– Позже мы вернемся к этому разговору. – Он выглядит таким самодовольным, и я испытываю настоящее облегчение, что не сказала ему об этом тогда. – А пока мне нужно обеспечить твое воображение достаточным материалом для последующего использования.
Мне нравится, что мы не торопимся. Я ни разу не почувствовала, чтобы Генри меня подталкивал или давил. Но я отчаянно, почти одержимо хочу, чтобы он уже овладел мной.
– Генри, пожалуйста. У меня все ноет от желания, и мне кажется, мое тело сейчас воспламенится.
– А предполагалось, что я должен быть нетерпеливым. – Он склоняется надо мной, накрывая мои губы своими, и я чувствую, как он входит в меня. Ничего подобного я раньше не испытывала. – О черт, Хэлли. Мать твою, с тобой так хорошо. – Он целует меня в уголок рта. – Ты в порядке?
Я киваю, отчаянно цепляясь за него.
– Ты больше, чем твои пальцы.
– Я знаю, знаю. – Его слова звучат почти как извинение. – Но ты такая влажная, скоро станет легче. Передай мне свой вибратор и сделай глубокий вдох, чтобы расслабиться.
Снова включив его на самую низкую скорость, он втискивает его между нами, прижимает к клитору, и я содрогаюсь всем телом. Мне не больно; просто это странное ощущение – чувствовать, как пульсация наконец ослабевает, в то же время ощущать, как меня растягивают, и напряжение нарастает.
Я забираю у него вибратор, чтобы он мог снова запустить руки в мои волосы, как мне нравится, и обхватываю его ногами, скрещивая их у него на спине. Угол наклона делает свое дело, потому что я вижу, как его глаза закатываются, когда он погружается глубже. Мышцы на его животе напрягаются, и когда он снова опускает на меня свой взгляд, в его глазах отражается какое-то незнакомое непонятное мне чувство, но я знаю, что тоже это чувствую, что бы это ни было.
Мы находим идеальный ритм. Наши тела блестят от пота. Генри обхватывает губами сначала один сосок, затем другой, посасывает и дразнит, и одновременно двигает бедрами вперед и назад. Это сводит меня с ума и дарит невероятное наслаждение.
Я впиваюсь пальцами в твердые мышцы его спины, цепляюсь за него, как будто он – единственное, что удерживает меня на земле. Он двигается немного резче, чуть глубже, звуки наших тел становятся громче, и он выдыхает мое имя. Я почти теряю рассудок, сжимаю ноги вокруг его бедер, заставляя погрузиться еще глубже. Он утыкается лицом в мою шею, целует и посасывает чувствительную кожу. Я выгибаю спину, прижимаясь к нему, как будто так могу стать еще ближе.
Его бедра дергаются, и я чувствую, как он набухает и изливается в презерватив.
Не хочу отпускать его, когда он ложится на меня сверху, и мы оба тяжело дышим. От переполняющих меня эмоций на глазах наворачиваются слезы, но это не могло быть прекраснее.
– Ты в порядке? – осторожно спрашивает он, целуя мои веки, затем нос, потом губы.
– Сейчас мне немного больно, – признаюсь я, морщась, когда он выходит из меня, хотя и нежно.
– Я наберу тебе ванну, хорошо?
Я киваю.
– Было бы здорово. – Мне не нравится, когда он отстраняется, но я понимаю, что ему все-таки нужно сполоснуться и выбросить презерватив. – Генри, – кричу я, когда он заворачивает за угол в сторону ванной.
– Да, Кэп?
– Я бы не хотела, чтобы это был кто-то другой, кроме тебя.
На его лице появляется почти застенчивая улыбка, которой я раньше не видела, и он кивает.
– Я чувствую то же самое.
Глава 31
Генри
Не знаю почему, когда я очень стараюсь не быть отвлечением, внезапно вспоминаю все, что когда-либо хотел сказать Хэлли.
Она что-то печатает на своем ноутбуке, записывая идеи для ее воображаемых друзей, и я не хочу прерывать ее, когда она на пике вдохновения. Но в то же время мне очень хочется ее внимания. И она уделит его мне, если я попрошу, вот почему я изо всех сил стараюсь этого не делать.
Это началось, когда я приехал, и она поздравила меня с кануном Нового года, на что я возразил, что люди так не говорят, а она возразила, что говорят. Поэтому я полез в Интернет и в конце концов наткнулся на информацию о происхождении празднования Нового года и хочу рассказать ей, чтобы она знала, что я прав. После того как Хэлли проработала последнюю неделю в две смены, казалось бы, она даст себе передышку в работе над книгой, но, похоже, она нашла свой темп. Мы не должны были видеться всю неделю, потому что я проводил каникулы дома, а она была завалена работой, но мне каким-то образом удавалось ночевать здесь каждую ночь, а потом возвращаться домой.
Мамуля поинтересовалась, не занялся ли я стриптизом, потому что исчезал по вечерам и возвращался утром.
Я вижу ее щеки над краем ноутбука, и именно поэтому замечаю, что они становятся темно-красными. Она выглядит бледнее, чем обычно, но говорит, что не больна. Она поднимает на меня взгляд, словно знает, что я наблюдаю за ней, а затем возвращается к своему экрану.
– Прекрати вести за мной наблюдение. Это жутко.
– Я не веду наблюдение, а любуюсь тобой. Почему ты так покраснела?
Она ерзает на стуле, поджимая под себя ноги.
