Казалось странным, что эта Новогодняя ночь идет своим чередом, и никто не догадывается, что на самом деле творится в душах и сердцах двух людей. Ведь стоило только взглянуть на них внимательнее, и все становилось ясным. Они не были рядом, их разделяло расстояние комнаты, толпа гостей, стол, но это не имело значения. Казалось, когда их взгляды встречались, воздух накалялся до предела и начинал искриться.
Незаметно ускользнув из гостиной, куда перебрались гости после праздничного застолья, Юлька набросила на плечи роскошную шубку, подхватила шлейф платья и вышла на веранду.
Ей необходимо было освежиться, прийти в себя и успокоиться.
Огромный парк, окружавший особняк Старовойтовых, застыл, украшенный серебристым инеем и подсвеченный фонарями.
Юлька спустилась по ступенькам и, закрыв глаза, подняла лицо к монотонно-темному небу. Холодные кристаллики инея, летящие с деревьев, касались разгоряченного лица и тут же превращались в капельки влаги.
— Привет, — раздалось за спиной.
Юля медленно обернулась.
На веранде стоял Ариан и курил, прислонившись к колонне, а она не слышала, как он вышел.
— Привет, — сказала она в ответ и снова отвернулась. — Красиво здесь, — добавила после минутного молчания, желая его хоть чем-то заполнить.
— Да. Мне всегда казалось невероятным, что такие места еще можно встретить в огромном мегаполисе. Мы в городе, и вместе с тем будто за городом! Знаешь, здесь мне удавалось когда-то увидеть звезды. А еще наш дом и парк, окружающий его, напоминали Сиренево. Как поживает усадьба?
— Прекрасно. Усадьба стала центром не только культурной жизни! Туда с удовольствием приезжают отдохнуть, погулять, на фотосессии… Сиренево процветает, и во многом это заслуга людей, которые там работают!
— А твои родные? Как у них дела? Как здоровье бабушки?
— У них все хорошо. Бабушка здорова и все еще не желает расставаться со своим хозяйством. Дядя Слава, приезжая на сенокос, грозится сдать на скотобойню всю скотину, так как сено в основном приходится заготавливать ему. Ванька, конечно, помогает, да и Танька приезжает. И все же вся мужская работа по дому держится на нем.
— Тетушка все такая же веселая?
— О, да! Тетушка не унывает! Она приезжала ко мне несколько месяцев назад.
Дочки ее еще в школу ходят, а сын дяди Славы учится в университете.
— Время летит незаметно. А мама? Как ей работается в усадьбе? Папа говорит, когда предлагали ей должность главного администратора, не предполагали, что она так здорово со всем справится.
— Ей очень нравится работать в Сиренево. И она действительно справляется. Во мне там нуждаются все меньше. Но мы, как и прежде, о многом не говорим и не обсуждаем ее отношение к усадьбе и прошлое, связанное с этим местом!
— Мне всегда казалось странным, что вы с ней так и не стали близки, — задумчиво произнес Старовойтов.
— Наверное, мы просто не успели стать такими! Я ведь девчонкой была, когда они уехали в Германию, а когда вернулись… Я уже привыкла обходиться без нее. Это вообще неважно сейчас! Я рада, что мама работает в Сиренево, она любит усадьбу, ей там нравится. Она с бабушкой, что для меня немаловажно. Да и деревенская жизнь пришлась ей по душе. Мы с ней часто разговариваем по телефону, отношения у нас вполне дружеские, большего от нее я требовать не могу, да и от себя тоже!
— Она могла бы еще выйти замуж! Твоя мама красивая женщина. Она ведь еще молода, — предположил Старовойтов.
Юля в ответ лишь пожала плечами.
Мама не делилась с ней подробностями своей личной жизни.
— Тебе не хватает Сиренево, не так ли? Можешь не отвечать, я и так знаю! Мне тоже его не хватает, — сказал неожиданно Ариан.
— Ты можешь съездить. Теперь… — обронила девушка, не оборачиваясь, и прикусила губу. Она не собиралась говорить с ним о прошлом.
— Да, теперь я могу туда поехать! — боль, прозвучавшая в его внезапно охрипшем голосе, заставила Юлю вздрогнуть и на мгновение зажмуриться.
— Ты счастлива? — спросил он.
— Да, конечно! — поспешно ответила Шарапова.
— Я так и предполагал. Ты стала настоящей красавицей, впрочем, и в восемнадцать была очаровательна. Моему другу несказанно повезло, вы великолепно смотритесь вместе!
«Господи, зачем он все это говорит? — пронеслось у нее в голове. — Зачем мучает меня? Впрочем, ему есть за что меня наказывать и причинять боль! Это я виновата в том, что мы оба несчастливы! Сама обрекла нас на такую жизнь! Но мне ведь казалось, так будет правильно! Разве можно было тогда все разрушить и построить свое счастье на несчастье и позоре Аделины?»
Но вслух она ничего не сказала.
— Какая прекрасная мелодия, — снова заговорил он. Из дома до них донеслись нежные звуки маленького оркестра. — Мы знакомы с тобой столько лет, но так вышло, что ни разу не танцевали вместе! Ты ведь не откажешь мне?
— Нет! Я с удовольствием потанцую с тобой, — после секундного колебания согласилась девушка.
Когда они вошли в холл, Ариан помог ей снять шубку, не дожидаясь, пока это сделает дворецкий, и провел в гостиную. Несколько пар неторопливо плыли в звуках музыки, среди них были Матвей и Аделина.
