– И ты называешь это искренностью? Фармер не лубинийская фамилия.
– Я называю это стремлением защитить человека, который был мне вместо отца. Защитить от вас. Отцепитесь от него, ведь у вас есть я.
Он долго смотрел на нее, прежде чем сказать:
– У меня есть ты, разве нет?
С этими словами он снова опустился на стул. По его лицу было невозможно определить, поверил ли он хоть одному ее слову. Обидно, что он такой упрямый и недоверчивый. Его последняя реплика заставила Алану почувствовать себя крайне неуютно.
– Борис! – позвал он неожиданно.
Слуга появился очень быстро, очевидно, он ожидал в соседней комнате и слышал каждое слово. И капитан знал это, иначе крикнул бы громче.
Алана не хотела, чтобы кто-то еще слышал ее историю. Ее разозлило, что Кристоф позволяет слуге подслушивать.
– У нас есть десерт? – спросил Кристоф Бориса, собиравшего со стола пустые тарелки.
– Сладкий или кислый? – осведомился Борис, приостановившись.
– У нас еще есть лимоны?
– Сладкий, если можно, – вмешалась Алана.
Капитан кивнул. Она подождала, пока Борис покинет комнату, прежде чем спросить:
– Вы ему доверяете?
– Борису? Его родители, как и он сам, появились на свет в моем родовом поместье. Мы выросли вместе. Несмотря на разницу в социальном положении, он мой друг.
– Тогда почему же вы ударили его сегодня?
– Он не глуп. И сделал ошибку из добрых побуждений, но это наполнило его чувством вины. Не ударь его я, он бы сам наткнулся на мой кулак. Доверяю ли я ему? Я без колебаний доверю ему свою жизнь.
Все это было правильно и хорошо для него, но не для нее.
– Пожалуйста, предупредите меня в следующий раз, когда на допросе будет присутствовать кто-то посторонний. То, что я говорю, предназначено только для ваших ушей. И для ушей моего отца.
– Ты здесь для того, чтобы во всем признаться, а не для того, чтобы хранить свои тайны.
– Нет. Я здесь для того, чтобы открыться отцу и предотвратить войну, не обнаруживая своего присутствия раньше времени, – сердито возразила она. – Пока я не окажусь под защитой короля, чем больше людей знает о моем существовании, тем большему риску я подвергаюсь. Вы отдаете себе отчет, что огласка крайне опасна для меня?
– Я отдаю себе отчет, что все сказанное тобой не выйдет из этих стен.
– Почему вы не можете попросить моего отца просто прийти и посмотреть на меня? Верните меня в камеру, беззащитную, лишенную всякой возможности прикоснуться к нему, но приведите его повидаться со мной!
– Ты явилась в эту страну, полагая, что здесь живут одни дураки? – рявкнул он.
Глава девятнадцатая
У Аланы перехватило дыхание. Она опять его рассердила! Но чем? На ее глазах выступили слезы. О боже, она никогда не простит себе, если позволит ему сломать себя эмоционально только потому, что он кажется таким грозным, когда смотрит на нее так.
– Отвечай! – рявкнул он.
– Не стану, если вы собрались кричать на меня!
Она вскочила, готовясь бежать, если он двинется в ее сторону. Но он не встал. Она своим упрямством заставила его замешкаться. Он откинулся на спинку стула и долго изучал ее лицо. Наконец вздохнул и заговорил:
– Вопреки здравому смыслу скажу тебе простую вещь. Пока ты здесь, ты защищена – даже от меня. Хотя, конечно, не стоит меня сердить.
Она испытала такое облегчение, что почти упала на стул. Пожалуй, не стоило ему говорить ей это. Она могла справиться с любыми эмоциями, кроме одной, той самой, непривычной, которую он вызвал в ней. Если бы она не боялась его, ей не пришлось бы постоянно держаться настороже, и тогда она могла бы говорить более свободно. Именно это она сделала сейчас.
– Я приехала в эту страну, считая ее варварской, чуть ли не средневековой. Сегодня вы трижды подтвердили мое мнение, – пожаловалась она.
– Только трижды? Я мог бы постараться лучше.
Он шутит? Нет, пожалуй, нет.
Алана вскинула подбородок.
– Если хотите слышать правду, так не обижайтесь, когда вам ее говорят. Не я назвала вас глупыми, а вы сами. И почему вы, вообще, это заявили?
– Ты прибегла к женским уловкам, умоляя привести короля и играя на моих чувствах, зная, что я желаю тебя. Неужели ты думаешь, что я отношусь к своей работе настолько легкомысленно, что способен пренебречь долгом ради хорошенькой мордашки?
Алана отметила это про себя. Выходит, он все еще хочет ее, даже притом что нелестного мнения о ней? На смену этой мысли пришла другая. Не только одним страхом он расшатывал ее самообладание.
– Я не делала ничего подобного, – возразила она. – Неужели король так занят, что не может потратить несколько секунд, чтобы посмотреть на меня? Что, если он меня узнает? Что, если в нем заговорит инстинкт? Я всего лишь взывала к вашему благоразумию.
– Не вижу ничего благоразумного в том, чтобы оставить тебя в одной комнате с его величеством – в данный момент.
