ничто не может причинить мне боль.
Ничто.
― Потанцуй со мной, ― умоляет она, хватая меня за правую руку. Она прижимается ко мне и подталкивает, чтобы я следовал за ней, словно она ведущая.
Ощущение подходящее.
Она уговаривает меня покружиться вместе с ней под музыку, и я даю ей самый минимум, поворачиваясь, пока она тащит меня по полу, чувствуя себя так, будто стою на пути надвигающегося лунопада ― слишком очарованный его стремительно падающей красотой, чтобы отойти в сторону.
Чтобы спастись.
Теперь она кружится в моих объятиях ― такая близкая.
И такая невыносимо далекая.
Заманчиво принять эту подачку, которую она предлагает. Прильнуть и принять это «прощание с Эллюин», которого, как думает Рейв, я заслуживаю.
― Ты ведь хотел потанцевать, верно? ― спрашивает она, глядя на меня изпод густого веера черных ресниц.
― Верно.
― Не похоже, что это так, ― шутит она, приподнимая брови. ― Ты должен двигать своим телом. Шокирует, я знаю. ― Она кружится в вихре серебристых нитей и тумана, демонстрируя большую часть своего тела толпе любопытных зевак, которые собрались за моим оцеплением из суровых стражей, чтобы посмотреть на ее танец.
Они смотрят на нее как на загадку, которой она и является ― более неприкасаемую, чем Клод, ― а она танцует так, словно не замечает их взглядов, потерявшись в своем воображении.
Я прочищаю горло, и песня становится более медленной и чувственной.
Она поворачивается ко мне, запутываясь в нитях.
Я низко наклоняюсь и ловлю ее за мгновение до того, как она падает на землю, моя рука обхватывает ее обнаженную спину, наши носы почти соприкасаются.
Ее широко раскрытые глаза встречаются с моими, дыхание касается лица…
Праздник исчезает. Толпа.
Музыка.
Нет ничего, кроме пары больших лазурных глаз, нашего соединившегося дыхания и желанной тяжести ее объятий.
Могла бы упасть чертова луна, а я бы и не заметил.
Ее взгляд опускается к губам, и мое сердце превращается в свирепого зверя, жаждущего освобождения. Умоляет меня разрушить барьер между нами и поцеловать ее, и я словно бросаюсь в гнездо саберсайтов, чтобы быть разорванным на части ― медленно.
Болезненно.
― Это была плохая идея? ― хрипло спрашивает она.
― Да.
Очень.
Она закрывает глаза, и я почти чувствую, как работает ее мозг, прежде чем она пронзает меня своим ледяным взглядом. ― Мы остановимся. Прости. Я хотела подарить тебе… ― Идеальное прощание?
Она открывает рот, закрывает его, вспышка нежного смущения окрашивает ее прекрасные щеки.
Мне не нужно идеальное прощание. Я хочу поздороваться с Рейв ― кем бы она ни была. Кто бы ни скрывался за этой суровой внешностью, я хочу узнать ее.
Быть рядом с ней.
Любить ее.
― Я пойду, ― шепчет она. ― Мне жаль…
Я двигаюсь, слыша ее резкий вдох, когда заставляю ее кружиться в такт крещендо песни. Она замирает, глаза ― два сверкающих синих озера, достаточно глубокие, чтобы поглотить меня целиком.
― Отказываешься от боя, заключенная семьдесят три? ― спрашиваю я, заставляя себя натянуто улыбнуться. ― Я не думал, что ты сдашься, но, возможно, я ошибался?
Она молчит некоторое время, прежде чем на ее лице расцветает еще одна улыбка ― такая большая и дерзкая, что на щеках снова появляются ямочки. Ее лицо принимает бесстрастное выражение, она прочищает горло и вздергивает подбородок.
― Возможно, я не хочу танцевать с тобой в конце концов.
― Ложь, ― рычу я, а затем снова заключаю ее в свои объятия, прижимая ее тело к своему. Идеально.
Слишком идеально.
― Ты хочешь танцевать со мной, Рейв.
Ты хочешь любить меня. Но ты сама себе мешаешь.
Я не знаю, что случилось с ней после падения Слатры, но я вижу трещины, которые она так хорошо скрывает. Недостающие части.
Боль.
Она такая же, как Слатра. Такая же разбитая.
Чего бы я только не сделал, чтобы помочь ей снова почувствовать себя целой. Собрать ее по кусочкам, так же, как я собрал ее дракона. Пережить порезы на своей плоти. Обморожения. Бесконечные, мать их, регрессии, когда все рушилось, и мне приходилось начинать все заново.
И снова. И снова.
Я прижимаю ее к себе, и мы двигаемся вместе, дыхание замирает, когда она опускает голову мне на грудь, словно хочет остаться, сплетая мои сердечные струны в идеальную веревку, за которую она тянет.
Заставляя себя снова расслабиться, я провожу пальцами вверх и вниз по шелковистой коже ее поясницы ― поддаваясь соблазнам прошлого.
Она вздрагивает, прижимаясь ко мне так, как делала всегда, еще больше углубляя мою могилу.
Мне стоит больших усилий не застонать. Не сорваться и не начать бить кулаком в стену до тех пор, пока костяшки пальцев не начнут кровоточить.
Я должен был позволить ей уйти, а не притворяться, что я не против этого. Но я слабый.
