Аннализа мысленно ухмыльнулась. Похоже, что Уолт все-таки приберег пару козырей в рукаве.
Бабушка сразу же его раскусила.
– Ну нет, я не стану говорить, сколько мне лет.
Уолт протестующе помахал рукой.
– Извините, Элена. Я вовсе не спрашивал о возрасте – только хотел узнать, когда вы попали в Штаты. Вдруг вы тоже, как и я, начинали с Нью-Йорка?
Nonna кивнула, едва заметно покосившись в его сторону:
– Да.
Аннализа тихонько толкнула бабушку под столом.
– Что значит «да», Nonna?
Nonna обожгла внучку таким взглядом, будто мечтала придушить ее прямо через стол, и коротко пояснила:
– Да, я начинала с Нью-Йорка.
И пнула внучку в ответ, только гораздо чувствительнее.
Аннализа разинула рот от удивления. На ноге расплывался синяк от воспитательного пинка.
Бабушка и внучка гневно уставились друг на друга. Аннализа даже немного соскучилась по этим играм в гляделки.
Бедный Уолт молчал, проглотив язык. Трудно же ему придется, прежде чем он научится понимать итальянцев.
В этот раз победила Аннализа. Nonna скрестила руки на груди и отвела глаза в сторону. Лодыжка, куда пришелся ее пинок, неприятно ныла.
Уолт вмешался, чтобы предотвратить назревающий конфликт.
– Вы видели, как ваша внучка преобразила магазин? – обратился он к бабушке.
Аннализа устраивала экскурсию днем, сразу после приезда.
– Впечатляет, – признала Nonna с таким видом, будто совершала преступление.
– Если она продолжит в том же духе, – добавил Уолт, – то нам придется менять вывеску. Назовемся «Галерея часовщика» или как-то наподобие. Я еще никогда не встречал таких усердных работников.
Аннализа поблагодарила Уолта за похвалу. Помогая ему с магазином и немного скрашивая его жизнь, она наполнялась радостью и гордостью. Сегодня старый часовщик выглядел бодро – не сравнить с тем, что было месяц назад, когда Аннализа впервые увидела, как он кашляет кровью. Помощь Уолту вызывала сияющую улыбку на ее лице и удивительным образом возвращала ей любовь к живописи. Девушка не забросила свои картины – благодаря тому, что до работы было всего два шага, она даже успевала рисовать в обед.
Указав на бабушку, которая все так же сидела, скрестив руки и уставившись в сторону, Аннализа пошутила:
– Наверное, мне досталась от бабушки кровь римских гладиаторов, которые привыкли драться не на жизнь, а на смерть.
Nonna возмущенно повернулась к внучке:
– Прикуси язык!
– Не сердись.
Аннализа не выдержала и рассмеялась, и почти сразу же к ней присоединился Уолт, хотя он держался гораздо осторожнее, точно пожарник при исполнении обязанностей.
– Мне хорошо с вами, – откашлявшись, признался он. – Я счастлив, что мы познакомились. Вы просто очаровательны.
– Как скажете, – отозвалась Аннализа.
Судя по редкой улыбке, появившейся на лице Уолта, он не так уж и плохо понимал итальянцев.
Наконец оттаявшая Nonna неожиданно тепло добавила:
– Мы очень благодарны вам за все, что вы сделали для Аннализы, Уолт.
– Я ничего особенного и не сделал, – заспорил часовщик. – Это ваша внучка отважно протянула мне руку помощи и вытащила меня из трясины.
После неловкого начала весь остаток ужина протекал чудесно, и Аннализа радовалась, глядя на подобревшую бабушку и повеселевшего Уолта.
Когда они перешли к тирамису, приготовленному Аннализой, девушка решила немного подтолкнуть их друг к другу. Мысленно попросив прощения за бестактность, она спросила:
– Уолт, а когда вы покатаете нас на своем «Плимуте»? По-моему, Nonna будет в полном восторге.
– Когда угодно.
Уолт оживился, словно пес, которого попросили принести палочку – хоть и старый, но все равно счастливый.
– Может, завтра, перед тем, как мы откроем магазин? – предложила Аннализа.
Уолт просиял.
– Едем!
На другое утро, около восьми, Аннализа и Nonna спустились по лестнице. Уолт натирал капот «Плимута Бельведера», того самого, с которым Аннализа столкнулась прошлым летом. В воздухе попахивало морозцем, небо было почти безоблачное.
– Красавец, – восхитилась Аннализа.
Передний бампер снова был как новенький.
– Доброе утро! – поздоровался Уолт, закончив воевать с последним пятнышком, и сложил тряпку. – Отличный денек для прогулки.
Понимая, что напрашивается на большие неприятности, Аннализа стала сочинять на ходу:
– Представляете, мне только что позвонила подруга. Ее бросил парень, она плачет… в общем, я ей очень нужна.
Она взглянула на бабушку и Уолта. У обоих читалось на лице: так мы тебе и поверили.
– Может, вы съездите вдвоем? – Аннализе было почти не стыдно за вранье. Даже убийственный взгляд бабушки на нее не подействовал. – Все равно мне пришлось бы ютиться на заднем сиденье.
Уолт решительно шагнул к Элене.
– Если вы все еще хотите поехать, я с удовольствием вас прокачу.
У Аннализы замерло сердце.
И тут же застучало вновь, когда Nonna на нее оглянулась, будто спрашивая разрешения. Аннализе даже на секунду показалось, что в глазах бабушки промелькнул страх вновь подвергнуть свое сердце испытанию после потери Nonno.