– Прошу запомнить: я бы никогда не стала прибегать к коварству. Но, понимая ваши подозрения, я готова согласиться с вами. – Алана вздохнула. – Должно быть, я слишком устала, раз снова затронула эту тему. Если десерт не предвидится, то, может, вы будете столь любезны показать мне комнату, с тем чтобы перенести дискуссию на завтра?
– Еще совсем рано, – сказал он.
– Я сегодня очень устала, и мои силы на исходе. Может быть, вы не этого добивались, но тем не менее это так.
– Неужели ты полагаешь, что я не воспользуюсь случаем допросить тебя, пока ты изнемогаешь от усталости?
Алана вскинула брови:
– Так значит, этот допрос будет продолжаться всю ночь? Что ж, отлично, но лишь до тех пор, пока я не усну прямо на стуле. Потом будите меня, сколько хотите, но я все равно ничего больше не скажу.
Вместо того чтобы отреагировать на ее предупреждение, он окликнул:
– Борис, где ты там застрял?
Прошло не менее полминуты, прежде чем в комнату ворвался слуга с двумя чашами, наполненными чем-то кремообразным.
– Прошу прощения, милорд. Франц никак не мог решить, что подать. Думаю… – Тут Борис перешел на шепот: – Он хотел произвести впечатление на вашу прелестную гостью.
– Она не гостья. Предупреди его, чтобы впредь не валял дурака. – Кристоф взмахом отослал слугу.
У Аланы сложилось впечатление, что капитан адресовал эти слова не столько повару, сколько самому себе. Но, кажется, он был готов дать ей возможность спокойно съесть десерт. Пахло ванилью и чем-то ароматным, но чем именно, Алане определить не удалось.
– Это анис, он растет на юго-востоке, – пояснил Кристоф, словно прочитав ее мысли.
Алана благодарно кивнула.
– В Лондоне очень много пряностей, просто я никогда не бываю на кухне достаточно долго, чтобы запомнить названия. Но не думаю, что анис добавляют в наши блюда.
Прежде чем отодвинуть чашу, она не устояла перед искушением провести внутри пальцем, чтобы собрать последние капли. Сунув палец в рот, она застыла, увидев, как изумленно наблюдает за ней капитан. Алана поспешно схватила маленькое влажное полотенце, оставленное на столе Борисом, и вытерла остатки крема.
– Прошу прощения за нарушение приличий. Я обожаю сладкое, – пояснила она. – Только не обвиняйте меня еще и в этом преступлении!
– Я и не собирался. Я делал то же самое, когда был ребенком. Теперь же я просто прошу добавки. Хочешь еще?
– Нет, ужин был очень сытным. Но спасибо за предложение.
Он кивнул и даже улыбнулся. Опять стал чересчур любезным. Чтобы ошеломить ее внезапной вспышкой гнева? Для разнообразия она бы предпочла, чтобы он ответил на некоторые ее вопросы.
– Скажите, сколько всего покушений было на моего отца? – спросила она. – Не является ли этот мятеж продолжением заговора по моему устранению? Не занимаются ли этим одни и те же люди?
– Ты была права, – буркнул он. – Сейчас довольно поздно и мне пора на дежурство, так что больше никаких вопросов, договорились?
Алана возмущенно уставилась на него. Вот, значит, как? Очень хитро с его стороны оставить ее с носом! Но, скорее всего, он бы ей все равно не ответил, решила она. В этой комнате право задавать вопросы было только у одного человека. Если она об этом и забыла, то он помнил.
И уходить он не спешил.
– Однако у нас еще есть время для небольшой забавы. – Он отодвинул свой стул, но лишь для того, чтобы взгромоздить ноги на стол и скрестить их. – Иди сюда, – велел он, расплываясь в медленной улыбке. – Думаю, ты сумеешь придумать что-то увлекательное, чтобы убедить меня не запирать тебя в камере на ночь.
Глава двадцатая
Поскольку оконных проемов в высоких стенах не было, а обе двери были заперты, Леонард не знал, заброшен ли склад, пока не открыл вторую дверь отмычкой и не проник в здание с черного хода. Здешние помещения не пустовали. В задней части свалены ящики, большие и маленькие. Все они были пустые, а большинство из них поломаны. Всевозможный мусор устилал пол, делая бесшумное передвижение затруднительным.
Он нашел того, кого искал, – человека, нанявшего его восемнадцать лет назад, чтобы избавиться от наследницы престола. Человека, лица которого он не смог забыть. Теперь он также знал имя. Альдо. На то, чтобы найти его, ушел весь день и еще несколько часов ночи. Вообще-то Леонард был уверен, что ему потребуется гораздо больше времени. Удача? Он не верил в удачу.
Альдо был человеком привычек, посещавшим единственное место в столице, где мог услышать интересовавшие его новости. Старая таверна, куда заглядывал Леонард, чтобы узнать о заказах, сгорела дотла, и на ее месте выросла мучная лавка. Леонарду пришлось обшарить весь город, проверяя другие таверны и проводя достаточно времени в каждой, чтобы определить, то ли он ищет. Последняя, которую он посетил, была поновее, находилась на главной улице и выглядела куда элегантнее прочих. Хорошее прикрытие для того, что продавалось здесь на самом деле, – смерти. Даже Леонард не распознал бы истинное предназначение заведения, если бы не узнал старого конкурента, сидевшего за одним из столов.