Бросив взгляд на кухню, где горел свет, она заметила приклеенный к холодильнику листок бумаги, на котором рукой Нины было написано:
Надеюсь, митинг удался. В холодильнике кусочек торта. Тебе обязательно понравится.
Я горжусь тобой. XО
Мора не жалела о своем выборе. Она была рада, что съездила в Вашингтон, но и благодарна судьбе за то, что всегда могла вернуться домой и к Нине, которая, по крайней мере, мирилась с тем, что Мора должна была делать, даже если не всегда ее понимала.
Мора заглянула в холодильник, где в прозрачной пластиковой коробке лежал кусочек шоколадного торта, манящий ее плавными изгибами глазури. Подняв коробку, она заметила еще один лист бумаги.
Ты была права, нам не нужен роскошный праздник. Мы просто нужны друг другу. И я не хочу больше ждать. Если мы снова будем ссориться, я предпочту ссориться со своей женой.
Ты выйдешь за меня замуж в понедельник в мэрии?
Мора закрыла дверь, потрясенная до глубины души. Ей хотелось петь от восторга. Она прокралась в спальню, осторожно отстегнула маленькую золотую булавку с двумя переплетенными нитями со свитера, выскользнула из одежды и бросила все в корзину для белья. Потом она осторожно отодвинула одеяло, покрывавшее ее сторону матраса, и заполнила пустое пространство в постели, уже согретое спящей женщиной, которая всего через два дня станет законной супругой Моры.
Мора знала, что ее родители предпочли бы провести церемонию бракосочетания в церкви или, возможно, на лужайке в сельском поместье, но многое из того, что она делала в жизни, не совпадало с желаниями ее родителей. По крайней мере, после метаний от работы к работе, от подруги к подруге она наконец-то нашла свое место, сочеталась браком, как положено, и с женщиной, которая искренне нравилась ее родителям. («У Нины, похоже, разумная голова на плечах», — сказал отец Моры после их знакомства.)
И Мора была очень рада, что церемония прошла в мэрии. Это событие не казалось таким уж обременительным без долгой прогулки по проходу или коленопреклонения перед алтарем. К тому же Мора никогда не считала, что ей совершенно необходима традиционная свадьба.
Гражданские церемонии проводились в Бюро регистрации браков — большом сером доме, окруженном целым рядом муниципальных зданий в центре Манхэттена. Иммиграционные службы, налоговая служба и окружной прокурор располагались в радиусе одного квартала от Нью-Йоркского бюро браков, но его ближайшим соседом был Департамент здравоохранения, где хранились городские свидетельства о рождении и смерти. Море это показалось странным. В Департаменте здравоохранения регистрировали начало и конец жизни, в то время как совсем рядом пары клялись «быть вместе в болезни и здравии», что бы ни случилось.
Внутри, по мнению Моры, Бюро бракосочетаний напоминало более удачно меблированный салон автоинспекции: длинные диваны вдоль одной стены, ряд компьютеров у другой, большие электронные экраны, установленные под потолком, на которых высвечивались номера пары, чья очередь подходила венчаться в отдельном зале. «Двадцатичетырехчасовой период ожидания между получением разрешения на брак и проведением церемонии бракосочетания может быть отменен при наличии доказательств истекающего срока жизни согласно нити», — гласило объявление у входа.
Мора заметила, что Нина слегка огорчилась при виде у входа киоска с товарами в стиле китч. Это был маленький магазинчик, в котором продавались туристические сувениры Нью-Йорка, а также свадебные принадлежности последней необходимости, такие как цветы, фата и даже кольца.
Возможно, на какое-то мгновение Нина даже пожалела о столь нехарактерной для нее импульсивности, которая и привела их сегодня сюда.
Но повсюду, куда ни брось взгляд, была любовь. Мужчины в смокингах и женщины в длинных платьях, молодые двадцатилетние парни в джинсах и бейсболках, горстка малышей в платьицах из белой тафты, бегающих наперегонки. Несколько пар пришли без сопровождающих, как Мора и Нина, но большинство прибыло со свитой гостей, их фотоаппараты заполнили зал вспышками.
Нина выглядела просто и элегантно в кружевах кремового цвета, а Мора выбрала мерцающее светло-золотистое платье.
— Мне кажется, что ты здесь самая красивая невеста, — сказала Нина, касаясь ее щеки.
Когда на экране высветился их номер, Мора и Нина заняли свои места перед церемониймейстером, лысеющим мужчиной с усами и в очках, практически утонувшем в мешковатом коричневом костюме. Он принимался за каждую церемонию с благожелательной энергией человека, который проводит только одно бракосочетание в день, а не десятки. Пара в очереди за ними — женщина в красном платье в цветочек с короной из цветов в волосах и мужчина в галстуке того же красного цвета — любезно согласились стать свидетелями, стоя бок о бок и сцепившись переплетенными мизинцами.