Мягкосердечный.
Я провожу пальцами по ее длинной изящной шее, и все ее тело трепещет, тая под моими движениями, наши пальцы переплетаются, словно в тихом танце.
― Твои руки знают меня, ― шепчет она.
― Да, ― бормочу я ей в волосы. ― Знают тебя, жаждут тебя, поклоняются тебе.
Ее дыхание сбивается.
Я могу продолжить. Сказать ей, что наши тела сплетаются так, будто созданы для вечного слияния. Что я могу раздвинуть ее прямо здесь, в тумане, и заставить ее тело петь. Что она кончит в считанные секунды от нескольких нежных прикосновений в сочетании с легким покусыванием ее шеи, чуть ниже уха.
Я бы голыми руками разорвал всех ее врагов, чтобы снова увидеть эти ямочки. Или, по крайней мере, проложил бы кровавую тропинку, чтобы она сама их уничтожила.
Я жил в одиночестве, более чем готовый вечно наслаждаться воспоминаниями о ней, но вот она здесь, полная решимости стереть меня, как пятно. Несмотря на то, что она знает ― хотя бы частично ― что у нас было.
Кем мы были.
История повторяется снова и снова, и от этого мне хочется разорвать этот гребаный мир надвое. Вскрыть его в надежде найти ответы на душераздирающую загадку…
Ее.
В воздухе раздается грохот.
Все кричат, и в тот же миг мой взгляд приковывает к себе саберсайт, который падает с неба прямо на купол.
Судя по его усеянному шипами хвосту, это самец.
Он расправляет крылья и разворачивается к нам спиной, глядя на второго саберсайта, который набрасывается на него сверху ― пасть разинута так широко, что я вижу, как у основания ее языка клокочет огонь.
Черт.
Толпа падает, прижимаясь к земле. Я толкаю Рейв за спину, когда шлейф драконьего пламени стелется по куполу, готовясь поймать его, если мои кровные руны не сработают.
Алое пламя бьется о мой щит, вулканический жар бурлит в моей крови, пока я не проникаюсь уверенностью, что мои органы превратились в месиво…
Зверь клацает зубами, рассекая воздух, и холодный вздох облегчения наполняет мои легкие, когда они устремляются в небо ― меньший зверь заманивает большого, чтобы тот ухаживал за ней ближе к лунам.
Я поворачиваюсь и сердце замирает, когда я осматриваю опустевший танцпол, кричащие фейри все еще прячутся под столами или у основания ледяных столбов. Рейв нигде не видно.
Как будто она исчезла.
Сердце начинает бешено колотиться, когда мой взгляд упирается в тень между двумя ледяными колоннами. Вход в лабиринт.
Рейв выглядывает из-за угла, ее взгляд устремлен на удаляющихся драконов. Как будто она… прячется от них.
Что-то яростное поднимается во мне, словно кипящее жидкое пламя, заставляя трепетать каждую клеточку.
Рейв не прячется. Только если ей есть что скрывать.
Я хмурюсь, изучая напряженность вокруг ее глаз, побледневшие костяшки пальцев ― дань ее сокрушительной хватке на льду, и уверен, что смотрю сквозь зазеркалье на то, что не предназначалось мне. Но теперь я это увидел.
Я, черт возьми, это увидел.
Ее глаза расширены, лицо бледное. Она делает шаг назад, в лабиринт, а затем поворачивается и исчезает из виду за мгновение до того, как небо озаряет еще одна вспышка драконьего пламени. Все это лишь подтверждает мои подозрения.
Что-то холодное и зазубренное пронзает мою грудь, и я устремляюсь за ней, пробираясь сквозь переплетение дорожек, проложенных между ледяными столбами, устремленными к лунам над головой. Следую за ее почти неосязаемым ароматом сливочного масла.
Я резко сворачиваю налево, в тупик, и провожу рукой по обледенелой стене, вдыхая ее аромат на кончиках пальцев. Как будто она вбежала сюда, шлепнула рукой по стене, когда поняла, что выхода нет, а потом развернулась и побежала в другую сторону.
Еще одна вспышка драконьего пламени озаряет небо, проникая в расщелины между тропинками, согревая мою кожу своим сияющим теплом ― от этого света лед словно горит.
Но не только это.
Бледные остатки невидимых рун, начертанных на столбах, светятся.
Руны, которые придают терракотовому камню ледяное сияние.
Руны, видимые только благодаря драконьему пламени.
Нахмурившись, я смотрю вверх, наблюдая за борьбой саберсайтов. Снова проносятся так близко, что их заостренные хвосты угрожают вспороть купол, пока они борются за доминирование.
― Тебе есть что скрывать, Лунный свет?
Ее раздраженный ответ я слышу почти мгновенно ― его доносит до меня прохладный ветерок. Как будто она стоит прямо рядом со мной.
― Какое абсурдное предположение.
Я не упускаю волнения в ее голосе. Тон, который я слышал лишь однажды.
Когда я нашел ее в тюремной камере и откинул крышку своего вельда, в котором был язычок драконьего пламени Райгана, чтобы увидеть зажившую рану на ее голове.
Я зажмурил глаза, сцепляю руки за шеей и крепко сжимаю.
― Тогда почему ты убежала?
Тишина.
Еще одна вспышка огня.
Еще одна трещина в моем сердце.
― Я думала, тебе нравится выслеживать меня?