– Открой глаза, Алана. Ты уже растаяла. Теперь время таять вместе. Я хочу подарить тебе еще больше наслаждения, хочу, чтобы ты видела, как много наслаждения даришь мне… за то, что я люблю тебя.
Когда Алана открыла глаза, она увидела над собой лицо Кристофа. Его небесно-синие глаза. И улыбку на его губах, способную растопить снег.
– Вот так лучше, – сказал он. – А то я уже начал думать, что ты снова заснула.
Она едва не рассмеялась. Спать, когда с ней такое происходит? Но она все еще пребывала в сладкой истоме, окутывающей ее. Даже тяжесть его тела не мешала, а приятно волновала своей желанной близостью.
Девушка поддалась порыву коснуться его тела ладонями, водя ими по голым плечам, по выпуклым мышцам его рук, напрягшимся, чтобы уменьшить давление на ее грудь. Он был полностью обнажен. Зачем она прежде возражала против этого? О чем только она думала? Его золотистое тело было таким притягательным, возбуждая все ее чувства. С этой могучей мускулатурой он выглядел настоящим варваром, но при этом был так прекрасен. Алана спросила себя, сумеет ли она доходчиво описать его Генри, чтобы тот смог вырезать из дерева его фигуру? Ей бы так этого хотелось!
Он внимательно наблюдал за ней. Похоже, ему ужасно нравилось, что ее пальцы изучают его. Но ей было все равно. Она нисколько не стеснялась. Мало того, она улыбнулась ему и поддразнила:
– Какой прекрасный сон!
Он усмехнулся:
– Хотел бы я, чтобы мои сны были столь эротичны. – Понизив тембр голоса, он добавил: – Вообще-то обычно они такие и есть. Но давай не будем просыпаться, согласна?
Тут он так торопливо поцеловал Алану, что она подумала, что ему вовсе не хочется услышать ее мнение. Но она все равно изъявила свое согласие, подарив ему ответный поцелуй. Но целоваться с ним столь самозабвенно оказалось не слишком хорошей идеей. Истома мгновенно испарилась. Так же мгновенно между ними вспыхнула новая страсть, и исходила она не только от него. Алана все никак не могла им насытиться, хотя старалась изо всех сил!
Казалось, они оба окутаны паром. Его спина стала слишком мокрой и скользкой, чтобы держаться за нее, и Алана обхватила его шею. Между ее бедер тоже было скользко. Усиливая ее желание, что-то твердое легко скользило там вперед и назад. Оно снова наполнялось и становилось все тверже, все сильнее и сильнее. Но теперь Алана знала, к чему это приведет. Она знала…
– Ты уверена, Алана?
Если он скажет еще слово, она закричит. Эта страсть, растущая в ней, требовала немедленного выхода. Она притянула его голову к себе и ахнула. Это была боль? Но она прошла слишком быстро, чтобы понять наверняка. Алана почувствовала, что наполнена его горячей плотью, наполнена до самых глубин, и… и…
– О боже!
Восторг, к которому она приближалась, достиг своего нового пика, но на этот раз все было по-другому! Все было гораздо ослепительнее, поскольку он продолжал двигаться в ней, продлевая невыносимое наслаждение. И ее наполнила такая нежная благодарность к мужчине, который подарил ей это счастье… роскошь хотя бы ненадолго позволить себе взрыв эмоций. Алане хотелось, чтобы это продолжалось вечно…
Так не случилось, но счастье осталось. Даже после того, как он разделил с ней восхитительный миг и обрушился на нее всем весом своего тела, она прижала его к себе еще крепче. Но он помнил, как тяжел. Легкий поцелуй в ее щеку, в шею, и вот уже Кристоф перекатился на матрац. Но не отстранился от нее. Наоборот, притянул Алану к себе и даже положил ее ногу на себя, прежде чем крепко обнял за спину. Вторая рука осторожно убрала волосы с той ее щеки, которая не прижималась к его груди.
Она благодарно вздохнула и обвилась вокруг него.
– Это было чудесно, – сонно пробормотала она, прежде чем погрузиться в сладостное забытье.
Глава двадцать седьмая
Сколько удивительного произошло вчера, подумала Алана. Неужели все это действительно случилось всего за один день, даже…
Тут Алана решительно оборвала мысль на середине.
Она понятия не имела, который час. В спальне Кристофа не было окон, чтобы определить, день сейчас или ночь, только лампа горела на каминной полке. Но Алана чувствовала себя спокойной, полной свежих сил и окончательно проснулась, когда осознала, что голова ее лежит не на подушке, а ее спину согревает вовсе не одеяло. Это прижимался к ней Кристоф. Пламя в камине успело погаснуть, но в нем не было необходимости. Кристоф был горячее всякого огня.
– Как ты себя чувствуешь?
Откуда он знает, что она проснулась и слышит вопрос? Алана не шевелилась и едва дышала, чтобы не разбудить его, прежде чем сможет собраться с мыслями.
– Ночью я сделал все, чтобы успокоить тебя после твоего ночного кошмара, – продолжал он задумчивым тоном. – Я рад, что ты мне это позволила. Потребность в близости другого человеческого существа вполне естественна после столь трагических событий.
Алана попыталась встать, но его рука удержала ее, а его тон сделался тверже:
– Это был не сон, Алана.