Мора никак не ожидала, что с ней это случится. Конечно, прежде она иногда подозревала, что однажды услышит предложение руки и сердца, — захваченная любопытством, она даже подглядывала, не появится ли коробочка с кольцом среди одежды в комоде Нины, — но в марте все изменилось. С тех пор даже в самые интимные моменты, даже когда они совершенно погрузились в романтику мощеных улочек и журчащих фонтанов Италии, Мора не воображала, что Нина сделает ей предложение. Ведь они видели нити друг друга.
И Мора никогда бы не стала просить сама, не поставила бы Нину в неловкое положение. Она не испытывала никакого стыда при мысли о том, чтобы просто жить с Ниной, без законных на то оснований. Море не нужно было становиться половинкой в браке, чтобы чувствовать себя цельной личностью. Но как только Нина задала сакраментальный вопрос, как только возможность брака стала реальной и появилась перед ней в образе женщины, с которой она чувствовала себя как дома, Мора подумала, что, возможно, выйти замуж было бы и неплохо, как получить нечто прочное и долговременное в своей порядком взбаламученной жизни. Может быть, несмотря на все, чего ее лишила нить, на это у нее еще есть шанс.
После того как священник объявил Мору Хилл и Нину Уилсон молодоженами, новобрачные вернулись в главную галерею и вышли на тихую улицу. Нина сжала руку Моры, и они направились в ресторан неподалеку, где их дожидались родители и близкие друзья, — все организовала Нина, потратив на это субботу и воскресенье.
В отдельном зале, освещенном свечами, родители Нины и Моры сидели вместе с Эми, а за тремя другими столами собрались несколько самых близких коллег Нины, друзья Моры по колледжу, родственники, жившие неподалеку, и члены группы поддержки коротконитных.
Еще до того, как появились нити, Мора искренне считала, что в браке есть что-то ненормальное: разве не странно посвятить остаток жизни кому-то, даже не пожив вволю в одиночестве? И конечно, кому-то ее брак с Ниной покажется еще более трудным для понимания. Тем не менее все собравшиеся в ресторане, их родные и друзья, в последний момент отменили свои планы, перекроили свою жизнь, чтобы прийти сюда сегодня вечером и поддержать этот безумный поступок двух женщин. Чтобы наполнить зал любовью.
Когда подали праздничные блюда, Нина подошла к Море, весело болтавшей с кузиной.
— Осталось еще кое-что, — сказала она.
Мора улыбнулась, глядя на нее с притворным подозрением, и, когда в динамиках зазвучали скрипки, вдруг заметила, что четыре стола для гостей были расставлены так, чтобы остался небольшой пустой квадрат в центре. Таков был план Нины с самого начала. Не скрывая изумления, Мора позволила Нине поднять себя из кресла и заключить в объятия, в то время как по залу струился голос Нэта Кинга Коула[27].
— Поверить не могу, что ты все это сделала, — прошептала Мора, прижимаясь щекой к щеке Нины. — Все это.
— Если кто и заслуживает этого, так это ты.
И они медленно покачивались взад и вперед на крошечном импровизированном танцполе, не размыкая объятий.
That’s why, darling, it’s incredible
That someone so unforgettable
Thinks that I am unforgettable, too[28].
Гости встали и отправились к импровизированной танцплощадке, оставив Эми одну за столиком. Она любовалась сестрой и Морой, пробирающимися сквозь толпу гостей. Невероятно, но если бы не счастливый случай, то она бы ничего этого не увидела. Ей повезло, она подошла к двери Нины как раз вовремя, собираясь признать свою вину и попросить прощения. Через несколько дней Нина позвонила ей и сказала, что официальная свадьба отменяется, вместо нее будет ужин только для близких и друзей после церемонии в мэрии.
Эми попыталась сосредоточить взгляд на танцорах и не смотреть на Бена, который сидел в другом конце зала с другими членами их с Морой группы поддержки. Эми слишком нервничала, чтобы подойти к нему, и полагала, что Бен по понятным причинам ждет ее первого шага. В конце концов, именно она оставила его признание без ответа.
Эми уже планировала, что скажет ему какую-нибудь вежливую фразу о том, что предпочитает остаться друзьями, но, наблюдая за Беном, смеющимся рядом с беременной брюнеткой в скромном розовом платье и яркой блондинкой с искусственным загаром, Эми непонятно почему обиделась из-за того, что он смеется с другими женщинами, а не с ней. Она почувствовала, что ее лицо покраснело, а сердце забилось быстрее. «Это совершенно нелепо, — подумала Эми. — Я же взрослая женщина, а не ревнивый подросток!»
Эми казалось, что она уже все решила насчет Бена и что будет безопаснее никогда не идти на поводу своих чувств.
Но, возможно, она ошибалась.
Песня еще играла, у нее все еще был шанс. Но захочет ли Бен вообще говорить с ней?
Она вздохнула и подошла к его столику.
— Извините, если я помешала, — робко сказала Эми. — Но я решила узнать, не хотите ли вы потанцевать.