– Вы еще спрашиваете? – решительно ответила Аннализа вместо бабушки. – Конечно, она с радостью поедет.
Уолт был для бабушки подарком судьбы – от такого нельзя отказываться.
– А может, как-нибудь в другой раз? – предложил Уолт, заметив колебания бабушки. – Кажется, мы все всё понимаем.
Уолт боялся не меньше, чем Nonna.
Но ко всеобщему удивлению, Nonna решилась.
– Думаю, что я найду время для прогулки.
– Вы уверены? – спросил часовщик.
Лицо бабушки смягчилось.
– Уверена. Я не против.
Аннализа подумала, что никогда не забудет эту перемену в их лицах, языке тела, поведении – словно решение впустить свет в свою жизнь погасило боль от потери близких, от которой они оба так долго страдали.
Уолт открыл пассажирскую дверь, подал бабушке руку и помог сесть в машину. Наверное, прошло уже немало времени с тех пор, как оба они брали за руку человека противоположного пола. Аннализа в жизни не видела ничего трогательнее. В голове невольно промелькнула мысль: наконец-то она сделала хоть что-то по-настоящему важное.
Уолт торопливо обогнул машину и открыл свою дверь. Оглянувшись на Аннализу, он пообещал:
– Не волнуйся, я о ней позабочусь.
– Не сомневаюсь, – хитро подмигнула Аннализа.
Он понимающе усмехнулся, и стало очевидно, что Уолт Бузински полностью покорен ее бабушкой.
Аннализа нагнулась, чтобы еще раз попрощаться, и помахала бабушке через закрытое окно.
Nonna махнула рукой, отгоняя ее прочь.
– Это еще что за фокусы! – накинулась Nonna на Аннализу, едва девушка вернулась с работы. – Я не разрешала тебе вмешиваться в мою жизнь.
Бабушка стояла у плиты и готовила soffritto – блюдо, которое включало в себя святую троицу – грибы, морковь и сельдерей. Удивительно, что, куда бы Nonna ни пришла, она всегда царила на кухне.
Томас прислал первое письмо из Вьетнама, и Аннализа не решалась его прочесть. Правильно ли она поступает, продолжая переписку и поощряя Томаса? Долго так продолжаться не может. Кажется, у них есть только два выбора – либо открыто любить друг друга, либо полностью разорвать отношения.
– Какие-такие фокусы? – переспросила Аннализа, любуясь его почерком на конверте. Это письмо означало, что он не только жив, но и думает о ней. Опасная мысль, хотя какая же сладкая…
Nonna погрозила Аннализе кухонным ножом.
– Совсем меня сегодня осрамила. Не вмешивайся в мою жизнь, лучше о себе подумай.
Аннализа пересекла кухню, ступая по черно-белой плитке, и встала вплотную к бабушке.
– Но все ведь получилось? Как прогулка? Только не говори, что тебе не понравилось. Уолт уверяет, что он в восторге и что ты очень интересная женщина.
Нож бабушки еще громче застучал по разделочной доске. Nonna делала вид, что не замечает, как Аннализа дышит ей в шею.
– Nonna, ну расскажи. – Аннализа положила руку бабушке на плечо. – Тебе ведь понравилось? Уолт такой милый.
Nonna сгребла с доски горку нарезанного сельдерея и потянулась за очищенной морковью в глиняной миске.
– Ну-ка отойди, а то я тебя нечаянно порежу.
Аннализа посторонилась.
– Ты знаешь, что ты ему нравишься?
Nonna невозмутимо шинковала морковь.
– И он тебе тоже, – добавила Аннализа. – Разве не так? Почему ты молчишь?
– Мы хорошо провели утро, – проронила бабушка, словно отвечая на исповеди у отца Ладука в Миллзе.
Аннализа снова посмотрела на письмо Томаса. Оно притягивало как магнитом. Даже если это ящик Пандоры, ее это не остановит. Ни за что.
– Еще бы не хорошо, – ответила она бабушке. – Уолт опоздал в магазин в первый раз за не знаю сколько лет. Признавайся, что тебе понравилось.
Nonna смачно опустила нож.
– Было холодно.
– Ну? А дальше? О чем вы разговаривали?
Бабушка оглянулась на Аннализу.
– Оставь меня в покое. Я готовлю ужин.
Аннализа настойчиво смотрела на Nonnu, драматически вытянув шею, пока на губах у бабушки не промелькнула ее характерная осторожная улыбка. Промелькнула и тут же пропала.
Аннализа дотронулась до кончика носа – их секретный знак, выражающий любовь.
– Так я и думала. – Она показала письмо. – Мне написал Томас. Пойду почитаю в своей комнате.
– Ох уж этот твой Томас, – убегая в спальню, услышала она вдогонку.
Распечатав конверт, Аннализа начала читать. Каждое слово казалось ей поцелуем.
Знаешь, чего мне больше всего не хватает? Картошки фри. А еще я скучаю по котлетам твоей бабушки. Но больше всего я скучаю по твоей улыбке.
И я тоже, подумала Аннализа. И не только по улыбке.
Кстати, я совершенно цел и невредим. Хорошего тут мало, однако могло бы быть и хуже. Я ношу в кармане календарик и отмечаю дни. Свой DEROS я еще не скоро узнаю, но до конца года вернусь домой. Пожалуйста, скажи, что ты по-прежнему рисуешь. Я не вынесу, если ты все бросишь.