Со временем я выработала внутреннюю (и внешнюю) позицию, что все, что мне открывается, правильно и имеет право быть. Ведь именно с таким устройством семья существовала до сих пор. А сейчас, когда что-то идет не так, эти люди стоят передо мной, и, если получится, мы сможем совместными усилиями нащупать дорогу туда, где возможны изменения. Но для этого мне нужно сначала заглянуть в систему. А позволить мне это сделать могут только родители.
Разнообразие образов жизни в сегодняшнем мире
На многочисленных консультациях для родителей я познакомилась с самыми разными вариантами образа жизни. В 50 процентах случаев передо мной сидят матери-одиночки. Еще одно распространенное явление – так называемые лоскутные семьи (подробнее об этом в следующей главе), что означает «семьи, составленные из связанных между собой лоскутов». И в том и в другом случае членам семей приходится перестраиваться. В первом случае ребенку чаще всего приходится справляться с потерей, во втором – с увеличением семьи и новым семейным порядком.
Если принять во внимание тот факт, что проблемы детей обосновываются в основном такими диагнозами, как задержка развития, нарушение восприятия, вестибулярные нарушения, расстройства поведения, гиперактивность и т. д., и во многих случаях терапевтические меры применяются только к ребенку, то станет ясно, что суть проблемы часто оказывается вне поля зрения. В результате дети часто годами ходят на эрготерапию, психомоторную гимнастику и тому подобное, но почти ничего не меняется.
Если же посмотреть на всю семейную систему в целом, то особенности ребенка, в чем бы они ни выражались, часто обретают совсем иной смысл. Приведу пример.
На психомоторную терапию были записаны два брата, одному было семь лет, другому восемь с половиной. У обоих наблюдались нарушения социального поведения в школе, у старшего имелась склонность к агрессии и большая потребность в движении, которую в школе было почти невозможно компенсировать. Младший демонстрировал скорее склонность к замкнутости и отказному поведению, особенно на уроках физкультуры.
На первичную беседу пришли оба родителя. С самого начала чувствовалось их сильное напряжение. Сначала я попыталась путем осторожно-заинтересованных расспросов составить представление об обстоятельствах жизни детей. В первую очередь родителям было важно объяснить, что дома ни одной из описанных проблем не возникает. Дети отлично ладят друг с другом и много всего делают вместе. На мой вопрос, как дети ведут себя с другими детьми и друзьями, вразумительного ответа поначалу не прозвучало. Затем мать сказала: «Ну, у них не такой широкий круг общения, как и у нас самих» (она имела в виду себя и своего мужа). У меня уже появилось некоторое ощущение, в чем может заключаться ключевая особенность этой семьи.
Исходя из той позиции, что все, что обнаруживается, имеет право на существование, я дружелюбно поинтересовалась, нельзя ли их семью назвать скорее закрытой от посторонних, на что жена энергично закивала и сказала, что им совершенно достаточно самих себя. Во второй половине дня ей хватает забот со своими детьми, чтобы заниматься еще и чужими. В первой половине дня она, дипломированный психолог, работает в психологической консультации. Говоря это, она вдруг стала выглядеть очень усталой, с нее слетела маска «все в полном порядке».
Муж подчеркнул, что он очень много занимается с мальчиками на выходных, поскольку в будни его из-за работы не бывает дома. Я попросила объяснить мне это подробней, и постепенно начала понимать, как устроена жизнь их семьи: отец детей вообще не жил с ними в одном доме, у него была собственная квартира на той же улице. Он уже был женат и имеет сына от первого брака, который живет со своей матерью. Периодически мальчик приходит к нему в гости. Исходя из опыта неудачного первого брака, ему было важно избегать такой тесной совместной жизни. В своей нынешней жене он нашел человека, который целиком и полностью разделял эту потребность, поскольку она, по причинам, в которые она не стала вдаваться подробней, чувствовала то же, что и он, и не хотела жить с мужчиной под одной крышей. Так что они устроили себе свою собственную жизнь, не зависели от других людей и не имели друзей. Им было достаточно самих себя. Бабушки и дедушки жили в другом городе, время от времени они их навещали.
Эта семья жила в собственном «микрокосме». Дело доходило то того, что в отпуске они снимали два расположенных рядом дома. Когда супруги увидели, что я слушаю, не давая никаких оценок, что, вероятно, отличалось от того, как это бывало обычно, когда они чувствовали необходимость оправдываться, они заметно расслабились. Я сказала им только, что у них очень необычный образ жизни и что их дети, будучи их детьми, наверняка тоже несколько необычны. Возможно, в этом заключается какая-то часть их проблем с адаптацией.
