– Ты справишься, – сев на место, сказал Нино. – В твоей жизни всякое бывало…
Аннализа уже не слушала: она посмотрела вниз на улицу, и ей на мгновение показалось, что она увидела Томаса. Но стоило ей перегнуться через перила, чтобы разглядеть получше, как он исчез.
А может, во всем виноваты тоска и стакан вина.
– Ты даже не слушаешь, – обвинил Нино.
Аннализа отвела глаза от улицы, села и снова натянула одеяло.
– Я считаю, что тебе надо вернуться домой и рисовать снова, – сказал он. – А о нем забудь.
Девушка вздрогнула.
– Его ребенок внутри меня, если ты забыл.
– Найди другого богатея и начни новую жизнь. Если попадется придурок – разведись и забери его деньги.
У Нино все схвачено, подумала Аннализа.
– Да ради бога, зачем мне кого-то искать? Лучше быть одной. Не хватало еще снова все это испытать. Подумай о себе. Почему ты не женишься?
– Я пытаюсь, можешь мне поверить.
Нино потянулся за бутылкой «Кьянти» и снова наполнил стакан.
– Из тебя выйдет хороший отец, – сообщила ему Аннализа.
– А из тебя хорошая мать.
– Не уверена, – возразила Аннализа.
Она снова вернулась к мыслям о приемных родителях. Еще не поздно дать ребенку хороший старт в жизни. Но это будет полный провал. Разве она сможет опять рисовать, зная, что бросила ребенка бороться против целого мира в одиночку?
– Ты его оставишь, да? – спросил Нино, прочитав ее мысли.
– До сих пор не знаю.
Аннализа скинула одеяло и встала. Она облокотилась на перила и побренчала ветряными колокольчиками. Из телефонной будки внизу вышел прохожий и голосовал на дороге, вызывая такси. Пизанская башня сбросила листья и стояла, укутанная снегом. Из клуба в соседнем квартале доносился печальный голос саксофона, и отчего-то этот протяжный звук заставлял ее чувствовать себя ужасно старой. Всего год назад она была влюблена и свободна и не ждала ребенка. И перед ней расстилалось море возможностей. А теперь она беременна, потеряна и одинока.
Часть 2Июнь 1970 – январь 1972
Глава 33Селия
К тому времени, как третьего февраля тысяча девятьсот семьдесят второго года дочь появилась на свет, Аннализа уже извелась окончательно. Она не верила, что станет хорошей матерью, и очень хотела отдать ребенка в приемную семью, но все-таки решила иначе. И вовсе не из-за того, что так хотела Nonna, и не из страха перед Богом. Просто когда Аннализа всерьез представила, что ее ребенка будет растить другой человек, она просто не вынесла этой мысли. Она поняла, что не сможет жить спокойно, зная, что где-то там ее малыш.
Около четырех утра начались схватки, и она поняла – ребенок готов появиться на свет. Поскольку у Аннализы подходил срок, Nonna жила эту неделю у Уолта и чем могла помогала. Доковыляв до гостиной, Аннализа позвонила Уолту по телефону. Она не успела и глазом моргнуть, как уже лежала на заднем сиденье «Плимута», а они втроем мчались в медицинский центр Мэна. Борясь с болью с помощью заученного правильного дыхания, Аннализа поняла, как ей страшно брать на себя такую огромную ответственность.
– Это девочка, – объявил врач в родильном зале, протягивая Аннализе ребенка.
Хотя после семи часов схваток Аннализа вся взмокла и смертельно устала, она не выдержала и рассмеялась. Наверное, Бог посмеивался над ней все эти месяцы, пока она разговаривала с мальчиком.
Когда Аннализа впервые взяла малышку на руки, ее одновременно охватили любовь и растерянность. Даже в этот драгоценный миг Аннализа сомневалась, что будет хорошей матерью и сможет воспитать дочь без отца. Она назвала девочку Селией в честь бабушки, но такое значительное имя еще больше усилило груз ее ответственности.
Всматриваясь в зеленовато-голубые глаза темноволосой малышки, Аннализа уже сейчас находила в ней сходство с Томасом. Она поцеловала Селию в щечку и прижала ее к груди. Все-таки девятнадцать лет – это слишком рано для такой огромной ответственности, особенно когда ты одна.
Снова посмотрев дочери в глаза, Аннализа попыталась улыбнуться. Наверное, все, что она может, – это через силу растянуть губы в улыбке, хотя это слабое утешение и к тому же серьезный обман. Наверняка Селия разгадает его даже сейчас, когда ей нет и дня от роду. Изображая улыбку, Аннализа чувствовала себя обманщицей. И не ощущала ни капли счастья.
Когда она держала на руках крошечное прекрасное существо, сердце переполнял трепет перед чудом рождения, но Аннализа не могла обманывать малыша, что жизнь – это сплошная радость и веселье. Бедной девочке придется самой познавать мир и бороться с бесконечными демонами. И у нее не будет любящего отца, как не было и у Аннализы.
Nonna присутствовала при родах и теперь ушла за Уолтом. Зайдя в комнату, оба стали ахать и охать над Селией. Бабушка, которой не терпелось познакомиться с шестой правнучкой, взяла малышку из рук Аннализы. За дверью слышался гомон остальных Манкузо: все хотели взглянуть хоть краешком глаза.
