— Ты видишь Фэлкона? — спросил Чавес.
— Нет. Стоящий в дверях чернокожий мужчина держит на руках женщину, но Фэлкона не видно… Но нет, вот он показался. Стоит у чернокожего заложника за спиной.
— В таком случае стреляй.
— Не получится.
— Если ты видишь Фэлкона, значит, все получится.
— Слишком рискованно. Он использует заложника в качестве живого щита.
— А снайперы, занимающие позиции южнее и севернее тебя? Их расположение позволяет выстрелить в голову?
— Ответ отрицательный. Повторяю, в дверном проеме стоит заложник, Фэлкон же все еще находится в комнате.
— Коли так, забудем про стрельбу. Пойдем на штурм.
— Если вы сейчас пойдете на штурм, Тео Найт, считайте, покойник.
— В таком случае стреляй, черт тебя побери!
«Возьми его на прицел…»
На мгновение Фэлкону показалось, будто он снова слышит свои голоса, но чуть позже пришло осознание, что этот голос ему незнаком. Он был уверен, что никогда прежде его не слышал. Кроме того, голос доносился не из глубин его подсознания, а из вполне реального места — из расположенного поблизости номера мотеля.
— Назад! — крикнул Фэлкон, хватая Тео за шиворот и втаскивая его в помещение.
Глава 59
Винс внимательно слушал Джека, который описывал ему события, разворачивавшиеся на экране монитора телевизионной сети мобильного пункта. Итак, Фэлкон, по непонятной причине насторожившись, неожиданно отступил в комнату, утащив за собой Тео, который все еще держал на руках раненую девушку. Почти сразу после этого у него на столе зазвонил телефон. Сержант торопливо поднял трубку и услышал прерывающийся от ярости истерический голос Фэлкона:
— Ты пытался подставить меня, Пауло!
— Никто не пытался тебя подставить.
— Не надо! Я слышал голос бойца СВАТа или снайпера, доносившийся из соседнего номера. Он сказал: «Бери его на прицел!» Рекомендую тебе отозвать этих парней, не то я сам возьму кое-кого на прицел. Я шутить не намерен. Если ты их не отзовешь, пристрелю заложника.
— Успокойся, прошу тебя. О'кей?
— Успокоиться? Ты навел на меня стрелков, а теперь требуешь, чтобы я успокоился?
— Выслушай меня, Фэлкон. Если рядом с твоей комнатой оказался боец СВАТа или снайпер, то скажу сразу: я их туда не посылал. Позволь мне проверить этот факт, и если они действительно находятся там, то я их отзову.
— Я на это второй раз не куплюсь. Повторяется то, что ты проделал со мной на мосту. Ты и тогда мне лгал и сейчас лжешь.
— Послушай, хочешь верь, хочешь нет, но тогда на мосту я тебе не лгал. Когда я сказал, что ты сможешь поговорить с Алисией, если слезешь с фонарной опоры, у меня и в мыслях не было тебя обманывать. Какой-то другой человек — значительно выше меня по положению — распорядился схватить тебя и таким образом подставил нас обоих.
— Ты никогда ни в чем не виноват, да, Пауло?
— Понимаю, что все выглядит так, будто я перед тобой оправдываюсь или заговариваю зубы. Но клянусь тебе, что говорю правду.
— А я, в свою очередь, клянусь, что не верю тебе.
Винс понимал, что этот разговор приведет лишь к бессмысленным спорам и препирательствам. Нужно было срочно менять тактику.
— Фэлкон, давай попробуем извлечь пользу из всего происшедшего, хорошо?
— Это как же?
— Прежде всего договоримся, что ты не будешь причинять вред заложникам. Если пообещаешь мне это, мы сможем серьезно поговорить о том, что нужно тебе.
— Ты знаешь, что мне нужно.
— До сих пор я так этого и не понял. Скажи мне сам.
— Врешь, все ты понимаешь.
— Скажи мне об этом членораздельно. Расскажи подробно, чего ты хочешь, и я подумаю, можно ли это осуществить.
— Все-все говорить? Даже о самых заветных желаниях?
— Если они не выходят за пределы разумного. Только не причиняй вред заложникам.
Фэлкон молчал. Казалось, что ему нравится держать Пауло в напряжении. Наконец он произнес:
— Я хочу переговорить с Алисией.
— Хорошо. Думаю, это можно устроить.
— Лично.
Винс хотел бы ответить короткой, но емкой фразой «ни за что на свете». Однако сдержался.
— Может, начнем с беседы по телефону?
— Нет, я… — начал было Фэлкон, но остановился. — Знаешь что, Пауло? Хоть я и чувствую, что ты блефуешь, передай ей все-таки трубку.
— К сожалению, в данный момент она отсутствует.
— Чтоб тебя черти взяли, Пауло, — тебя и твои враки! Ты хоть когда-нибудь выполняешь свои обещания?
Винс не знал, как убедить его, что сейчас он нисколько не лукавил. Кроме того, по голосу Фэлкона он понял, что имеет слишком мало времени, чтобы восстановить утраченный кредит доверия.
— Не веришь мне, спроси у Свайтека. Даю трубку ему — он подтвердит мои слова.
Он вручил трубку Джеку, который слушал их разговор по громкоговорящей связи. Пауло был бы не прочь дать ему наставления относительно того, что и как говорить, но и для этого времени уже не оставалось.
