жно вцепившись в листву, уставилась вниз, на быстро разгоравшееся пламя.
Феркаэль вскочил как ужаленный.
Но что бы ни собирался сделать для спасения своей питомицы хозяин леса, его опередил Антон, выкрикнув во весь голос:
– Рунна-Ри, сюда! Воды, и поскорее!
Малыш-водяной, по всей вероятности, подслушивал тоже, потому что сей же миг явился перед ними невесть откуда и не стал задавать никаких вопросов. Сразу поднял руки, и из кончиков пальцев его струями ударила вода, заливая горящую ветку.
Антон уже лез на яблоню. Не обращая внимания на этот импровизированный фонтан, щедро оросивший и его самого, он быстро добрался до верхушки, не без труда снял оттуда дрожащую, плачущую дриаду, которая цеплялась за ветки, не желая покидать дерево, и, так же быстро спустившись, передал ее Феркаэлю.
Хранитель Броселианы прижал малютку к груди.
– Всё, всё… успокойся, Стина, – сказал он ласково. – Ничего страшного не произошло. Все позади, и раны сейчас заживут… Забери у нее свое огниво, кавалер Кароль.
Тот так и сделал. Сунул зажигалку в карман штанов и для верности застегнул его на пуговицу.
Вероника заметила, что платьице дриады успело слегка обгореть, хотя огонь никак не мог ее коснуться. Ну да, ведь она и ее дерево – одно и то же…
– Зачем?.. – простонала Стина. – Я ведь хотела как лучше!
Феркаэль, не слушая, хмуро уставился на Рунна-Ри.
– Неужели ты не мог заняться этим полезным делом раньше? Поливал бы яблоню хоть иногда, глядишь, Стине и не пришла бы в голову этакая глупость!
Водяной пожал плечами.
– Она меня не просила.
– «Не просила», – проворчал Феркаэль. – А самому не догадаться… Корни полей!
Рунна-Ри покорно опустил руки, и вода хлынула из его пальцев к подножию дерева.
– Я спасу твой дом, – снова обратился хозяин леса к Стине. – Не сомневайся. Вы будете жить еще очень долго… – и вдруг замер, принюхиваясь.
Потом поднял взгляд на яблоню.
Залитая ветка еще слабо дымилась, и маленькая дриада всхлипывала и дрожала.
Феркаэль медленно наклонился, поставил ее на землю. Так же медленно выпрямился.
– Мат Мар здесь, – сказал он, и лицо его окаменело. – Стина!..
Та, поняв все без слов и не дожидаясь продолжения, метнулась к дереву и исчезла в стволе у самых корней.
– Не жалей воды, – коротко бросил Феркаэль Рунна-Ри, затем повернулся к своим гостям.
– Вы все еще хотите мне помочь?.. Тогда – за дело!
В следующую секунду он оказался уже возле калитки палисадника и подозвал к себе Овечкина. Перекинулся с земным колдуном несколькими фразами, энергично кивнул и велел подойти остальным.
– Хорошо, что нас пятеро, – сказал он. – Пентакль надежней треугольника и даже круга, – и резко взмахнул рукой.
Послышался слабый шорох. Земля во дворе вдруг расступилась неглубокими канавками, образовавшими правильный пятиугольник с яблоней Стины в центре, со сторонами длиной около трех метров. Один из углов его едва не коснулся босой ступни Феркаэля, и тот скользящим движением отодвинулся.
Еще раз взмахнул рукой. Канавки пентакля сами собой заполнились чем-то похожим на густую черную смолу.
Затем Феркаэль неуловимым жестом извлек из воздуха некое подобие факела – толстый сухой сук, расщепленный на конце, и передал его капитану Хиббиту.
– Я встану здесь. Ты, кавалер, займешь угол справа от меня – снаружи пентакля, а не внутри! Ты, – он повернулся к Антону и повторил фокус с факелом, – встанешь слева.
После чего достал из воздуха сразу два расщепленных сука и вручил их Веронике и Овечкину.
– Дама занимает оставшийся левый угол, кавалер – правый. Теперь – главное…
– Погоди-ка, – быстро перебил его капитан Хиббит. – Пентакль – это замечательно, конечно, но ты, кажется, забыл, что наша дама… и кавалер Антон не владеют магией…
– Неважно. Магического уменья от них сейчас не требуется.
– Допустим, но зачем же ставить их рядом? Не лучше ли на всякий случай…
– Я знаю, что делаю, – жестко сказал Феркаэль. – Каждый встанет там, где указано. Итак, главное – не двигайтесь с места, что бы ни случилось! Концы факелов должны все время оставаться в огне. Если отведете их в сторону хоть на палец, пентакль разомкнется, и тогда все пропало!.. Дама Дорэ, ты меня слышишь?
Вероника, не сводя глаз с яблони, беспокойно переступила с ноги на ногу.
– Да. Но… как же Стина? – спросила она. – Если я правильно поняла, ее дерево окажется в самом пекле?!
Феркаэль глубоко вздохнул.
– Я постараюсь ее спасти. Огонь придется поднять над землей, чтобы он не задел корней. Это рискованно, но надеюсь, мы все же не упустим Мат Мара…
– А Мат Мар нас не слышит? Вдруг оно уже ушло?
– Нет, оно здесь. И останется здесь до тех пор, пока тлеет живое дерево и страдает его хозяйка, – лицо Феркаэля вновь окаменело. – Слышать нас оно не может, а если бы и слышало, не поняло бы ни слова. Мат Мар не имеет разума. Что ж… начнем. По местам!
