лька, ловко увернувшись, устроилась на сиденье и застегнула ремень безопасности.
— Ну ладно, — усмехнулся он и, обойдя машину, уселся за руль.
Автомобиль тронулся с места, и Матвей тут же закурил.
— Все еще дуешься? — спросил он. — Может быть, мне на самом деле следовало пригласить поразвлечься твою сестру? Она была бы счастлива.
— Если хочешь, вернемся, — отозвалась Юля, прищурив серые глаза.
— Нет, не хочу! — ответил он, усмехнувшись, и до развлекательного центра не произнес больше ни слова.
Большое здание из стекла и бетона, подсвеченное золотистыми фонарями, по мнению Юли, выглядело красиво. Для их унылого городка этот развлекательный центр был ярким островком, где жизнь била ключом, сосредоточием культурной жизни и ночного веселья. Входные билеты стоили немало, не все могли позволить себе тусоваться здесь, а посему у каждой уважающей себя девушки их района была мечта попасть сюда на дискотеку, посидеть в баре, выпить бокал мартини и подцепить нормального парня. Но на Матвея Юрьевича, искушенного ночной жизнью Москвы, их развлекательный центр не произвел впечатления. Припарковав авто, он помог ей выйти и, снова закурив, стал подниматься по ступеням. Здесь, на площадке, которая опоясывала здание, обнимались парочки, что вызвало ухмылку у Гончарова.
Впрочем, его ухмылки Юльку мало волновали. Она поднялась по ступеням и, подождав, пока он распахнет перед ней тяжелые стеклянные двери, вошла, сразу направившись к гардеробу, на ходу развязывая пояс пальто.
Она хотела сама снять верхнюю одежду, но мужчина опередил ее и помог раздеться. Оставив пальто в его руках, не обернувшись и не поблагодарив, Юля двинулась к ближайшему зеркалу, чтобы убедиться, что прическа и макияж в порядке. Ее несло, она это понимала, но что-то подстегивало изнутри, не позволяя остановиться. Матвей потеряет терпение, которым никогда не отличался, но пока он, стоя чуть в стороне, смотрел на нее и хмурился, сжимая кулаки в карманах брюк.
Огромный холл из стекла, мрамора и хрома сверкал золотистым светом множества ламп. Откуда-то сверху доносились приглушенные звуки музыки. По широкой лестнице тек людской поток. Здесь было просто не протолкнуться. О том, чтобы найти свободный столик в ресторане, можно было и не мечтать, обычно их резервировали за неделю, а то и раньше. Но, возможно, у бара получится посидеть, да и в боулинг поиграть, благо она успела заказать дорожку.
Девушка не соврала Гончарову, когда сказала, что действительно была здесь не раз. И пусть подобное времяпровождение не было ее любимым, но иногда они с подружками приезжали развлечься, заранее заказывали столик, пили мартини и любили побаловать себя боулингом. Да и дискотека здесь отличная. И атмосфера бодрила, как глоток шампанского.
— Какова программа? — уточнил Гончаров, когда девушка, поправив невидимые волоски, выбившиеся из прически, обернулась к нему.
— Можем зайти в бар, а потом поиграем в боулинг! — невозмутимо ответила она.
— Хорошо, веди! — взмахом руки он предложил ей следовать вперед.
В баре толпился народ. Все столики в субботний вечер были заняты, как Юля и предполагала. Но у барной стойки было одно свободное место. К нему Шарапова и направилась. Взобравшись на высокий табурет, она взмахом руки подозвала бармена.
Звуки музыки врывались сюда из соседнего помещения, где дискотека была в разгаре, делая заказ, приходилось едва ли не кричать.
— Пожалуйста, бокал мартини, — попросила она и почувствовала, как настроение стало на градус выше. Музыка повышала адреналин, и она едва могла усидеть на месте, понимая, что хочется танцевать.
— Смотрю, ты заметно повеселела, дорогая! А ведь уверяла, что ночные заведения не для тебя! — заметил Матвей, подходя сзади и обнимая ее небрежно за плечо, но вместе с тем интимно-собственнически.
Махнув бармену, Гончаров заказал стакан виски и огляделся. Взгляды всех присутствующих в баре мужчин были направлены в сторону Юли. Этого и следовало ожидать в таком платье, которое после того как она забралась на барный табурет, поползло еще выше, выставляя напоказ длинные стройные ножки. А от пухлых губ с яркой помадой невозможно оторвать взгляд. Она, безусловно, затмила всех присутствующих девушек и посеяла волнение среди мужчин. Гончаров не сомневался, Шарапова специально провоцирует его, заставляя ревновать.
— А тебе разве не этого хотелось всего несколько минут назад? Да, мне весело и хочется танцевать! — беспечно заявила она и, улыбнувшись, подняла бокал с мартини, мол, ваше здоровье, Матвей Гончаров. — Немного посидим здесь и пойдем играть в боулинг.
Они выпили и, не задерживаясь, отправились играть. Здесь тоже был небольшой бар, незаметно Юлька пропустила еще пару бокалов мартини. Гончаров, конечно, обыграл ее, но девушку это нисколько не расстроило. Да и играла она вполсилы, не думая о победе, куда больше заботясь о собственном маникюре и о том, как бы платье не подскочило выше края чулок.
Каждый раз, когда она наклонялась, принимая позу для броска, бархат так натягивался на бедрах, что, казалось, мог просто поехать по швам. И Матвей едва не скрипел зубами от досады, гадая, имеется ли у нее под платьем нижнее белье?