Я в общих словах рассказала им о своем опыте работы в психомоторных группах, что там становится видно, как дети регулируют себя во взаимодействии друг с другом, как они друг друга отзеркаливают, как выясняют отношения и т. д., и добавила, что в таких защищенных рамках их мальчики тоже смогут извлечь для себя из этого пользу. А еще я сказала, что желала бы им обоим побольше такого опыта. Мать робко спросила, не имею ли я в виду, что мальчиков стоит отдать в какой-нибудь клуб, она об этом тоже уже думала, но, с другой стороны, она этого боится, поскольку не сможет контролировать, что там происходит. Я посоветовала обоим родителям сначала поразмыслить о том, что пришлось бы по вкусу их сыновьям. Затем им стоит вместе пойти посмотреть выбранный клуб и спокойно задать руководителю или тренеру все волнующие их вопросы. По тому, как им будут отвечать, они смогут судить, будет ли там хорошо их сыновьям. Это предложение им очень понравилось, и они стали сразу выдвигать идеи, что конкретно это могло бы быть.
Мои мысли в этой связи заключались в том, что детям из такого изолированного семейного мира наверняка было трудно принимать существующие в школе условия, иметь дело с большим количеством детей и отвечать множеству требований. И каждый выбрал для себя свою стратегию преодоления: один уходил в себя, а другой с его агрессивностью убегал вперед.
Но решение может показаться только в «признании того, что есть», как всегда говорит Берт Хеллингер. Если родители не чувствуют, что их видят, и тем более если им говорят, что они живут неправильно, то двери закрываются и главное остается вне поля зрения.
По тому, как отец незадолго до конца разговора еще спросил: «Ну, и как вам наш образ жизни?», я поняла, насколько им обоим пришлось раскрыться в этой беседе и сколько любви, но и давления наверняка присутствовало в этой семье. Мне было нетрудно с приветливо-теплым чувством сказать: «Поначалу очень необычно, но так ведь из необычного родилось уже много великого». Думаю, это был первый раз, когда они получили позитивную реакцию на свое устройство жизни, во всяком случае они оба улыбались. Фундамент для дальнейшего плодотворного сотрудничества был заложен.
Встречая позицию приветливого любопытства, люди с большей готовностью могут показать себя и принять помощь.
«Лоскутная семья»
Здесь мне хотелось бы подробнее поговорить о «лоскутной семье». В такой семье у одного или обоих партнеров уже есть один или несколько детей от предыдущих отношений. Кроме того, у них могут быть и совместные дети.
Новый родитель должен знать: мамой и папой всегда были и будут родные родители детей. Старая пословица «кровь – не вода» подтверждается и здесь. Мачеха и отчим могут выступать для детей только в роли заботливых старших друзей и сопровождающих. В системном порядке родные дети имеют приоритет перед новым партнером. Новый партнер должен это уважать, иначе в отношениях пары неизбежно возникнут проблемы. Неудачей всегда заканчивается и часто предпринимаемая попытка обращаться с детьми партнера абсолютно так же, как со своими собственными. Душу нельзя обмануть, ибо отношения с родным ребенком всегда глубже. С этим нужно считаться, иначе ребенок будет чувствовать себя неуверенно. Можно полагаться на то, что дети справятся (и в каком-то смысле им будет даже легче), если они увидят, к примеру, что их мачеха больше связана со своим родным ребенком: ведь у них все обстоит точно так же, на очень глубоком уровне они связаны со своими родными родителями, и тогда они смогут себе «позволить» безоговорочно любить в том числе своего отсутствующего родителя.
На сознательном уровне взрослый старается относиться к детям одинаково, однако глубинное движение души происходит иначе. Это не означает, что образовавшие новую пару родители не создают в своей новой системе порядок, необходимый для того, чтобы дети могли ориентироваться и расти в безопасности. Однако признание и уважение глубоких связей в первоначальных семьях дает всем членам новой системы шанс на совместность, которая обогатит жизнь каждого.
Это всегда подразумевает уважение к другому родителю. Когда дети знают, что их отсутствующего родителя тоже признают и уважают, они могут успокоиться. Иначе велика вероятность, что на глубоком бессознательном уровне они будут мстить за презираемого или исключенного родителя, реабилитировать его или «замещать» в семье с помощью отклонений в поведении или болезней. В этом случае в системе также могут происходить «смещения», когда, например, один из сиблингов берет на себя или проявляет что-то за другого.
Приведу пример. Фрау С. приходит с шестилетним Тимом к нам на консультацию из-за особенностей его поведения. Пока я беседую с фрау С., Тим идет с моей коллегой на игровое занятие для первого знакомства. Мать рассказывает мне, что мальчик не справляется с новыми ситуациями, больше всего любит сидеть дома, а если ей нужно с ним куда-то пойти, то она обязательно должна сообщить ему об этом сильно заранее, а потом еще несколько раз напомнить, иначе он совершенно «съезжает с катушек», кричит и беснуется, заставляя ее краснеть. Она уже не знает, что и делать. Дети из его детского сада часто приглашают Тима на день рождения, но он никогда не хочет туда идти. На свой день рождения он тоже никогда никого не приглашает, хотя фрау С. ему это предлагает. Ему довольно, когда приходят два-три родственника.