. Ф. Мстиславского и В. М. Ростовского действовали в районе Браславля и Дорогобужа[408]. В ВКЛ в конце января принято решение о нападении на «замочки» Улу и Сушу[409].
В январе 1568 г. русский отряд из Усвята внезапно ночью напал на Сурож, спалил посад и увел в плен 60 человек. Из Витебска состоялся ответный набег на Усвят, нападавшие ворвались в острог и в качестве трофеев захватили 14 гаковниц. Успешен был и набег литовцев под Велиж, были захвачены пленные[410].
В марте 1568 г. в ВКЛ распространился новый слух: что русские хотят поставить замок на Березине, одновременно нанеся удар на Дриссу[411]. Судя по переписке воевод, весну 1568 г. армия ВКЛ встречала в довольно удрученном состоянии: не было денег, доходило до прямых военных бунтов солдат, не получавших жалования[412]. Замки ни в Чашниках, ни в Кривине, ни в Лукомле, ни в Сорице не были достроены[413]. Корона перекладывала содержание рот на их командиров и местных землевладельцев. Те были готовы пойти на это в чрезвычайных ситуациях, но ждали затем компенсаций от короля. А с ними были большие сложности. Энтузиазм содержателей рот резко падал, готовность солдат воевать — тоже. Война окончательно приобрела характер взаимных набегов, когда войско ВКЛ пыталось компенсировать нехватку жалованья военной добычей. В июне состоялся набег на Рославль[414]. В июне 1568 г. витебский воевода Станислав Пац описывает совершенно невозможные порядки в гарнизонах Витебска, Сурожа и других литовских крепостей: ссоры, дезертирство. Солдат можно держать на службе только силой, под угрозой смертной казни[415]. Рота пана Сологуба дослужила и разъехалась, от нее остались только ротмистровы сани[416].
На этом фоне успеха добивались только те командиры, которые не жалели личных средств для содержания своих рот, пользовались авторитетом и имели репутацию удачливых, способных привести своих солдат к победе и добыче. В 1568 г. Ула три недели (с середины февраля до 3 марта) осаждалась войсками Я. Ходкевича, но устояла. 20 августа 1568 г. отряд Р. Сангушко взял крепость. В плен попали воеводы братья Вельяминовы. Гарнизон замка составлял 800 стрельцов. Ула была сожжена. На городище Сангушко возвел башню («вежу») и загородку из плетня[417]. Замок надо было восстанавливать, но для этого не было ни людей, ни денег, ни орудий (русская артиллерия сгорела при штурме). Для постройки новых укреплений планировалось набрать людей в Борисовской, Бобруйской, Любошанской и Могилевской волостях