И это Юлия Владимировна Шарапова! Сама респектабельность, сдержанность, скромность и правильность! Кто бы мог подумать? Впрочем, еще при первой их встрече в шумной сутолоке Белорусского вокзала мужчина заподозрил, что за красивой внешней оболочкой и широкой обезоруживающей улыбкой скрыта натура страстная, чувственная, горячая…
Боулинг Гончаров как-то сумел пережить, едва сдерживая желание схватить ее за руку и увести из зала. Но потом была дискотека. Оглушительные, заводные звуки музыки, неоновые, мерцающие блики светомузыки и веселящаяся толпа, которая тут же подхватила и унесла Шарапову. Очень скоро ее обступила группа парней. А она будто не замечала их. Самозабвенно отдаваясь ритмам, она выгибалась, извивалась, кружилась, прикрыв глаза длинными ресницами. Казалась погруженной в экстаз или нирвану, только на губах блуждала манящая, соблазнительная и многообещающая улыбка. Несомненно, она была звездой вечера, а Гончаров становился все мрачнее. Он стоял в стороне, наблюдая за ней. Пил неразбавленный виски, не чувствуя вкуса, и не пьянел, потом достал сигарету с травкой. А Юлька все танцевала.
Гончаров отвернулся лишь на мгновение, чтобы затушить в пепельнице окурок, а когда снова обернулся, девушка уже танцевала на небольшой сцене у шеста, а парни, обступив ее, что-то кричали, стараясь подбодрить, свистели, хлопали в ладоши и протягивали руки, норовя коснуться.
В глазах мужчины потемнело. Он ринулся в толпу и, грубо расталкивая танцующих, оказался у сцены. Схватив Юльку за руку, дернул на себя. Она, не ожидая подобного, почти упала на него, испуганно распахнув глаза и ахнув. А Матвей, перекинув ее через плечо, уносил с танцпола.
Юлька, конечно, возмутилась и даже попыталась вырываться, но Гончаров так чувствительно шлепнул ее по попе, что она притихла. Затем зажмурилась и даже перестала дышать, когда они спускались по лестнице. Но Матвей ни разу не сбился с шагу, нес ее так, будто она вообще ничего не весит, и отпустил только возле гардеробной. Юлька надула губки и, отвернувшись, полезла в сумочку за номерком. Она не позволила ему помочь надеть пальто и, показав язык, гордо прошествовала к выходу. А оказавшись в машине, нахмурилась и не сказала ни слова.
Молчал и Матвей. Поглядывая на него из-под опущенных ресниц, Шарапова видела, как сильно он сжимает руль, как мрачен взгляд, устремленный на дорогу, и сосредоточенно сдвинуты брови.
Гончаров явно был в бешенстве, но Юльку это не волновало! Он же хотел веселиться? Ему скучно в Сиренево, захотелось драйва, пожалуйста, все, как он привык! И она не виновата, что он не оценил ее старания!
Юлька украдкой вздохнула и отвернулась к окну.
Машина вдруг резко свернула с дороги, проехала несколько метров и остановилась. Фары погасли, и их обступила ночь.
Широко раскрыв глаза, Юлька медленно обернулась. А Матвей расстегнул ремень безопасности и вышел из машины, даже не взглянув в ее сторону. Девушка осторожно потерла пальчиком кончик носа, начиная нервничать. Чуть пригнувшись, она попыталась разглядеть в темноте за стеклом мужчину, не понимая, что случилось.
Дверца рядом с ней открылась. И холодный воздух ворвался в салон.
— Выходи, — приказал мужчина.
— Зачем? — почти испуганно спросила она и интуитивно вжалась в сиденье.
Уж не собрался ли он оставить ее одну в темноте, наказывая таким образом за сегодняшнее поведение? Он мог, она была уверена в этом.
— Выходи или я вытащу тебя! — в его хрипловатом голосе прозвучала явная угроза.
Юлька почему-то не усомнилась в ней и, решив не провоцировать его, стала расстегивать ремень безопасности.
— Хочешь оставить меня одну здесь? Что ж, это вполне в твоем стиле! Интересно, почему мои родственники решили, что ты классный парень? Чего такого замечательного они в тебе рассмотрели, — пробормотала девушка и, справившись наконец с ремнем безопасности, вышла из машины.
Оказавшись на улице, Юля собралась было двинуться прочь от него, гордо вскинув голову. Но Гончаров не позволил ей сделать и шагу. Схватив за руку, дернул, не церемонясь, и прижал к дверце машины, навалившись всем телом.
— А скажи-ка мне, дорогая, как далеко ты готова была сегодня зайти в своем желании позлить меня? — вкрадчиво и негромко произнес он. Его горячие пальцы, украшенные серебряными кольцами, коснулись ее щеки, потом двинулись дальше, чуть сжав мочку уха, и наконец обхватили шею.
Его лицо было так близко, Юлька собралась отвернуться, но его пальцы тисками сжимали ее шею, причиняя боль и не давая шелохнуться.
— Ты собралась устроить стриптиз на радость местной братве? К этому ведь все и шло, не правда ли, любимая?
Чуть надавив, он заставил ее откинуть голову.
— Ты ведь сам хотел драйва! Разве нет? По-моему, мы отлично проводили время! Кажется, я произвела фурор на танцполе, но, вероятно, не тот, который ты ожидал! — пытаясь быть невозмутимой, ответила она, однако чувствуя, как все дрожит внутри.