Из коридора послышались крики, вой сигнализации. Кто-то вбежал в процедурную – не видно за хлопающими шторками. Эзоп отвлекся и получил за это снова. Сперва по руке, так, что спица выпала, затем по носу – Бритва двинула лбом, до характерного хруста. До кровавых пузырей.
Эзоп выгнулся и вцепился зубами в ухо – то самое, со швами. Бритва взвыла, бросилась вместе с Эзопом к стене. Приложила его раз, другой. Хотела третий, но чьи-то сильные руки оттащили её в сторону. Она рванулась, но держали крепко. На предплечьях сжались пальцы металлической перчатки. Экзокостюм.
Часто дыша, Бритва обернулась.
На нее смотрела защитная маска легионера.
Спустя двадцать минут она снова сидела на койке, уже в наручниках. Разглядывала нависшего над ней легионера с тремя красными полосами на наплечниках. Декурион. Шея в точках седой щетины, лицо квадратное, образцовое патрицианское. На другом конце смотровой цвел синим цветом Эзоп, рядом ходил легионер помоложе. За блокированной дверью встревоженно шумел персонал больницы.
– Ваш номер.
– Три-два-шесть-четыре. Я из легиона, – Бритва подняла сцепленные браслетами руки и оттянула ворот пижамы, обнажив ключицу с орлом. – Служба контроля и слежения.
– Нюхач?
Бритва кивнула. Назвала легионерский код.
– Чип для сверки, – декурион протянул сканер.
А вот это плохо.
Она показала болячку на запястье. Она столько раз сдирала её во время драки, что место имплантации стало похоже на месиво – будто собаки зубами рвали.
– Чипа нет.
– Как так?
– Удалили, после того как похитили. Чтобы не отследили из легиона. Потом увезли в Пятнадцатую.
Она внимательно посмотрела на Эзопа, но тому, казалось, было крайне весело. И ни капли не страшно.
– Думаешь, тебе поверят? – Он подался вперед, повис на прикованных руках. Впалые глаза лихорадочно блестели. – Ты же сама его вырезала.
– Это правда? – спросил декурион.
Бритва только пожала плечами. Что-то доказывать не хотелось. Здесь и сейчас слова – лишь пустой звук.
– Я мог бы многое рассказать о связях этого номера с «Псами Свободы», – снова встрял Эзоп. – Но не буду портить сюрприз.
– Вот и заткнись тогда, – не выдержал второй легионер. Он давно поглядывал на Эзопа. Похоже, с самого ареста мечтал двинуть ему в челюсть.
Бритва его понимала.
Эзоп обернулся – все с той же поганой ухмылкой.
– Вы, наверное, не поняли…
– Да все мы поняли.
– Вот как патриции позволяют себе разговаривать с номерами, – Эзоп завелся. – Никакого уважения. Никаких прав. У номеров ведь нет прав, верно? Но они поставили вас на место неделю назад. Отлично поставили.
Молодой легионер подался ближе.
– Твои ублюдки убили моего напарника.
– Туда ему и дорога. Вы даже не представляете, что вас всех ждет. Скоро, очень скоро!..
Сверкнул шокер, Эзоп конвульсивно дернулся и с глухим стуком повалился на пол вместе со стулом. Бритва от души расхохоталась. Сама не поняла, что веселило больше: падение Эзопа или безысходность, в которую она погружалась всё глубже.
Молодой легионер дернулся, глянул на неё. Шокер потрескивал в руке.
– Тоже уложить отдохнуть?
Декурион щелкнул пальцами, привлекая его внимание. Качнул головой на дверь.
– Марк.
Марк как-то сразу съежился. Выключил шокер, сунул его за пояс и вышел. Седой декурион вновь присел на край врачебного стола. Снова что-то набирал в блокноте.
– И как вы добрались до Четвертой курии? – спросил устало.
– Угнала челнок.
Он оторвался от записей. Пару мгновений они с Бритвой мерились взглядами.
– Челнок Управления Пятнадцатой курии? Тот, с которого вас доставили в больницу?
– Так точно.
– Почему не обратились в Управление Пятнадцатой за помощью?
– Сочла, что не могу им доверять, декурион.
– То есть, вы утверждаете, что легионеры Пятнадцатой связаны с «Псами Свободы»?
– Я предполагаю, декурион.
– Вы знали о захоронении на складе рядом с площадью Секста?
– Каком захоронении, декурион?
Он свернул блокнот в трубочку, сунул в нагрудный отсек экзокостюма. Нажал кнопку у ворота. Шлем раскрылся, закрыв голову тонированной скорлупой. Бритва поднялась с места.
– Вынужден заключить вас под стражу до выяснения обстоятельств, – декурион пристегнул её наручники к шлевке на бедре своего костюма. – Согласно приказу о задержании всех не-граждан из Управления.
Номерам и нюхачам больше нет доверия, вот что это значило. Логично. Бритва и сама бы не поверила.
– Сообщите центуриону Титу Пуллию из Четвертого, – попросила, когда её повели к выходу из смотровой, но декурион ничего не ответил. Даже не посмотрел в её сторону.
«Не разговаривать с задержанными после вынесения вердикта о задержании и до доставки в пункт допроса ближайшего Управления», п. 8, ст. 12 Устава Легиона Римской Империи.
Бритва усмехнулась.