— Он сказал тебе правду, Фэлкон, — заверил Джек. — Алисии здесь нет, но мы делаем все, что в наших силах, чтобы ее найти.
— Ей давно уже пора поговорить со мной. Время почти вышло.
— А о чем, собственно, ты хочешь с ней говорить?
— Не твое дело. Доставь ее сюда и передай трубку. И побыстрее.
Джек нажал на кнопку включения помех на линии и обратился к Винсу:
— Куда, к дьяволу, запропастилась Алисия?
— Выбежала из командного пункта, когда я хотел отдать ей две папки, переданные нашим источником. Я почувствовал, что с ней что-то происходит, но она мне ничего не сказала. Если честно, не знаю, куда она направилась.
— Найдите кого-нибудь, кто знает.
— Мы работаем над этим.
— Так работайте лучше! — Джек нажал кнопку на телефоне и отключил помехи. — Она уже на пути сюда, Фэлкон. Дай нам еще пару минут.
Тот не ответил.
Винс одними губами произнес: «Потяни время, попытайся его разговорить».
— Фэлкон? — позвал Джек. — Надеюсь, ты еще там? Брось отмалчиваться, парень, поговори со мной. Расскажи подробнее о постановке, которую ты задумал. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Мне хотелось бы знать, что произойдет, когда ты решишь наконец поднять занавес.
Глава 60
Фэлкон мерил комнату шагами, прижав мобильный телефон к уху. Свайтек определенно затеял с ним какую-то игру, но Фэлкон не мог взять в толк, какую именно, поскольку плохо понимал, что тот говорил ему. Голос адвоката почти полностью растворялся в появившихся вдруг на линии помехах, и чем больше Фэлкон вслушивался в его слова, тем сильнее становился шум. Поначалу он напоминал отдаленный рокот прибоя, а потом перешел в вибрирующий вой, который чуть позже трансформировался в нечто похожее на рев двигателя. Авиационного двигателя.
— Эй, вы! Чтоб вас черти взяли — я хочу поговорить с Алисией! — крикнул он, но понял, что рев авиационных моторов заглушает даже его собственный голос.
Стояла безлунная ночь, и небеса казались ему бескрайними, непроницаемо-черными и зловещими, как терзавшие его воспоминания. Он летел на «скайвэне» — поршневом самолете такой угловатой конструкции, что его прозвали «летающей обувной коробкой». Самолет принадлежал аргентинской береговой охране. Почти все сиденья из салона были убраны, дабы увеличить полезный объем, предназначенный для транспортировки грузов. Эль Осо расположился в одном из немногих оставшихся кресел. Весь экипаж находился в кабине, Эль Осо же был членом рабочей команды, в состав которой также входили унтер-офицер и сержант. Начальство меняло состав рабочей команды всякий раз, когда самолет отправлялся в рейс, чтобы задействовать как можно больше людей. Для того, к примеру, чтобы никто из сотрудников, обслуживавших центры временного содержания, не мог потом заявить о своей непричастности или обвинить других в чрезмерной жестокости. Эль Осо знал, конечно, о слухах, циркулировавших относительно этих рейсов, и сразу же задался вопросом, что ему предстоит увидеть и с чем столкнуться, когда получил приказ явиться на аэродром, принадлежавший ЭСМА — крупнейшей и печально знаменитой тайной тюрьме. Однако он не представлял истинной цели этих полетов, пока не увидел на полу салона двадцать нагих, находившихся в бессознательном состоянии заключенных.
— Фэлкон? Надеюсь, ты еще там? — Это был голос адвоката, сумевший, к большому удивлению Фэлкона, пронизать даже оглушительный рев авиационных двигателей и достичь его сознания.
— Заткнись и позови к телефону Алисию.
Свайтек заговорил о чем-то — должно быть, продолжил свои словесные игры, но Фэлкон уже не слушал его. Он едва осознавал, что находится в номере мотеля, и ему было не до разговоров. В голове продолжали реветь авиационные двигатели из далекого прошлого. Но почему так громко?
Они оставили люк открытым — вот почему. У «скайвэна» в задней части фюзеляжа имелся опускающийся грузовой люк, который мог находиться только в двух положениях: полностью поднятом или открытом. Как было в других случаях, Эль Осо не знал, но во время этих рейсов люк, судя по всему, всегда был опущен. Эль Осо видел черный лоскут неба сквозь прямоугольное отверстие в задней части салона. Оттуда же врывался оглушительный рев моторов. Между Эль Осо и черным провалом на полу рядами лежали нагие тела. Эль Осо подумал, что было бы хорошо, если бы все эти люди умерли, но на сей счет у него имелись сильные сомнения. Доктор вряд ли стал бы делать инъекции трупам. Ох уж этот доктор… Он спокойно, не торопясь, исполнял свою работу. Иными словами, ходил по салону от одного заключенного к другому и впрыскивал каждому по второй порции сильного снотворного — первую впрыснул еще на земле, — чтобы они продолжали пребывать в беспомощном, бессознательном состоянии. Поначалу Эль Осо его не узнал, но когда тот подошел поближе, выяснилось, что он уже видел этого человека. Это был тот самый врач из военно-морских сил, которому он два месяца назад отвез новорожденного ребенка заключенной номер 309.
— Подожди еще пару минут, Фэлкон, — сказал Свайтек. — Алисия сейчас придет.