Если я скажу ему правду, он подумает, что подводит меня. Генри и так уже находится под давлением из-за хоккея, и я не могу видеть, как он корит себя еще и за то, за что он не несет ответственности.
– Ладно. Для начала, думаю, ты должна перестать слушать эту песню про бабушку, – решительно заявляет Генри. – И ты должна начать говорить людям «нет». Включая меня.
– Ты говоришь так, будто это легко. Это нелегко, Генри, – бормочу я, все еще уткнувшись лицом в его теплую грудь.
– Легко. Я все время говорю «нет». Попроси меня уйти.
– Нет, я не хочу, чтобы ты уходил, – возражаю я, наклоняясь назад, и смотрю на него с выражением, похожим на ужас.
– Видишь? Вот как легко сказать «нет». Ты только что это сделала. Ты такая умная. – Он вытирает большими пальцами слезы у меня под глазами и обхватывает ладонями мое лицо. – Плачущие люди вызывают у меня стресс, так что у тебя есть еще две минуты, чтобы прийти в себя, а потом мы все исправим, хорошо? Ты можешь иногда быть не в форме, Хэлли. Ты человек, а не робот.
Я мотаю головой.
– Нет, мне нужно как минимум пять.
– Видишь? Ты опять сказала «нет». Так держать, чемпион.
Вместо того чтобы плакать, эти пять минут я прижимаюсь к Генри и позволяю ему гладить меня по волосам. Его ровное сердцебиение успокаивает, и он быстро тянется к моему телефону, когда снова начинают играть знакомые ноты Marjorie, чтобы пропустить ее. Когда мои пять минут истекают, он заставляет меня встать. Не буду лгать, желание снова лечь на пол все еще не прошло.
Генри тоже поднимается на ноги и встает передо мной так, чтобы не позволить мне опуститься на пол.
– Переоденься во что-нибудь удобное. Подожди, сначала прими душ и умой лицо, потому что у тебя тушь потекла. Потом спускайся обратно.
Делая, что мне велят, я сразу направляюсь в коридор и подпрыгиваю, когда он шлепает меня по заднице. Когда я оглядываюсь на него через плечо, он улыбается.
– Я же говорил тебе. Лучшая задница в Лос-Анджелесе.
Я поворачиваюсь к нему, и он подхватывает меня под бедра, чтобы приподнять, а я обвиваю руками его шею, а ногами – бедра.
– Ты мне нравишься.
Он нежно меня целует.
– Ты мне тоже нравишься.
Я отстраняюсь и поднимаюсь наверх. Позже, спускаясь обратно вниз, я выгляжу и чувствую себя значительно лучше. Генри разговаривает с кем-то по телефону на кухне.
– Так ты можешь это сделать или нет? Да, я понимаю. Нет, мне все равно. Да, я уверен, что она считает это сексуальным. Да, я вношу свой вклад. Просто отправь ей это по электронной почте, когда закончишь. У тебя есть ее номер для голосового сообщения? Нет, она не хочет видеть фотографии, как ты это читаешь. Хорошо, спасибо. Пока.
Я окидываю взглядом рабочую поверхность столешницы перед ним, где повсюду разложены ингредиенты и включена духовка.
– Что происходит?
Генри снимает с крючка на стене фартук и натягивает его через голову.
– Я пеку печенье для завтрашней встречи книжного клуба. Я миллион раз видел, как ты это делаешь, так что ничего сложного. У меня есть рецепт твоей бабушки и сильное желание, чтобы ее дух не явился ко мне, если я все испорчу.
– О, – это все, что мне удается произнести, когда он обходит барную стойку, выдвигает для меня табурет и кивком головы велит, чтобы я села.
– Я поговорил с миссис Астор, пока ты была в душе, и она дала мне свой список покупок. Расс сейчас едет в магазин, чтобы купить все, что ей нужно, а Аврора составляет список рождественских подарков для твоей мамы. Она попросила прислать ей сообщение о том, сколько ты планируешь потратить. С Ками все в порядке; я позвонил ей, но она была на занятиях по пилатесу и ответила только потому, что решила, что что-то случилось. Возможно, ты захочешь перезвонить.
Я не стану плакать. Я не заплачу.
– Хорошо.
– Джейден утверждает, что побеждал на всех научных выставках в своей школе. Я ему не верю, но он и правда получил ученую степень по химии, а твоей сестре восемь лет, так что проблем я не предвижу. Он пришлет несколько идей и направлений исследований, когда вернется домой.
Бобби говорит, что уже прочитал нужную книгу для твоего книжного клуба, но он еще раз пролистает ее, чтобы освежить память, а затем отправит тебе подробную голосовую заметку обо всем, что в ней происходит. А также несколько вопросов, которые ты сможешь задать. На самом деле он предложил провести встречу вместо тебя, но я подумал, что ты этого не захочешь. Я рекомендую не соглашаться на его предложение.
– Но разве все не собираются разъезжаться по домам на День благодарения? Не заняты учебой? Я не хочу, чтобы ребята отстали перед семестровыми экзаменами.
– Хэлли, люди хотят тебе помочь. И, думаю, ты единственная, кто уже начал подготовку к экзаменам.
Я смотрю на него с восхищением, а он в ответ смотрит на меня так, словно у меня две головы.
– Спасибо.
