Все остальные не переживают. Никто, кроме меня, не погружается в отчаяние.
И никто меня не поймет, потому что мы все равно выиграли, и на данный момент это самое главное.
Я чувствую настрой команды по выражению их лиц, улыбаюсь и веду себя соответствующее. Я говорю им, что мы можем сделать это снова, снова и снова. Не хочу становиться одним из тех суеверных людей, но последнее, что сделаю перед сном, – это скажу Лоле, чтобы она наливала себе кофе по утрам в надетом наизнанку хоккейном свитере.
И почему всегда, когда я нуждаюсь в уединении, никто не может оставить меня в покое?
Когда я подхожу к кабинету Фолкнера, его нигде нет, поэтому захожу внутрь и закрываю за собой дверь, набирая номер Нейта.
– Привет, приятель. Поздравляю с очередной победой! – говорит он, отвечая на звонок. – Я за рулем. Ты хорошо меня слышишь?
– Ты всегда говорил «приятель» или это началось с тех пор, как ты переехал в Ванкувер? Я тебя слышу.
Он молчит пару секунд.
– Честно говоря, не знаю. Не помню… Да и неважно. Как дела?
– Как ты это делал?
– Что делал, Генри?
Даже не знаю, что пытаюсь сказать. Я лишь знаю, что, несмотря на нашу вчерашнюю и сегодняшнюю победы, я все еще чувствую, что должен был сделать гораздо больше. Достаточно ли я поддерживал команду? Хорошо ли отвечал на вопросы? Как показал себя по сравнению с прошлым годом? И как, черт побери, мне сохранять спокойствие, чтобы повторять это снова и снова? Как мне не подвести своих друзей?
Прежде чем я успеваю найти слова, чтобы объяснить все это Нейту, дверь кабинета открывается, и входит Фолкнер. Он жует кексик, и при виде меня на его лице мелькает нечто среднее между удивлением и отвращением.
– Не важно, мне пора, – быстро говорю я в телефон, завершая звонок.
– Тернер, две победы не дают тебе права пользоваться моим кабинетом, – говорит он. – Что ты здесь делаешь?
– Простите, тренер. Я пытался найти тихое место, чтобы позвонить. До свидания.
Я проскакиваю мимо него, чтобы он не продолжил расспросы. Раздевалка опустела, и, схватив свою сумку, я тоже ухожу. Адреналин еще не выветрился, и я остро реагирую на свет и каждый звук. Я испытываю облегчение, когда вижу Расса в коридоре. Он ждет меня вместе с Авророй, но даже не успеваю до них дойти, как наши телефоны одновременно звонят.
– Что происходит? – спрашивает Аврора, наблюдая, как мы читаем сообщения по мере их поступления. – Вы, ребята, собираетесь пойти в «Горшочек меда» после своих побед? Бар в студенческом городке слишком хорош для хоккейной команды?
– Это любимое место Нейта и Робби, где можно выпить, – объясняет Расс. – Нейт водил дружбу с девушкой, которая там работала, и они заказывали столики и все остальное с большой скидкой. Не думаю, что я хоть раз там был.
Если честно, мне не очень нравится «Горшочек меда». На самом деле я не люблю ночные клубы, но в прошлом году Нейт приложил столько усилий, чтобы я мог пойти с ними, хотя еще не достиг совершеннолетия, что я не знал, как сказать, что не против потусоваться дома в одиночестве. Я бывал там так много раз, что теперь не знаю, как сказать людям, которым этот клуб нравится, что мне там невесело.
– Думаю, все в порядке. – Я знал, что народ в любом случае захочет повеселиться сегодня вечером, и мне нужно будет присутствовать, но втайне надеялся, что, возможно, именно в эти выходные все коллективно решат разойтись по домам. Я не часто поддаюсь давлению, но чувствую, что мне нужно быть вместе с командой, чтобы отпраздновать нашу победу. – Я собирался узнать, не хочет ли Хэлли потусоваться с нами.
– Ты, наверное, мог бы ее догнать, – говорит Аврора, кивая на выход. – Когда я пришла, она пробиралась в толпе к парковке. Она была с Ками Уокер и Авой Джонс. Думаю, они все еще где-то снаружи.
– Она была здесь?
Аврора медленно кивает.
– Да. Она об этом не упоминала?
– Нет.
– А ты спрашивал? – интересуется она, понимающе глядя на меня.
Я собирался вчера спросить ее, придет ли она, но она сказала, что, возможно, будет помогать в «Зачарованном», так как владельцы заняты на каком-то мероприятии, поэтому промолчал. Я намеривался написать ей в ответ сообщение и спросить, может ли она прийти сегодня, но был так взвинчен ситуацией с Лолой в хоккейном свитере, что отвлекся на Расса, надевающего совершенно новую пару носков, и забыл об этом.
– Напиши ей, – говорит Расс. – Может, не говори ей, что забыл о ней.
Она отвечает мне фотографией Джой, что, насколько мне известно, означает «да»
– Хэлли собирается в новый бар, который открылся на месте того, где работал Расс. Она сказала, что ей еще нет двадцати одного. – И вместо нежелания находиться в оживленном переполненном людьми месте я уже хочу заглянуть в этот новый бар.
– Скажи ей, что она может воспользоваться поддельным удостоверением личности Эмили, – говорит Аврора. – Они довольно похожи. Никому и дела не будет до того, что у Хэлли буфера побольше.
Я открываю чат со своими друзьями и вижу, что обсуждение переросло в спор о том, что делать сегодня вечером.
