Вспоминая себя и своего младшего брата, я понимаю, что в детстве у меня было бессознательное и безусловное ощущение правильности такого порядка. Когда старший ребенок должен, например, присматривать за младшим или ему помогать, это воспринимается как правильный порядок вещей, даже если на внешнем уровне может высказываться протест: «Ну вот, опять мне за ним смотреть…»
Если родители переворачивают порядок между детьми с ног на голову, обычно возникает конфликт. Классическая ситуация, когда первенец развивается с запозданием или, может быть, он даже «проблемный ребенок», а, к примеру, через два года рождается «золотой ребенок», у которого все сразу получается, с которым нет никаких сложностей. Если в таком случае старший брат станет в глубине души проводить параллели и будет вынужден констатировать, что в каких-то вещах младший уже лучше него, это будет не слишком полезно для его уверенности в себе.
Родители могут неосознанно еще и поддерживать его дефицитарное представление о себе, активно нахваливая все, что уже умеет делать младший брат, в то время как старший впадает в отчаяние: он ведь тоже все это умеет, только в его случае это «само собой разумеется». Так между детьми возникает тайное соперничество, которого старший к тому же втайне стыдится, поскольку знает, что младший на самом деле слабее. Но при этом ему часто кажется, что тот сильнее, и он не находит для себя выхода из этой динамики внутреннего раздрая. Младший же чувствует слабость старшего, и я довольно часто наблюдала, что он умеет ловко обернуть это в свою пользу, беря на себя ведущую роль в сиблинговой динамике, однако, когда «дело пахнет жареным», он всегда строит из себя перед родителями «маленького и слабого». Это перевернутая с ног на голову ситуация, а проблема здесь заключается главным образом в том, что у детей действует бессознательная динамика, разрешить которую путем отзеркаливания могут только родители и окружающий мир. Но для этого родители должны сначала ее осознать.
Множество отнимающих силы конфликтов между сиблингами возникает из-за того, что дети не могут получить однозначного представления о порядке между ними. Я то и дело встречаю такие случаи в моей практике: ко мне приходят абсолютно растерянные матери, которые не могут ничего поделать с постоянными ссорами между своими детьми. Но бывают и такие дети, которые, вместо того чтобы активно конфликтовать, полностью отступают, как это произошло в следующем примере.
К нам в институт приходит фрау Ц. с семилетним Йоханнесом. Она рассказывает о том, что ее беспокоит: все больше и больше обращает на себя внимание то, что Йоханнес всегда держится в тени, что он занимает абсолютно пассивную позицию как дома, так и в школе. Он никогда не проявляет инициативу, но присоединяется, когда его об этом просят (например, его брат и сестра или одноклассники). Выполняя задания, он сам очень сильно на себя давит, становится раздражительным и нетерпеливым и легко сдается. Судя по описаниям матери, иногда это даже похоже на депрессивность. И еще: он почти всегда играет только с девочками.
У Йоханнеса есть брат и сестра, оба младше его. Катарина пяти лет и Тобиас двух с половиной. Когда я спрашиваю фрау Ц. об отношениях между детьми, она описывает Йоханнеса как очень любящего и заботливого брата, который часто «уступает». Она спонтанно задает себе вопрос: «Но почему, собственно?» И не находит ответа. Еще ее беспокоит то, что в последнее время Йоханнес все чаще жалуется на головные боли и очень быстро устает. Головные боли усугубляются, когда речь идет о дополнительных занятиях. Раз в неделю Йоханнес занимается верховой ездой, раз в неделю учится играть на фортепиано и раз в неделю ходит на детскую гимнастику. Однако, по словам его матери, такого рода занятия всегда лишь недолго доставляют ему удовольствие, а потом быстро перестают ему нравиться. Так что в данный момент она вообще не может сказать, что его в принципе радует.
Чтобы посмотреть на динамику между сиблингами, на первое занятие приглашаются все трое детей. Когда мать приходит с ними тремя, уже на входе становится совершенно понятно, кому принадлежит власть в семье: младшему, Тобиасу! Он с самого начала всеми руководит и претендует на всеобщее внимание своим громким голосом, своей способностью притягивать к себе внимание и своими словесными распоряжениями. Во время приветствия у сестры не получается установить со мной зрительный контакт, она сразу садится в зоне ожидания и «пропадает» в книжке с картинками. Йоханнес серьезно, спокойно и выжидательно протягивает мне руку. Фрау Ц., похоже, совершенно не замечает бесцеремонной манеры поведения своего младшего сына, все ее внимание и все ее действия направлены в первую очередь на то, чтобы он был доволен.