– Почему ты так странно на меня смотришь?
– Потому что ты остановил раскачивание лодки, – отвечаю я, чувствуя, как облегчение смешивается с признательностью.
– Я не понимаю, что это значит, – говорит он, включая мои электронные весы. – Я принял единоличное решение послать к черту планирование отпуска. Так что все, что тебе осталось, – это поговорить с Джиджи, а затем позаниматься, если ты действительно считаешь, что должна.
– Ты меня поцелуешь? – спрашиваю его. – Обещаю, больше плакать не буду.
– Нет, – говорит он, и, честно говоря, его отказ застает меня врасплох. – Потому что, если я тебя поцелую, мне захочется большего, а я уже вымыл руки. Попроси еще раз, когда я закончу с печеньем.
– Да, капитан.
На протяжении всего нашего видеозвонка Джиджи постоянно спрашивает, кто там гремит у меня на кухне.
Я благодарна Генри за то, что он посоветовал мне надеть наушники, сказав, что если он захочет послушать, как дети жалуются на домашнее задание, то просто встретится со своими товарищами по команде. Я отметила, что он жаловался на протяжении последних трех месяцев, а он сказал, что это не считается, потому что я считаю его сексуальным. Я все еще не уверена, как эти две вещи связаны, но действительно думаю, что он привлекательный.
Понаблюдав за тем, как он сосредоточенно читает кулинарную книгу, я склонна согласиться с ним в том, что он хорош во всем. Отделаться от Джиджи на этот раз сложнее, чем обычно, не потому, что она внезапно заинтересовалась моими делами, а потому, что слишком любопытна.
Закрыв ноутбук, я встаю и потягиваюсь, одновременно наблюдая, как Генри следит за печеньем через дверцу духовки. Он смешивает ингредиенты медленнее, чем я, потому что настроен, чтобы все получилось правильно с первого раза.
– Они выпекаются дольше, если за ними следить.
Он поворачивается ко мне и хмурится, между его сведенными бровями залегает тонкая морщинка.
– Это похоже на ложь.
– Это правда, – с уверенностью заявляю я, при этом стараясь не рассмеяться. Он выпрямляется, обходит кухонный остров и, подойдя ко мне, наклоняется, чтобы поцеловать в висок. – Это знает каждый пекарь.
– Как ты себя чувствуешь сейчас? – спрашивает он, заправляя мои волосы за ухо и нежно поглаживая большим пальцем подбородок.
– Лучше. Намного лучше, но в то же время мне нужен массаж всего тела, чтобы избавиться от напряжения.
Он скользит рукой от подбородка вниз по шее и нежно касается ключицы.
– Я могу кое-что сделать, что определенно снимет напряжение в твоем теле, и я уверен, что успею закончить до того, как сработает таймер духовки.
– Я воспользуюсь шансом.
Сначала Генри нежно целует меня, затем опускается на колени, и это, возможно, самое потрясающее зрелище, которое я когда-либо видела. Я никогда не была так рада, что надела платье. Он проводит руками по внешней стороне моих бедер, задирает подол и останавливается на резинке нижнего белья.
– Ты делала это раньше?
Он наблюдает за мной, проводя языком по нижней губе в ожидании ответа.
– Нет, но я хочу знать, каково это.
– Хорошо. Я тоже. Прислонись спиной к столешнице.
Он стягивает с меня трусики, приподнимая каждую ступню за лодыжку, чтобы я могла снять их. Покрывая поцелуями внутреннюю сторону моего бедра, закидывает мою ногу себе на плечо, и его голова исчезает под юбкой.
Трудно не задаться вопросом, в какой момент у меня откажут ноги. Или остановится сердце. И я не уверена, что случится раньше.
Какое-то время он просто целует и ласкает внутреннюю поверхность моих бедер и задницу, удерживая меня на месте. А я стараюсь не извиваться в его руках, чувствуя, как его легкая щетина раздражает мою чувствительную кожу.
Генри раздвигает языком мои складочки, и у меня перехватывает дыхание. Я запрокидываю голову, когда он облизывает и посасывает клитор. Я чувствую, как моя кожа покрывается испариной, и хватаюсь руками за столешницу позади себя, чтобы удержаться в вертикальном положении. Со стоном произношу его имя и получаю шлепок по заднице, и когда снова издаю стон, он медленно вводит палец внутрь, растягивая меня, затем добавляет еще один.
Дальше все, кажется, происходит в мгновение ока. Наслаждение пронизывает каждую клеточку моего тела, нарастая и усиливаясь, пока я привыкаю к ощущению наполненности. Он стонет, когда я сжимаюсь вокруг его пальцев, и продолжает ласкать меня языком с идеальной скоростью и нажимом.
– Генри, – выдыхаю я. Свободной рукой он отпускает мое бедро и находит мою руку, позволяя мне вцепиться в него с невероятной силой.
Мои ноги почти подкашиваются, перед глазами вспыхивают звезды, между ног все набухло и возбудилось. Генри осторожно отстраняется, натягивает на меня трусики и встает передо мной.
Я должна что-то сказать, что угодно, может, даже написать ему благодарственное письмо или воздвигнуть памятник в его честь. Но мне не нужно этого делать, потому что срабатывает таймер духовки, и судя по самодовольному выражению на его лице, он в большей похвале, кажется, не нуждается.