– Просто так.
Ее голос звучит выше обычного, что, как я уже узнал, означает, что она лжет.
– Чем заняты твои воображаемые друзья, что ты так краснеешь?
– Ничем! – Еще одна ложь.
– Хэлли Джейкобс, ты пишешь про секс?
– Нет! – Очередная ложь.
– Я пытаюсь не отвлекать тебя, но ты все усложняешь. – Я наблюдаю, как она захлопывает свой ноутбук и подходит ко мне, растянувшемуся на диване. Она забирается на меня сверху, идеально вписываясь в промежуток между моим телом и диваном, и закидывает на меня ногу, что теперь для нас естественно. Мы отлично друг другу подходим. – Ладно, сейчас ты отвлекаешь сама себя.
– Я заслуживаю небольшой перерыв. – Она тянется ко мне, чтобы поцеловать в щеку. – И я писала о том, что было после их первого секса. Когда они разговаривают в постели.
– И о чем они разговаривают?
Она как-то странно пожимает плечами, что трудно сделать, когда она лежит на мне, и это не то неуверенное движение, которое я видел раньше.
– О том, что это значит? Изменит ли то, что они сделали, их отношения? Каким может быть их будущее.
– Об этом ты хотела бы поговорить, когда мы занимались сексом? – спрашиваю я. Может, мне следовало подумать об этом, но на самом деле я не знал, что должен был. Я всегда беспокоюсь о том, чтобы с ней все было в порядке, чтобы ей понравилось, чтобы я не был слишком грубым или слишком нежным, или что-то еще. – Мне стоило поднять эту тему?
– В какой раз? Не думаю, что мы оставляли достаточно времени для разговоров. – Она смеется, но не говорит «нет». – Я тоже могла бы заговорить об этом. В любой момент. Думаю, что сама не знаю, на какой стадии мы находимся. Ты закончил курс Торнтона, я тебе больше не нужна. Моя книга готова примерно на три четверти, и ты подарил мне столько впечатлений и опыта, что я даже и не мечтала о таком.
– Хэлли, ты действительно мне нужна. Я хочу тебя. Я дам тебе все, что захочешь, но хочу быть на той же стадии, что и ты, – честно признаюсь ей. Да, пережить лекции Торнтона было моей первоначальной задачей, но теперь у меня гораздо более важная цель. – Что ты об этом думаешь?
– Тебе не понравится, если я буду говорить о нем.
Я стону, и она чмокает меня в щеку.
– Давай. Я справлюсь.
– Назвав Уилла своим парнем, я разрушила нашу дружбу. Я боюсь, что, если мы попытаемся навесить ярлык на то, что между нами происходит, все изменится. Не хочу, чтобы между нами что-то менялось. Мне все нравится так, как есть. Мы говорим друг другу, что нам нужно, мы видимся так часто, как только можем, секс… секс невероятен. Ты заставляешь меня смеяться, чувствовать себя такой желанной, Генри. Что, если мне просто не суждено быть чьей-то девушкой? Я не хочу рисковать, чтобы все пошло наперекосяк. Я лишь хочу, чтобы больше ни с кем не встречались. Я прошу слишком многого?
Забавно, но до нее я никогда по-настоящему не задумывался о том, чтобы быть чьим-то парнем.
– Нет, это не много. Я не хочу тебя ни с кем делить и никогда не понимал ярлыков. Мне все равно, как мы будем себя называть. Ничего не нужно менять. За исключением того, что, возможно, теперь я буду помогать тебе на секс-занятиях с Торнтоном.
Она хихикает, и я чувствую, как подрагивает ее тело.
– Пожалуйста, не называй это секс-занятиями с профессором Торнтоном. Меня может стошнить. – Мне нравится слушать ее смех. – Мы можем пообещать друг другу, что, если кто-то из нас вдруг почувствует желание навесить какой-то ярлык, мы спросим об этом другого? И, возможно, мы сможем подумать о своих чувствах и обсудить их позже. Я не слишком расчетлива?
– Нет. Ты честна, а я люблю честность. Мы говорим друг другу, что хотим, и уважаем потребности друг друга. Именно этим мы занимаемся сейчас, Хэлли. Я не понимаю, что может пойти не так. – Я хлопаю ее ладонью по заднице. – Иди пиши. Когда закончишь, я расскажу тебе очень интересную историю о происхождении Нового года.
– Вот только не надо пугать меня весельем.
После тишины в доме Хэлли возвращение в мой дом всегда напоминает прогулку по зоопарку.
Она идет прямо за мной, держа меня за руку, когда мы входим в толпу людей, которые здесь не живут.
Закончив свою главу, она снова забралась на меня, и я ожидал, что мы по-своему это отпразднуем, но она заснула на мне вместе с Джой. Она говорит, что не больна, но я почти уверен, что она заболевает. Ее глаза покраснели больше обычного, а кожа бледная и влажная. Когда Расс написал мне, что народ собирается заказать еду и провести вечер дома, вместо того чтобы отправиться на вечеринку или в клуб, мы решили присоединиться к ним. Я ставлю переноску для кошки у своих ног, когда Хэлли подталкивает меня локтем.
– Звонит Джиджи. Я отвечу на звонок в твоей комнате. Проследи, чтобы она нигде не написала.
– Бог ты мой, – визжит Аврора, тут же вскакивая с дивана и падая на колени перед переноской. – Я и не знала, что ты тоже придешь!