— Ты притворяешься благоразумным, — натянуто улыбнувшись, промолвил он. — Однако я своими глазами видел, как ты в клочья разорвал шестерых моих слуг, пытаясь спасти женщину.
Данте пожал плечами. Он был недоволен собой. Всего лишь шестерых? Ему казалось, что он уничтожил по крайней мере девятерых зомби.
— У меня не было выбора. Таким меня сделали ведьмы.
— Да, и они попытаются убедиться в том, что ты постараешься спасти эту женщину от мастера.
Данте сделал вид, что глубоко задумался.
— Вряд ли, — наконец промолвил он.
Амил машинально сделал шаг к нему. Однако к сожалению, он все еще находился довольно далеко от Данте, и тот не мог вонзить в него свои зубы.
— Что ты хочешь этим сказать?
Данте, подняв руку, показал на толстые стены, и сковывавшие его цепи глухо звякнули от этого движения.
— Не знаю, где мы сейчас находимся, но я впервые за последние три столетия могу наконец вздохнуть свободно. Здесь я не ощущаю давления Феникса, он выпустил меня из своих когтей. И этим я обязан тебе, кто бы ты ни был. Знай, что вампир никогда не останется в долгу, — заявил Данте и широко улыбнулся.
На некоторое время в помещении установилась мертвая тишина. Амил, вероятно, пытался собраться с мыслями.
— Ты хочешь сказать, что проклятие больше не тяготеет над тобой? — наконец озадаченно спросил он.
— Кто знает? — уклончиво ответил Данте и, откинув голову, прижался макушкой к шершавой каменной стене. — Я хочу сказать только одно: сейчас я и пальцем не пошевельну ради той сучки, которая заманила меня в ловушку.
— Я не верю тебе.
— Это твое дело. — Данте пожал плечами. — Но хотя бы скажи мне, она мертва?
Амил машинально бросил взгляд в сторону темнеющей арки, которая вела в коридор:
— Нет еще.
Данте понял, что Эбби находится где-то неподалеку. Его охватила радость, но он взял себя в руки. Нельзя расслабляться. Если он не избавится от цепей, то не сможет помочь Эбби.
Он изобразил на лице холодное удивление:
— Нет еще? Почему вы медлите? Ах да, конечно! Вы наверняка хотите принести ее в жертву Князю Тьмы.
Амил нахмурился, уловив в его голосе насмешливые нотки.
— Всему свое время, — буркнул он.
Данте усмехнулся.
— Позволь мне дать тебе один совет, мой мальчик, — сказал он. — Не откладывай в долгий ящик то, что ты собрался сделать. За стенами этого помещения бродит множество существ, готовых убить тебя и получить возможность самим принести Князю Тьмы эту жертву. Чем скорее ты возьмешься задело, тем скорее обретешь вселенскую славу.
Щеки Амила, поросшие юношеским пушком, зарделись.
— Слава достанется не мне, а мастеру, — сказал он.
— Мастеру? — Данте презрительно фыркнул. — Ты хочешь сказать, что пленил Феникса и намерен передать его в чужие руки, чтобы награда досталась не тебе, а кому-то другому? У тебя есть мозги, приятель? Впрочем, возможно, дело не в них, а в отсутствии у тебя мужского начала.
Амил побагровел и с угрозой поднял кол:
— Попридержи свой язык, жалкий вампир! Сейчас мне хочется только одного — всадить этот кол тебе в сердце!
Данте расхохотался. Он нащупал слабое место этого молокососа. Амил был амбициозен, и на эту болевую точку следовало давить.
— Не надо пугать меня, приятель, я стреляный воробей.
В белесых глазах Амила вспыхнула ярость, однако жажда славы была сильнее гнева.
— Я получу свою награду, — напыщенно сказал он.
— То есть получишь крохи со стола мастера? Сочувствую тебе.
— Заткнись!
Данте сложил руки на груди, хотя из-за сковывавших его цепей сделать это было непросто. Он ненавидел цепи. Они делали его агрессивным. Данте хотелось вонзить хоть в кого-нибудь свои клыки. Однако, подавив это желание, он мило улыбнулся.
— Ты мог бы получить все, что пожелаешь. Власть, славу, высокое положение в свите Князя Тьмы, — сказал он. — Впрочем, возможно, тебе нравится роль лакея. Я заметил, что большинство людей предпочитает быть овцами, а не волками.
Амил громко засопел:
— Я знаю, чего ты добиваешься, но твой фокус не пройдет.
Однако Данте видел, что его усилия не напрасны. Амил горел желанием получить огромную власть и стать повелителем мира.
— Послушай, мне все равно, кто убьет этого злосчастного Феникса. Главное, что я навсегда избавлюсь от него, — разглядывая свои ногти, промолвил Данте. — Я хочу только одного — выйти отсюда свободным.
Амил невесело улыбнулся:
— Ты надеешься, что Князь Тьмы откажется от удовольствия расправиться с тобой?
— А почему у него должно возникнуть это желание?
Данте чувствовал, что постепенно приближается к своей цели. Главное сейчас — не вспугнуть дичь.
— Ты стоял на защите Чаши.
Данте даже не потрудился поднять на Амила глаза. Впрочем, парень еще далеко.
— Во всем виноваты ведьмы, — сказал Данте. — Они наложили на меня заклятие, которое я не мог побороть. Я сидел на привязи, словно собака.