Вероника торопливо двинулась к назначенному ей углу пентакля. Антон уже стоял на своем месте, между нею и хранителем леса, и, проходя мимо, она услышала, как он говорит маленькому водяному, который успел налить вокруг яблони целую лужу:
– Рунна-Ри, не уходи. Мало ли что…
Сосредоточенный, насупившийся Овечкин занял позицию слева от сказочницы. Между ним и Феркаэлем встал капитан Хиббит. Он криво улыбнулся Веронике, поймав ее взгляд, и пожал плечами, как будто желая сказать: «Лучше бы я был рядом с вами, но что поделаешь!»
Она улыбнулась в ответ рассеянно, куда больше тревожась сейчас за бедняжку Стину. Затем перевела взгляд на Феркаэля.
Тот, словно только этого и дожидался, выхватил из воздуха еще один факел, поднял его над головой. И сказал:
– Слушай меня, Броселиана!
Ни в лице его, ни в тоне не было никакой особой повелительности. И голос прозвучал совсем негромко – так обращаются к собеседнику, стоящему рядом. Но в ответ…
По всему лесу прокатился вдруг гулкий ропот, будто ветер сотряс могучие кроны деревьев. Сосны, окружавшие росчисть, затрепетали. И в рокочущем этом гуле изумленная Вероника отчетливо разобрала слова:
– Слушаю тебя, хранитель!
– Я возжигаю очищающий огонь, – провозгласил вслед за тем Феркаэль. – Не бойся и не препятствуй мне!
Лес согласно прошумел снова и затих…
А хозяин его направил свой факел указующим жестом на обреченную яблоню, и в тот же миг расщепленный конец сука сам собой занялся магическим огнем.
Высокое пламя немедленно изогнулось влево и струей понеслось в сторону Антона, оставляя за собою в воздухе след в виде ровной, гудящей огненной полосы. Антон поднял навстречу ему свой факел, и едва тот вспыхнул, струя пламени повернула, повторяя очертания пятиугольника, к Веронике. Та, встретив ее в свою очередь, подивилась силе, с какой ударил в конец факела огонь – чуть не выбив из руки и без того тяжелую деревяшку.
А струя, все ускоряя движение, помчалась дальше – к Овечкину, затем к капитану Хиббиту, и уже через несколько мгновений полет ее завершился там, где начался – на факеле Феркаэля. В воздухе, на уровне лица Вероники, между пятью участниками магического действа завис еще один, огненный пентакль, размерами чуть меньше того, что был начертан на земле. Тут же из него брызнули языки пламени – вверх золотистые, вниз багровые – и начали удлиняться и клониться к центру, образуя странную пятиугольную сферу. Потрескивающее гудение огня переросло в рев.
Теперь Вероника могла видеть только Михаила Анатольевича и Антона, остальных от нее загородила сфера. Подняв взгляд, она увидела, что раскидистая крона старой яблони полыхает уже вовсю, создавая над верхним просветом ловушки для Мат Мара своеобразную огненную крышу. Бедная Стина… разве в этом аду может уцелеть хоть что-то?.. Но сверху невидимому чудовищу, конечно, не проскочить. А снизу?..
Только она опустила глаза, как смола – или что там было в канавках наземного пентакля – тоже занялась багровым пламенем, перекрывая бросельянскому злу возможность выползти из-под сферы, пока та не замкнулась.
Весьма предусмотрительно со стороны Феркаэля, подумала Вероника. Однако становится жарковато…
И тут она услышала звук, от которого вся кровь застыла у нее в жилах и мгновенно забылось инстинктивное желание отодвинуться подальше от опалявшего лицо и колени жара.
То был ужасающий вой, или стон невероятной силы… он донесся, казалось, разом со всех сторон – как будто пришло в отчаяние и возрыдало хором все живое, что только было в Бросельянском лесу! В нем звучала какая-то потусторонняя безнадежность, и Веронике померещилось даже, что земля уходит у нее из-под ног и меняется пространство вокруг… Не слышно стало и рева пламени.
Обернуться и посмотреть, что творится за спиной, она не решилась, боясь нечаянно разомкнуть пентакль. Только бросила испуганный взгляд на Овечкина, потом на Антона – на месте ли?
Оба стояли как вкопанные, с суровыми лицами, не сводя глаз с огненной сферы, словно и не слыша этого ужасного воя, который становился с каждой секундой все громче и ближе…
Вероника сглотнула вставший в горле комок. Феркаэль обязательно предупредил бы, если бы им угрожало какое-то нападение. Но он всего лишь велел не двигаться, что бы ни случилось. Значит, ничего страшного…
Она вскрикнула и чуть было не шарахнулась в сторону – мимо головы вдруг стремительно пронеслось что-то черное. Маленькое и юркое, оно вылетело откуда-то из-за спины, ударилось в стену огня и пропало. Но следом промелькнула, быстро вращаясь на лету, другая черная тень, потом еще одна, и еще…
Вскоре они неслись уже сплошным потоком, справа и слева, напоминая осенний листопад в ветреный день – с той только разницей, что вместо листьев в воздухе кружились, исчезая одна за другой в огненной сфере, призрачные фигурки каких-то гротескных и жутких, словно вышедших из ночного кошмара, существ.
Вероника судорожно завертела головой, не зная, откуда ожидать атаки и пытаясь уследить за всеми тенями сразу. Как еще и отбиться-то, стоя на одном месте?!.. Но черные призраки продолжали пролетать мимо, не касаясь ее, и через некоторое время она с облегчением начала понимать, что им нет дела до стоящих вокруг магической сферы людей – этих уродцев с неодолимой силой притягивал к себе огонь. Тогда, немного успокоившись и подавив дрожь отвращения, она попыталась проследить за полетом хотя бы одного из них, надеясь разглядеть, что же они из себя представляют. Тщетно – тени проносились и исчезали слишком быстро.