Энцо указал на покореженную лестницу.
– По одному.
Патриции мялись, лезть не хотели. Смотрели на него коровьими глазами. Один из медиков качнул головой.
– Я в канализацию не полезу. Не знаю, о чем ты там думаешь, но ты явно не понимаешь, что делаешь. Подумайте, – он обвел взглядом остальных. – Вы хотите доверить свои жизни номеру? Нам нужно найти легионеров, чем я и займусь.
– Чего?! – рассвирепел Энцо. – Ты жить хочешь или как?
– Или как, – с отчетливым презрением бросил медик и зашагал к выходу из проулка. Чуть помедлив, за ним двинулись остальные. Человек восемь колебались, как говно на воде. Не знали, в какую сторону податься, искоса поглядывали на Энцо, затем на уходящего медика.
Энцо покачал головой. Ну и черт с ними. Пускай хоть все идут, пускай ищут легионеров. Ему же лучше.
Он ухватился за перила, склонился, заглядывая вниз. Эта лестница должна была вести сразу в западный конец второго тоннеля. «Псов» мало, жилых ячеек тоже, неплохой вариант.
– Давай, малец, – он поманил белобрысого парнишку и помог ему спуститься. Дождался, пока белая макушка не превратится в далекого светляка, и бросил взгляд вслед уходящим.
Наверху, на фоне неба что-то мелькнуло, прыснуло тенью.
– Эй! Стойте! – крикнул он, но патриции даже не обернулись. Медик шел впереди, выбрался из проулка на магистраль и остановился. Глянул налево, потом направо.
На верхних уровнях зарокотало снова, будто боги переговаривались. Похоже, одна за другой не выдерживали опоры. Что-то ухнуло вниз, подмяв медика под себя. Сломало, как куклу, тот даже заверещать не успел.
Тех, кто пошел следом, накрыло второй волной – бетонным градом и песком. Какой-то машиной. Ее турбины разметало в разные стороны, одна взорвалась, ударившись о стену.
Это убедило лучше всяких слов. Оставшиеся патриции шустро полезли вниз, один за другим исчезли во тьме. Энцо пошел последним. Ботинки скользили на годами отполированных перекладинах, воздух превратился в горячий кисель. На стенах лаза пестрели метки: рыжая галочка банды Пятого угла, столбцы с номерами должников, песья морда Псов. Бесчисленные угольные точки потушенных сигарет.
Спрыгнув на ребристый пол тоннеля, Энцо оглядел поредевшую команду. Восемь человек: один старик, один мальчишка и шесть женщин с вытаращенными от ужаса глазами. Его билет в патрицианский бункер.
План был простой: пройти в обход рынка и густонаселенных отсеков, вдоль канала, потом свернуть, по шахте добраться до Седьмого тоннеля и там уже вылезти наружу. Может, и стоило остаться в канализации, но Энцо слишком хорошо помнил, чем закончилась его последняя встреча с «Псами». Нет-нет, под землей ему опаснее, чем снаружи.
Вдоль канала шли по двое – больше на узком бортике не умещалось. В темной, как вино, воде мерцали рыбки-фонарики, плавали косяками среди отходов и битого стекла, закручивая спирали. Из-за них стены тоннеля казались зеленоватыми, типа фосфором измазанными. По другой стороне канала шли в обратную сторону: неписаное правило, чтобы не мешать другим. Тускло горели лампы. Похоже, энергосистема канализации была в порядке, или же она питалась от запасного генератора. В кои-то веки номерам повезло.
Люди по ту сторону канала поглядывали на его легионерский экзокостюм и патрициев. Если что, патриции – его пленники, решил Энцо. Так и ответит, если кто полезет с вопросами. Но никто не лез, и канал миновали спокойно. Патриции молчали, испугано зыркали по сторонам. У поворота Энцо велел им стоять и осторожно сунулся за угол. У входа в шахту стояли какие-то подростки. На «псов» они не походили, скорее на прыщавую мелочь из местной банды, каких в тоннелях были сотни.
С мелочью он как-нибудь разберется.
Сняв распылитель с предохранителя, Энцо двинулся по тоннелю. Миновал распределительные щиты, пару жилых будок, откуда резко тянуло топливом – похоже, кто-то гнал клик-препараты. Даже в носу засвербело. Энцо подавил желание чихнуть, ускорил шаг. Подростки один за другим обернулись, но пока ничего не делали. Просто следили. Патриции старались не отставать, а вот за ними…
Что-то мелькнуло у канала, размыло зеленоватый отсвет. Энцо нахмурился, обернулся, выставив распылитель. На дальней стене пронеслась тень, нырнула на потолок, и Энцо похолодел, на миг подумав, что это «паук». Они же не могли пробраться в тоннель? Не так быстро. Хотя… Что стоит пришельцам сделать небольшие машины специально для тоннелей? Это будет совсем хреново, хуже некуда…
Малолетки пронзительно засвистели, одна из патрициев указала куда-то за спину Энцо.
Он и моргнуть не успел, как его окружили.
– Пушку брось!
– Брось, кому говорю!
– Башку прострелю!
– Медленно на пол клади!
Приказы сыпались со всех сторон, целились десятки стволов. Энцо ничего не оставалось, как положить распылитель на пол и оттолкнуть его ногой.
Что теперь? Против него человек десять, не считая подростков. Все вооружены, а он с голым задом. Дерьмово, очень дерьмово.
– Сто-ойте, ребята, стойте, – донеслось из глубины тоннеля.