— Вряд ли наш Князь войдет в твое положение. Он сожрет тебя вместе с потрохами, — сказал Амил.
— И все же мои шансы остаться в живых больше, чем твои, — заявил Данте.
Амила потрясли прозвучавшие слова. Он принадлежал к разряду тех магов, которые хотят получить власть над миром, но не готовы заплатить за это высокую цену. А ведь эта власть обходится дорого.
— Ты же знаешь, что Князь Тьмы не может обойтись без свежей крови, — продолжал Данте. — Ему нужно много крови. К счастью, мою не назовешь свежей.
Амил нахмурился:
— В жертву Князю будет принесена женщина, в которую вселился Феникс.
— Эбби? Разве ею насытишься? Даже для меня она была бы всего лишь легким перекусом.
Амил поджал губы.
— Здесь есть слуги, — буркнул он.
Данте засмеялся:
— Надеюсь, что их здесь целое стадо. Иначе тебе не позавидуешь. Ты не боишься, что тебе вырежут сердце и возложат все на алтарь?
Амил угрожающе шагнул к Данте, сжимая в руках кол. Слова Данте, по всей видимости, задели его за живое. Ему не нравилась перспектива быть принесенным в жертву.
— Ты, наверное, думаешь, что я отпущу тебя, чтобы ты помог мне свергнуть власть мастера?
— С чего ты это взял? — насмешливо промолвил Данте. — С какой стати я стану помогать тебе? Я не намерен помогать. Мне нет дела до того, кто прикончит эту сучку. Я рад, что освободился от нее.
Амил занервничал. Его левый глаз задергался. Тик свидетельствовал о том, что молодой человек находился в смятении чувств.
— Я не верю, что ты равнодушен к этой женщине. Ты наверняка испытываешь к ней какие-то чувства, — заявил Амил.
Данте презрительно усмехнулся, однако в глубине души был обескуражен этим заявлением. Оказывается, Амил не так уж глуп. И в дальнейшем это нужно учитывать.
— Ну и кретин же ты, приятель! Я вампир и не испытываю ни к кому сочувствия. Хотя…
— Что такое?
— Она чертовски хороша в постели, — промолвил Данте. — Ты представить себе не можешь, что она вытворяет языком! Не скрою, я был бы не прочь позабавиться с ней, прежде чем ее принесут в жертву Князю Тьмы. Ты тоже мог бы провести с ней часок.
Амил поморщился от отвращения:
— Не все такие животные, как ты.
— Ты терпеть не можешь женщин? Тебе больше нравятся мужчины? Или предпочитаешь экзотические забавы? У меня есть друг, который может выполнить любую прихоть клиента.
Амил сплюнул на пол.
— Какая гадость!
— Возможно, я действительно говорю гадости, но мне по крайней мере не грозит опасность стать одним из блюд, припасенных для Князя Тьмы. Передай ему привет, когда он станет закусывать тобой, приятель!
— Заткнись! Или я сейчас силой заставлю тебя замолчать!
— Как тебе будет угодно, приятель.
Очнувшись, Эбби поняла, что жива, и одно это уже обрадовало ее. Она не хотела, чтобы ее съели отвратительные зомби. Впрочем, опасность, судя по всему, еще не миновала. Теперь ее окружал не лес, а каменные стены. Эбби находилась в каком-то подвале или в пещере. Здесь было сыро и темно.
Эбби была привязана к столбу, расположенному рядом с жаровней, над которой поднимался дым. Она находилась в помещении не одна. Эбби хотела закричать, но ее рот был завязан куском грубой ткани.
Перед пленницей стоял человек. Во всяком случае, он ничем не отличался от простого смертного. Впрочем, в последнее время Эбби старалась воздерживаться от поспешных умозаключений. Приглядевшись получше, Эбби заметила, что у стоявшего перед ней существа неестественно бледная кожа и лысый череп. Но особенно странной ей показалась одежда незнакомца. Разве человек надел бы на себя тяжелый черный балахон и огромный медальон, походивший на металлические эмблемы фирм-производителей, которые обычно украшают спортивные автомобили?
Мысли Эбби были прерваны странными действиями незнакомца. Он протянул руку и провел пальцем по щеке Эбби. Она испуганно вздрогнула. Это неприятное прикосновение заставило ее вспомнить о Данте. Эбби не знала, где он находится.
Чтобы успокоиться, она стала внушать себе, что Данте сейчас готовит операцию по ее спасению, и эта операция непременно увенчается успехом.
Эбби ни на мгновение не допускала мысли о том, что Данте могли ранить или, более того, убить. От безнадежности можно было сойти с ума, а Эбби стремилась сохранить ясность сознания для дальнейшей борьбы за свою жизнь.
Она бросила сердитый взгляд на человека, который смотрел на нее так, как обычно смотрит исследователь на букашку под микроскопом. Эбби была так крепко привязана к столбу, что не могла пошевелиться.
— Какая сила! — восторженно промолвил незнакомец в темных одеждах. Его голос завораживал Эбби. — Жаль убивать ее…
Убивать? Эбби замычала, повязка мешала ей говорить. Она, конечно, не рассчитывала, что ее привязали к столбу для того, чтобы поздравить с днем рождения и осыпать подарками. Но убивать!..
Эбби во всем винила Селену и проклятых ведьм. Похоже, она обречена стать праздничной индюшкой, которую подадут Князю Тьмы.