Расс пытается сдержать смех, одновременно пряча свой телефон от Авроры. А я снова возвращаюсь к чату с Хэлли.
Я (очень неохотно) переключаюсь на чат своих друзей.
Мне кажется, каждый в Лос-Анджелесе решил прийти в этот бар сегодня вечером, и я еще даже не нашел Хэлли.
По словам парней, которые с большим удовольствием ведут счет, ко мне подкатывали четыре девушки, но я этого не заметил. Не знаю, сколько раз я проверял свой мобильный, но теперь, как только касаюсь экрана, получаю удары по руке. Я продолжаю смотреть на часы, но на самом деле не могу вспомнить, который час.
В баре очень жарко. Чересчур многолюдно. Слишком шумно. Одежда мне кажется чрезвычайно тесной и колючей, и мне жутко некомфортно, но я должен быть здесь, ради команды. И я очень хочу увидеть Хэлли. Нам повезло, что мы успели занять несколько столиков у стены, которые освободила другая большая группа ребят, когда мы пришли, но даже тут, в более уединенном, чем у бара, месте все равно слишком оживленно.
Я не заметил, что Аврора ушла, пока она не появилась снова в сопровождении Хэлли и ее подруг. Хэлли тут же направляется ко мне и широко улыбается. С каждым шагом ее улыбка тускнеет, а брови хмурятся.
– В чем дело?
Как объяснить другому человеку, что тебе некомфортно в собственном теле? Что, если кто бы там ни отвечал за музыку включит еще хоть один скрипучий, однообразный отвратительный ремикс, ты можешь закричать?
– Не люблю громкие звуки.
Она кивает и кладет свою сумочку на стол рядом с моим телефоном.
– Можно я прикоснусь к твоей голове? Только к ушам и вискам.
Любому другому я бы сразу ответил «нет», но ей согласно киваю. Она подходит ближе и встает между моих ног. Благодаря барному стулу, на котором я сижу, наши лица оказываются на одном уровне, и вблизи она еще красивее.
Хэлли обхватывает ладонями мои уши и осторожно надавливает. Затем прижимает большие пальцы к моим вискам, и со стороны могло показаться, что она вот-вот меня поцелует, но она просто старается приглушить звук. Наклонившись к левому уху, она немного отводит руку.
– Может, нам уйти? У тебя были насыщенные выходные. Никто не осудит, что тебе нужен отдых.
Ее волосы щекочут мне щеку. Я заправляю прядь ей за ухо и прижимаюсь губами к ее уху, чтобы она могла меня слышать.
– Ты только что пришла. Твои подруги…
– Мы провели вместе уже несколько часов, и они не будут возражать. Идем!
Не успеваю я возразить, как она берет свою сумочку и направляется к Ками и Аве. Она наклоняется к ним, и они обе кивают и улыбаются, нисколько не расстраиваясь, что я ее увожу. Все парни одаривают меня многозначительными взглядами, когда я даю им понять, что ухожу, и у меня просто нет сил возражать, что мы уходим вместе не в том смысле, как они думают. Хэлли берет меня за руку, когда мы выходим из бара, и как только я вдыхаю свежий воздух, напряжение в груди начинает понемногу спадать.
– Прости, что испортил тебе вечер, – говорю я, вызывая машину по телефону.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много извиняешься?
– Никогда. – Я снимаю с себя куртку и набрасываю ей на плечи. – Вот, на тебе не так много одежды, и ты можешь замерзнуть.
– Спасибо. Я уже протрезвела после игры и немного сожалею о своем выборе одежды, вернее, Ава выбрала мне наряд. – Она кутается в куртку. – Кстати, ты не портил мне вечер. Ты бы никогда такого не сделал.
– Прости, что не пригласил тебя на игру. Я хотел, но просто голова была занята другим. Я рад, что ты все-таки пришла.
– Поначалу я сомневалась, стоит ли идти. Но Ками убедила меня, что в этом нет ничего особенного, потому что это всего лишь спортивная игра. Наверное, дело в том, что я ходила на игры Уилла только потому, что он меня звал, и я не хотела, чтобы ты думал, что я… Я даже не знаю. Но тебе не за что извиняться.
– Мы слишком много говорим об Уилле, и мне это не нравится.
Она заливается смехом, и этот нежный звук помогает мне еще больше успокоиться.
– Он оставил сообщение под моей историей ранее. Я опубликовала фотографию в хоккейном свитере «Мэйпл-Хиллс», и он написал: «Охотница за свитерами, лол». По-моему, я смотрела на экран своего телефона секунд сорок пять, а потом начала хихикать и не могла остановиться.
Я знаю, что Уилл писал ей перед нашим свиданием, так что меня это не удивляет.
– Вопрос на засыпку. Чье имя было на свитере?
– На нем не было имени. На самом деле он не мой, я одолжила его у Авы.
Машина подъезжает к тротуару, и я придерживаю дверцу, чтобы Хэлли могла забраться внутрь.
– Ага, в понедельник мы это исправим.
Глава 12
Хэлли
Сегодняшний день был одним из самых напряженных за долгое время.
Я сходила на занятия, пообедала с Авророй, заглянула в библиотеку, расклеила новые рекламные листовки для «Зачарованного», отнесла продукты своей соседке миссис Астор, помогла Джиджи с сочинением по Шекспиру, начала писать свое собственное эссе, а теперь пеку печенье и слушаю аудиокнигу на двукратной скорости, позволяя двум воображаемым людям по имени Харриет и Вин рвать