Старовойтов улыбнулся и подал ей руку, которую она приняла с легким трепетом. Он притянул ее к себе и обнял. Его ладонь, горячая и нежная, касалась ее обнаженной спины, иногда девушке чудилось, будто Ариан осторожно и едва ощутимо поглаживает ее. Сладкая дрожь пробегала по телу, сердце трепетало в груди, и Юлька не решалась поднять к нему глаза, боясь попасть в плен немеркнущей магии его взгляда, который, пленив ее однажды, продолжал околдовывать и сейчас.
Ближе к утру, когда гости уже разошлись, а чета Старовойтовых-старших, пожелав им спокойной ночи, удалилась отдыхать, Ариан с Аделиной и Юля с Матвеем разместились в кабинете Андрея Михайловича. Первая ночь нового года близилась к концу, но расходиться не хотелось, да и спать тоже. Они расположились на кожаных диванах у зажженного камина и, потягивая бренди, наслаждались неспешной беседой.
Ариан и Матвей не виделись давно, им было что сказать друг другу. Общие знакомые, друзья, общество, в котором они вращались, объединяли их. Ариан рассказывал о Лондоне, Матвей все больше о Москве.
Аделина, не заботясь о своем великолепном наряде, нисколько не стесняясь четы Гончаровых, свернувшись калачиком на диване, положила голову мужу на колени. Она не участвовала в беседе. Просто лежала, подложив руку мужа себе под щеку, и рассеянно улыбалась собственным мыслям.
Юля тоже молчала, пытаясь не смотреть на эту идеалистическую картину, и чувствовала, как давно забытая ревность просыпалась в груди. Она сидела рядом с мужем, не обращая внимания на его руку, которая лежала у нее на плече, и, привычно улыбаясь, с повышенным интересом рассматривала картины в кабинете Старовойтова-старшего и корешки многочисленных книг, которые стояли на стеллажах. Она избегала взглядов Ариана, а мужчина поглядывал на руку Матвея на ее плече. И чувствовал… Нет, даже не ревность, Гончаров все же был его лучшим другом. Ариан ощущал горечь, сожаление и раскаяние. Если бы он раньше прислушался к своему сердцу и разобрался в клубке чувств, все было бы по-другому. Тогда, в его первую брачную ночь, ему не следовало слушать Юлю. Да, разразился бы скандал, но постепенно все утряслось бы, и родители поняли его и простили, ведь Юля была дочерью их лучшего друга. И сейчас не Матвей обнимал бы девушку, любуясь ее улыбкой, а он!
— Дорогой друг, ты так и не открыл секрет длительности своего пребывания в родительском доме. Надолго в этот раз вы в Москву? — поинтересовался Гончаров.
Ариан пожал плечами.
— Конкретных сроков мы себе не ставили, да, Аделина? Просто приехали навестить родных, мы не торопимся! — Ариан улыбнулся. — А ты с какой целью спрашиваешь?
— Я вообще-то жене поездку в Париж обещал после Нового года!
— Мы можем и не ехать, я вовсе не обижусь! — откликнулась Юля.
Меньше всего ей сейчас хотелось находиться в чужой стране наедине с мужем, в то время, когда Ариан в Москве.
— Друг, я восхищаюсь твоей женой! — весело воскликнул Ариан. — Только Юлька так легко может отказаться от поездки в Париж!
— Она и меня не перестает удивлять: не любит розы, ее не приводят в восторг бриллианты, и о Париже тоже не мечтает.
— Индия, — неожиданно изрек Ариан. — Ей нравится Индия, не так ли, Юля?
Взгляды Шараповой и Старовойтова встретились. И как будто едва слышным эхом до них донеслись слова из прошлого…
Юлька на самом деле когда-то мечтала побывать в этой экзотической, волшебной стране. И потом, когда уже работала администратором в Сиренево, могла позволить себе поездку! И теперь, будучи женой Гончарова, стоило лишь захотеть, Матвей обязательно бы свозил девушку в Индию. Но почему-то ее желание так и осталось несбывшимся. То ли она уже забыла о своих почти детских мечтах, то ли с мужем в Индию не хотелось. Как бы там ни было, она ни разу не заговорила об этой стране. И вот теперь Ариан… Казалось странным, что он все помнит, вместе с тем это так приятно согревало сердце.
— Индия? — удивился Матвей и, обернувшись, внимательно посмотрел на жену. — Ты никогда не говорила, что хотела в Индию!
— Я и сама уже забыла, что когда-то мечтала там побывать.
— Послушайте, друзья мои, а почему бы нам вместе не отправиться на недельку-другую в Индию? — неожиданно предложил Старовойтов. — Скажем, в марте?
— В Индию? — переспросила Аделина и, приподнявшись с колен мужа, уставилась на него широко распахнутыми глазами. — Но там ведь грязно, многолюдно, бедно и, кроме Тадж-Махала, не на что посмотреть!
— Индия действительно страна контрастов, — мягко возразила Юлька. — Но посмотреть есть на что! Там очень красивая природа, древняя культура и доброжелательные люди. В Индии прошлое и настоящее как будто переплелись. Это отдельный мир, удивительный и прекрасный!
— Ты серьезно хотела бы туда поехать? — изумленно спросил Гончаров. — Нет, я слышал от знакомых, что нынче очень популярен отдых на Гоа.