– Знаю. Я просто притворялась ночью, будто думаю, что сплю. Но этого не нужно было делать.
– И все же назад ничего не вернешь. Наслаждение, подобное этому, навсегда останется с нами как самые прекрасные воспоминания.
– Прошу, давай не будем обсуждать это, – простонала она.
И тут же была опрокинута на спину. Кристоф оперся на одну руку, глядя на нее сверху. Чтобы полюбоваться, не раскраснелись ли ее щеки? Нет, на самом деле он улыбался ей своей ослепительный улыбкой, от которой у Аланы перехватило дыхание, а сердце сжалось, протестуя, когда он медленно наклонился, чтобы поцеловать ее.
Но он всего лишь чмокнул ее в кончик носа, усмехнулся и сказал:
– Доброе утро… или, наверное, уже день.
Она шумно выдохнула. Ей следовало бы злиться на него из-за всего, а особенно из-за минувшей ночи. Он вел себя как дикарь и наслаждался тем, что получил. Но в глубине души Алана понимала, что это не так. Он был нежным и любящим. Она постаралась избавиться от этой мысли, испугавшись того, как сильно он начинает ей нравиться.
– Сейчас действительно день?
Кристоф пожал плечами:
– Вполне возможно. Я давно позавтракал. Уже стал опасаться, что ты никогда не проснешься, но полагаю, тебе нужно было поспать подольше.
Это еще слабо сказано! Но стоп – он уже вставал? А потом снова вернулся в постель, пока она спала? Алане хотелось надеяться, что это не свидетельствовало о его намерении продолжить то, что происходило между ними прошлой ночью. Она собралась вставать. И снова его рука удержала ее за талию.
Но на этот раз он сказал:
– Ты действительно хочешь, чтобы я позволил тебе встать голой? Полагаю, ты могла бы взять простыню, но тогда голым останусь я. Что ты предпочитаешь?
Она сердито сказала:
– Я предпочла бы лежать под одеялом, пока ты не выйдешь из комнаты. Это можно устроить?
– Нет, – рассмеялся он.
Она проворчала:
– Почему ты еще здесь, если так поздно? Разве тебе не нужно работать?
– Нет.
– Потому что твоя работа – это я? – предположила Алана.
– С удовольствием подтверждаю, что это так.
О господи боже, с ней в постели настоящий соблазнитель! Эта мальчишеская улыбка сводила ее с ума. А рука, удерживавшая ее, не желала лежать спокойно. Его пальцы поглаживали ее обнажившееся плечо. Легонько, чтобы она не заметила? Или просто по рассеянности? Нет, на это Алана не рассчитывала.
Стремясь отвлечь его, она спросила:
– Тот человек, который пытался убить меня ночью, действительно был твоим гвардейцем?
Он кивнул:
– Это был тот самый вор, Алана.
Она вздохнула. Судя по тону, было очевидно, что он считает дело законченным.
– И это все? Ты думаешь, что вор пошел на убийство, чтобы скрыть кражу? В таком случае воров здесь вешают, а убийц просто сажают в тюрьму.
Она вложила в эту реплику столько оскорбительного сарказма, что не удивилась, когда он сел, а потом и вовсе встал с кровати. Причем, совершенно обнаженный!
Она была вынуждена прикрыть глаза рукой, прежде чем продолжить:
– Он хотя бы знал, что это я его обвинила? Это ты сказал ему, что держишь меня в тюрьме?
– Разумеется, нет, но он сам легко мог прийти к такому заключению. Люди видели, как тебя заводили в мое жилище. Он мог предположить, что тебя задержали до выяснения обстоятельств.
Обиженная тем, что он по-прежнему не желает принимать во внимание грозящую ей опасность, Алана спросила:
– Ты действительно в это веришь?
Он неожиданно сел на другой край кровати и отвел ее руку от глаз. Она поспешно зажмурилась и осведомилась:
– Ты надел штаны?
– Да, – спокойно сказал он. – И слушай внимательно. Я готов признать, что все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но пока что этот человек твердит, что всего лишь пытался напугать тебя и заставить отказаться от обвинений.
– И ты этому веришь?
– Нет. Но можно допустить, что вор старается скрыть преступление, избавившись от своего обличителя, или, как ты предполагаешь, кто-то приказал этому человеку убить тебя, хотя, если не считать меня и короля, никто не знает, почему ты здесь. Что, по-твоему, более правдоподобно?
– Так ты рассказал королю?
– Конечно.
Алана сникла. Неужели отец даже не потрудился прийти и посмотреть на нее?
Стараясь не показывать Кристофу, как она расстроена, Алана спросила:
– Ты уверен, что король не рассказал кому-то еще? Членам своей семьи? Ближайшим друзьям или советникам? Вы беседовали наедине?
Его пальцы бережно погладили ее по щеке.
– Почему ты не открываешь глаза?
Потому что у него не хватило времени надеть и рубашку. Сможет ли она смотреть ему в лицо, а не ниже? Она попыталась. О боже, он улыбается! Этот человек просто читает ее мысли!
– Отвечая на твои вопросы, скажу: нет, нет и да. Я беседовал с ним с глазу на глаз.
– И точно так же, как и ты, он не поверил мне? Почему?