Что-то процокало по бетону, отозвалось эхом, и из тени вышел мужчина. Здоровый, чернокожий, в космоспецовке. Сверху наброшена кожаная куртка с обрезанным воротом и нашитыми эмблемами «псов». Улыбка в два ряда наточенных зубов, волосы заплетены вдоль головы в косички. Под зауженными штанинами видны ноги-импланты – стальные копыта с усиленными амортизаторами.
– Да гляньте на него, он же наш. – «Пес» осклабился, развел руки со стальными браслетами на запястьях. Легионерскими наградными браслетами. – Куда идешь, сын Марса? Где костюм раздобыл?
Энцо знал его. G-3005-12, или же просто Два Ноля. Резкий, повернутый на религии малый, один из главных «псов» в нижних тоннелях…
И браслеты принадлежали не ему. Два Ноля снимал их с убитых орликов.
– Легионера обул, еле ноги унес, – как на духу соврал Энцо.
– А это кто? – Два Ноля указал на патрициев. – Чего сюда привел?
– Выкуп. За них хорошо дадут.
– Выкуп, да-а? Выкуп – дело хорошее. «Своим мечом я вспахиваю землю», да, брат? – прогудел Два Ноля строчку из старой марсианской песни. – Теперь мы – хозяева этой земли. Не они. Мы и эти штуки, – он снова указал на своды тоннеля. – Говорят, наверху все разбомбили?
Энцо кивнул. Еле сдержался, когда Два Ноля подошел и хлопнул его по плечу. Непонятно, чего хотелось больше: отпрыгнуть или отожрать «псу» нос. Наверное, сперва второе, потом первое.
– Марс уберег тебя. Знаешь, я тебя еще шкетом помню, бегал у Эзопа курьером. Не видел ли ты его в последние дни?
Похолодев, Энцо мотнул головой. Вожак «Псов» сидит в крио, все это знают. Либо Два Ноля окончательно сбрендил, либо проверял на вшивость. Вдруг он слышал о перестрелке у ремонтного шлюза? О той истории с Аларихом?.. Наверняка знает, наверняка…
Первым надо прирезать Два Ноля. Выпустить силовой щит и снести нахрен голову. Затем двоих с пушками. Успеет до того, как его подстрелят, троих положить точно успеет.
Энцо напрягся, готовясь к броску. Проследил за Два Ноля, который вышагивал между патрициями. Ноги-имплантаты цокали по бетону.
– Покажи, что у тебя есть, – сказал наконец Два Ноля, махнув рукой. – И вы тоже, господа патриции.
Энцо ощерился, но куда там – его уже обступили трое подростков. Один, ухмыляясь, держал на мушке, двое умело нажали нужные кнопки на костюме и вытащили из открывшихся карманов все, что там лежало: карманный набор инструментов, сигнальный маячок, еще какой-то хлам. Все это горстью передали боссу.
– А это что?
Заметив, что Два Ноля держит в руке, Энцо похолодел. Ключ-карта. Вот же засада…
Энцо перевел взгляд на патрициев. На их побелевшие лица.
– Ключ от убежища, – сказал он.
– Чего-чего? – нахмурился Два Ноля.
– Убежища. Их бункера, – Энцо кивнул на патрициев. Те побледнели еще больше. – Здесь, в Четвертой курии.
Два Ноля посерьезнел. Теперь он щурился, типа оценивал, какую часть тела оторвать первой.
– Да гонишь. Наши всё здесь знают, все уровни, все тоннели. Нет здесь никаких бункеров.
– И стены здесь трясутся, как жопа твоей мамаши, понял? – добавил один из «псов». – Все обвалится скоро.
Вот мамашу он зря тронул. Энцо его запомнил: покатый рябой лоб, желтоватые мешки под глазами, квадратный подбородок, бритая голова со светлой щетиной. На висках разъемы, обведенные металлом. Он живо заталкивал добычу в рюкзак, всё без разбора: украшения, приборы и даже съемный ушной имплант глуховатого деда-медика.
– Он есть, – повторил Энцо уже тверже. – Один «орлик» вел их туда.
– И где?
– Орлик-то? Сдох.
– Бункер. – Два Ноля приблизился и склонился к лицу Энцо. – Где он, бункер твой?
– Так я вам и сказал, ага. А вы меня грохнете. – Энцо протянул руку и кивнул на ключ-карту. – Дай, я отведу.
– Отведешь, ясное дело, – подмигнул Два Ноля. Карта скрылась за обрезанным воротом его куртки. – А ключ пущай пока у меня полежит. Выдвигаемся.
– А с этими что? – цыкнул рябой, указав на патрициев.
– С собой берем.
Поймав взгляд мальчишки, Энцо торопливо отвернулся.
Все он сделал правильно. Что они ему дали, эти патриции? Две заморозки? Оглушающее одиночество, от которого блевать хочется? Этого никакой Тит Пуллий не перекроет.
Да пошли они. Пошли они все.
Каждый сам за себя.
Циклопы
Биосервера – хорошее название для заключенных. В духе имперцев: приятное для слуха, ни намека на истинную суть. Когда слышишь это слово, совсем не представляешь черную громаду Орбитальной тюрьмы. Не думаешь о людях, замороженных в металлических банках со всеми этими проводами, подключенными к голове. Малая трогала шрамы на висках и затылке Энцо. И длинные бугристые полосы на руках – от трубок с поддерживающим раствором.
Бедного Энцо замораживали дважды. Он так и не увидел, кем она стала. Не побыл на свободе достаточно – Малая читала его дело, когда взломала архивы легиона. В первое крио он попал в двадцать один год, провел в нем семь лет. После сто тридцать один день на свободе и угодил во второе крио. Затем его отправили к «псам». Два дня и «пропал без вести» – вот что было написано.