Луций все-таки ошибался. В легионе остались принципиальные люди.
Падение
На орбите было оживленно. Проносились челноки-экспрессы и личные шаттлы, грузовые фуры цепляли кузовами алые точки буйков. Сверху по одной трассе, снизу – по другой и в другом направлении. Сбоку – по третьей. В промежутках переваливался оранжевый уборщик, цеплял плавающий мусор клешней и голодно заталкивал себе в брюхо.
Теснее всего было на отрезке 5–4. На снижении к космопорту Четвертой скопилась настоящая пробка. Корабли притиснулись друг к другу и безмолвно покачивались в такт, как на морской волне.
Луций закинул ноги на приборную панель и куснул сандвич. Проследил взглядом за уборщиком. Он как-то вел дело о серийном убийце на нижних уровнях. Выслеживал месяц, никак не мог понять, каким образом тела оказывались в открытом космосе у станции «Вейи». И только потом заметил дежуривший в том квадрате мусороуборщик…
А «Псы» утверждали, что легионерам плевать. Главный аргумент их пропаганды. Да легион только и занимался номерами. Искал, спасал, сажал, вытаскивал полуживых из-под эстакад. Хуже всего было привезти одного такого в больницу и уже на парковке – что там, еще в пути, – знать, что тебе откажут. Что придется тащить его обратно в машину и оставить у ближайшего спуска в канализацию.
Может, за это Луций и не любил номеров. За бессилие, которое испытывал, когда их видел. Бессмысленность своих стараний, невозможность что-либо изменить.
Какой-то «фалько» попытался пролезть уровнем выше. Луций задрал нос челнока, мигнул проблесковым маячком, и «фалько» отступил, вернулся на свое место в полосе.
Луций затолкал в рот последний кусок сандвича и слизнул с пальца сладкий горчичный соус. Сложил обертку в аккуратный квадратик, сунул в щель мусоросборника на двери. Снова покосился на изображение с камер заднего вида. Теперь сзади все вели себя смирно, выстроились хромированной полосой.
В боковых камерах тоже было чисто. Радар почему-то сбоил: изображение на экране панели не пропадало, но точки кораблей то и дело исчезали. Словно над ними проводили большой ладонью. И снова. И еще раз.
Что за черт?
Луций попробовал перезагрузить, но это не помогло. Не везло ему с шаттлами, вечно доставались старые посудины. Лишь бы система не отключилась при посадке.
Он проплыл мимо модуля орбитальной станции «Сол» – экраны боковых камер показали край пустого стыковочного узла. Чтобы разглядеть станцию целиком, требовалось отлететь от Земли на приличное расстояние. Луций помнил, как она выглядела со стороны: три кольца со шлюзами на внешних сторонах, соединенные жилой осью. На «Соле» останавливались инопланетные, не приученные к земной гравитации. Летучая помойка на орбите, хуже нижних уровней Четвертой курии.
Под станцией зиял космос. Мигали звезды, другие станции и корабли. Яркие точки, будто черную простыню иглой прокололи. Ближе к сектору Первой курии кораблей было больше, целая флотилия. Странное скопление – матово-черные челноки лепились друг к другу без габаритных огней. Просто висели на коррекционных двигателях, видимо, ожидая разрешения на посадку. Должно быть, не имперцы – в Империи Луций таких машин не видел. Может, делегация откуда-нибудь.
Он зевнул, почесал отросшую щетину.
«24-780, подтвердите готовность к посадке», – прошуршало из динамиков над лобовым стеклом, когда корабль подошел к зоне ускорения.
Луций глянул на автопилот. Тот был в норме.
– Подтверждаю.
«Начинайте снижение».
Луций развернул шлем, отдал команду, и корабль нырнул с трассы. Когда он вошел в жиденькую оставшуюся атмосферу Земли, Луций закрыл глаза. Яркий свет выбелил веки, климат-контроль задул сильнее, вытесняя жар. Беззвучный хлопок, перепад давления, и включился режим торможения. Ночная курия перестала лететь навстречу с угрожающей скоростью. Нос прицелился на впереди идущий челнок.
В голове крутились варианты того, что делать дальше. Что сказать Бритве при встрече. Как заставить ее говорить, довериться ему? Её показания нужны всему Управлению, особенно после событий недельной давности.
Конечно, с этими показаниями она тоже отправится в крио. Но, может, есть способ обойти заморозку? Луций уставился на ночные огни курии, снова и снова перебирая Устав и уголовный кодекс Римской Империи. Должно же быть хоть что-то: поблажка за выслугу лет, за сотрудничество, за особо ценную помощь в важном расследовании…
Его оглушил дикий скрип. Некс взвыл высокими частотами, голову как дрелью просверлили. Луций заорал и принялся давить кнопки на ухе, все подряд. Голову наполнил жуткий треск, в ухе что-то хлопнуло, и по шее потекла теплая струйка крови. Системы челнока чихнули и отключились. Панели просто мигнули и умерли, в салоне потемнело. И все стихло – двигатели, писк датчиков, шум кондиционера.
Осталась тишина.
И быстро приближающаяся земля.
Мир за лобовым стеклом крутился, слился в желто-бурое пятно. Луций ударил по панели, провел ключ-картой по считывателю.
Глухо.
Исправная система посоветовала бы ему катапультироваться. Но она не была исправна. Она мертво молчала.