Когда моя коллега уходит с ними тремя в зал для занятий, малыш немедленно начинает пытаться управлять и ею тоже. Успеха он, конечно, не добивается, поскольку она сразу недвусмысленно дает ему понять, кто здесь главный. Это вызывает у него гнев, который он прямо и непосредственно выражает. Но и это не производит на нее никакого впечатления. После занятия она рассказывает мне, что тогда он стал просто ее игнорировать и переключился на брата и сестру. А те сорганизовались вокруг него. Главным образом Йоханнес предлагает Тобиасу разные варианты игры – вспомните слова матери, что Йоханнес никогда не проявляет инициативы, – которые тот категорически отвергает. В результате Йоханнес, похоже, совершенно не знает, куда себя деть, и не может найти занятия для себя самого. Сестру это, видимо, заботит меньше, и она с головой уходит в собственную игру. Йоханнес сдержанно принимает предложения моей коллеги, но явно им радуется. Обращает на себя внимание то, что когда он находит что-то, что ему нравится, у него сразу же возникает потребность привлечь к этому брата и сестру. Все это время Тобиас то и дело пытается руководить старшими.
Моя коллега предлагает детям нарисовать привидение (в темной пещере, с лампой черного света и неоновыми фломастерами). Двое старших с радостью соглашаются, а Тобиас постоянно пытается им помешать. Моя коллега недвусмысленно пресекает эти попытки. Обращает на себя внимание удивление старших брата и сестры, в особенности Йоханнес то и дело с любопытством смотрит на мою коллегу. У сестры теперь тоже получается устанавливать зрительный контакт. Моя коллега спрашивает старших, так же ли Тобиас ведет себя дома. Они оба кивают. Специально спросив Йоханнеса, не действует ли это иногда на нервы, она видит, что он не понимает смысл вопроса и просто пожимает плечами.
В оставшееся время она методично оказывает косвенную вербальную поддержку старшим детям, внятно давая понять маленькому Тобиасу, что он пока еще не может делать то-то и то-то, потому что он маленький, а Йоханнес и Катарина уже могут, потому что они старше, что здорово иметь такого старшего брата, как Йоханнес, и тому подобное. Чувствуется, что никто из троих детей действительно не понимает, о чем сейчас идет речь, но общая атмосфера в комнате показывает, что на бессознательном уровне сейчас происходит очень многое.
Еще несколько слов о маленьком Тобиасе. Несмотря на свой гнев, на самом деле он не «злится» на мою коллегу, для него тоже очень утомительна эта роль «диктатора», о чем свидетельствует, к примеру, его пунцовое личико. А поскольку на него смотрят так же дружелюбно, как и на его брата и сестру, он понимает, что тут не ставят под вопрос его личность как таковую. Это то, что дети очень хорошо умеют различать.
Я обсуждаю с мамой, что для Йоханнеса очень важно, чтобы в повседневной жизни ему с помощью множества зримых вещей «отзеркаливали» тот факт, что он старший, что он тот, кто здесь уже дольше всех, а значит, имеет «старшие права» и уже может делать что-то, чего его брату и сестре, в отличие от него, пока нельзя. В дополнение мы делаем семейную расстановку, из которой следует, что порядок между сиблингами совершенно неясен и всем трем детям от этого плохо. Когда они стоят в правильном порядке и заместитель Йоханнеса говорит: «Я здесь старший, а вы – мои младшие сестра и брат», все с этим согласны и все испытывают облегчение.
Через несколько месяцев мать Йоханнеса рассказывает мне, что он стал гораздо увереннее в себе и иногда явно отграничивает себя от брата и сестры. И даже иногда по-настоящему «дерзит». Ну слава богу! Головные боли теперь тоже возникают лишь изредка, занятия снова приносят радость, но при этом он решил бросить детскую гимнастику, поскольку именно она перестала доставлять удовольствие.
На этом мы можем с чистой совестью завершить и наши занятия по психомоторике.
Порядок между сиблингами в случае, если кто-то из детей умер
Обращать внимание на порядок между сиблингами становится еще важнее, если среди них есть умершие братья или сестры – даже если они умерли при рождении или вследствие выкидыша на поздних сроках беременности. Для живых детей необходимо, чтобы эти дети получили свое место как в сердцах родителей, так и в ряду братьев и сестер. Иначе может случиться так, что кто-то из остальных детей будет жестоко себя наказывать, поскольку ему будет казаться, что он не имеет права принять свою жизнь сполна, раз его сестра или брат умерли. Или он может даже последовать за ними в смерть.
Если родители очень глубоко в душе уважают то, что их ребенок был, неважно как долго, что он исполнил свою судьбу, какой бы она ни была, и хранят память о нем, тогда может прийти подобающий траур, который в какой-то момент закончится и уже не будет обременять последующих детей – они тоже будут хранить о нем память. Если же родители замыкаются в своей боли, значит, умерший ребенок появился напрасно, а его душа не получает дань уважения. Тогда эту дань могут отдавать его сиблинги, даже если они ничего не знают о своем умершем брате или сестре. Возможно, они станут проживать свою жизнь «вместо» умершего ребенка и никогда не войдут в свою полную силу, поскольку между ними будет существовать неразомкнутая связь.