Когда Аннализа впервые переступила порог своего дома с Селией на руках, ее встретили Уолт и набившаяся в квартиру толпа Манкузо, нагруженная детскими вещами. Девушке было страшно, хотя она знала, что должна чувствовать себя счастливой. С тех пор как Аннализа отказалась от решения отдать Селию приемной семье, она пыталась уговорить себя остаться, но с каждой минутой эта затея теряла право на жизнь.
Аннализа ругала себя за унылое настроение – ведь это счастливый день в жизни любой женщины. Не то чтобы она не любила ребенка – ей просто было страшно. Селия тут совершенно ни при чем. Просто Аннализа боялась, что не справится. Но несмотря на все страхи, в кругу семьи она находила покой и утешение.
Аннализа отдала ребенка бабушке и, извинившись, ушла в спальню. Она распахнула окно и рухнула на кровать. Болтовня ее любимой родни в соседней комнате смешивалась со звуками города, который она когда-то с юношеской отвагой ринулась покорять. Аннализа уткнулась носом в подушку, чтобы никто не слышал, как она плачет.
Если она не вернется с семьей в Миллз, то останется одна. Вот отчего она больше всего плакала. В гостиной ждут родные, у нее теперь есть ребенок… но она одна.
Когда Аннализу накрыло пустотой одиночества, она решила, что нельзя больше откладывать возвращение домой. Можно закрывать на это глаза сколько угодно, но у нее нет ни одной разумной причины здесь оставаться.
Пришло время поехать обратно в Миллз.
Время отбросить мечты и вернуться к реальной жизни. Возможно, она никогда не выберется из Пейтон-Миллза – но теперь это неважно. Nonna была права. Нельзя быть эгоисткой и гоняться за пустыми фантазиями. Самое главное теперь – стать хорошей матерью.
Утром Аннализа зашла в магазин Уолта с Селией на руках. Уолт вынес напольные часы и показывал их покупателю в фетровой шляпе.
– Смотрите-ка, ты неплохо выглядишь, – сказал часовщик. – Как самочувствие?
– Наверное, как и положено. Сегодня уже увереннее стою на ногах.
Видимо, заметив ее грустный вид, Уолт попросил покупателя подождать минутку. Он увел Аннализу в дальний конец магазина и протянул руки к Селии.
– Можно?
– Конечно.
Уолт бережно взял малышку на руки. Было так необычно видеть, как ласково держит старый часовщик ее ребенка.
– Тебе нравится этот новый мир? – нежно спросил он. – Впереди так много открытий.
Это еще мягко сказано, подумала Аннализа. Открытий много, и большинство их них – отвратительные.
– Уолт, мне надо возвращаться домой.
Часовщик взял Селию за ручку, и она обхватила его большой палец. Не глядя на Аннализу, он ответил:
– Может, оно и к лучшему.
– Простите меня. Я вас подвела, и это ужасно. Вы подарили мне столько возможностей и дали шанс осуществить свою мечту, но малышка все поменяла. Я просто не справлюсь одна.
Не отбирая у Селии палец, Уолт поднял глаза.
– Ты нисколько не подвела меня, юная леди. Ты должна принимать решения, думая только о себе и об этой чудесной девочке. Я уже свое прожил.
По щеке Аннализы скатилась слеза.
– Я не знаю, как благодарить вас за то, что вы для меня сделали, Уолт. Серьезно. Еще никто не давал мне так много. Мне невыносимо думать, как вы будете теперь справляться с магазином.
– Аннализа, – мягко ответил Уолт, глядя на Селию. – Я справлялся с магазином уже сорок лет, и почти все это время без твоей помощи. Я разберусь. Посмотри, что ты сделала. Ты вдохнула в это место новую жизнь… и привлекла ко мне новых клиентов. – Уолт прижал руку груди и слегка закашлялся. – Ты и в меня вдохнула жизнь, несмотря на мои проклятые легкие.
Аннализа всем сердцем ощутила его одиночество.
– А может, поедете вместе со мной? Подыщете себе маленький домик в Пейтон-Миллзе. Мы же как одна семья. Nonna просто умрет от радости, если вы возьмете и переедете.
Уолт протянул Селию обратно.
– Здесь мой дом, дорогая, но мы живем не очень далеко друг от друга. Вы ведь будете меня навещать?
Немного приободрившись, Аннализа кивнула:
– Конечно, буду, даже не сомневайтесь. Как только кто-то согласится меня подвезти. Может, чем-нибудь помочь, пока мы не уехали? Если хотите, я подыщу нового помощника.
– Лучше позаботься о себе и о малышке. Во что бы то ни стало. Не оглядывайся назад. Ты помогла мне больше, чем можешь себе представить. Ты заменила мне дочь.
– А вы мне – отца, – всхлипнула Аннализа, больше не в силах выносить это прощание.
Уолт вынул платок и закашлялся, вновь напомнив девушке, что он не вечен. Когда приступ кашля закончился, она сказала:
– Если вы переедете в Миллз, я смогу за вами присматривать. Это будет мне лишь в радость.
– Спасибо за твою доброту, – только и ответил Уолт.
– Нино заберет нас завтра. Я соберу вещи и приберу в квартире. К моему отъезду можно будет показывать ее новым жильцам.
Уолт дотронулся до ножки Селии, обутой в маленькую белую пинетку.