— Это как? — наконец дар речи вернулся.
— Это я немного поколдовал, — твёрдо смотрел на меня эльф. — Ты прекрасная лалара, Ката, но короткие волосы всё портят. Позволь мне тебя заплести.
Он уверенно усадил меня на стул, собрал копну волос сзади и начал медленно и очень бережно расчёсывать. От такого ласкового обращения внутренний протест несколько подсдулся, а разум услужливо напомнил про все три неудачные попытки отрастить волосы в прошлом. В конце концов, это же не зубы, и я всегда смогу их отрезать. Смогу же, правда?
Эльф тем временем что-то колдовал сзади, оставляя волосы распущенными, и только переплетая пряди на висках. Танарил показал несколько изящных металлических заколок, украшенных мерцающими камнями, и скрепил ими причёску.
— Я их сделал сам. В отвале породы много металла, и он хорошо мне подчиняется. Камешки тоже попадаются, но, как видишь, маленькие.
— Это для меня? — не поверила я глазам.
Никто никогда не дарил мне украшения. За такое вполне можно было простить даже самоуправство с волосами.
— Да, всё для тебя, Ката, для кого ещё? — в его голосе послышалась лёгкая насмешка.
Когда он закончил, я посмотрела на свою причёску. Получилось величественно и очень красиво. Разделённые на прямой пробор волосы явно стали не только длиннее, но и гуще, и сейчас лежали тяжёлым блестящим полотном. От висков к затылку тянулись косички и перевитые между собой пряди, закрывали уши и сплетались в сложный узел на затылке. И как он за несколько минут сделал такое? Хотя если он сам каждый день плетёт себе такую сложную косу, то опыт у него должен быть колоссальный.
— Как красиво! — искренне сказала я, а затем обернулась к стоящему возле окна эльфу. — Ой, Танарил, а ты мог бы перевесить занавески? — сама не знаю, зачем спросила я.
— В смысле?
— Они так высоко, а Лимар повесил неправильно. Можешь, пожалуйста, перевесить?
— Нет, Ката, я здесь не для этого. Пусть твой криворукий приятель сам переделывает, раз напортачил, — вздёрнул он светлую бровь.
— Хорошо, тогда я перевешу сама, — чуть расстроилась я.
Видимо, придётся ставить стул на стол, чтобы добраться до петелек наверху. Ничего, справлюсь и сама.
— Кстати, вот. Ещё подарок, — сказал он, доставая что-то из сумки. — Тетрадь я купил тут, а писа́ло сделал сам. Его нужно заправлять специальной краской.
— Чернилами или тушью? — с любопытством поинтересовалась я, одеваясь.
— Чернилами. Потребовалось несколько часов на эксперименты, но состав я вроде бы правильно подобрал. Теперь остаётся только проверить, как долго они будут держаться на бумаге. Высыхает мгновенно.
Я осмотрела тонкую изящную ручку незнакомой конструкции. И не перьевая, и не шариковая. Корпус Танарил сделал из камня, работа была настолько изящная и тонкая, что ажурная конструкция казалась невесомой. В верхней части ручка венчалась тонкой замысловатой резьбой. Блокнот оказался существенно грубее, простая кожаная обложка, сероватые листы бумаги внутри, сшитые суровыми нитками. Разница между двумя предметами бросалась в глаза.
Я подняла взгляд на эльфа и заметила, что вещи на нём сидели, как влитые, и выглядел он строго и элегантно. Даже провалявшаяся всю ночь на полу рубашка смотрелась чистой и отглаженной. Наверное, магия.
— Очень красиво! Ты сделал сам?
— Да. Мы называем это писа́лом, — ответил он. — Такая пока что есть только у меня, тебя и Телиуса. Я подготовил ещё несколько, чтобы подарить сегодня Элариэлу и его семье.
— Спасибо большое, мне очень приятно и намного привычнее иметь дело с ручкой. Мы их так называем в нашем мире, — улыбнулась я и прижалась к уже одетому эльфу, переполненная благодарностью. — И когда ты всё успел?
— Плохо спал, не мог толком есть, бесился, что не могу встретиться с тобой, раздражался на этот мир, — со вздохом сказал он. — У меня оказалось слишком много свободного времени, и я старался занимать голову посторонними задачами.
— Тебе здесь не нравится? — даже предполагать такое было удивительно.
— Для меня здесь слишком примитивно, — хлёстко ответил он.
— Очень жаль, — ответила я, не зная, что говорят в таких ситуациях.
Сочувствуют? «Прими мои глубочайшие соболезнования, что этот мир оказался недостаточно хорошим»? Непонятно. Я ходила по комнате, убирала раскиданные вещи и собиралась. Замешкавшись, едва не забыла взять с собой сумку и кошелёк. Денег осталось немного, но с ними как-то спокойнее.
— Это что? — изумлённо указал он на сумочку.
— Нравится? — я наклонила голову набок и наблюдала за его реакцией.
— Пожалуй, да. Очень необычно, никогда такого не видел, — Танарил взял сумочку в руки и провёл пальцами по нарисованным ирисам. — Где ты это взяла?
— Я сама раскрасила, это цветы моего мира, ирисы.
Его реакция польстила.
— Это поэтому у тебя все пальцы грязные и в разводах? — усмехнулся он.
— Да, представляешь, случайно магию применила и не смогла отмыть, — смутилась я.
— Давай сюда и запоминай. Apanta anwa! Проявляет истинный облик предметов, зверей и людей, — пояснил он.
Краска медленно сошла с рук.
— А что ты применил для волос?
— Я тебя потом всему научу. Ты их любишь? — он с интересом разглядывал рисунок, всё ещё держа сумочку в руках.
— Эти цветы? Да, только они не совсем так выглядят на самом деле. Видишь ли, это стилизация. У нас в живописи много направлений, можно рисовать очень-очень похоже на реальность, а можно, наоборот, совсем непохоже, чтобы нужно было угадать, что именно изобразил художник.
— Игра с созерцателем? — улыбнулся он. — Нет, у нас так не принято, считается, что искусство тем лучше, чем сильнее похоже на правду.
— У нас такое направление тоже есть, называется гиперреализм, — ответила ему, запирая за нами дверь.
— Расскажи мне о вашем искусстве, — попросил он, пока мы спускались по лестнице.
— А какое именно искусство тебя интересует? Театр, литература, живопись, архитектура, музыка? — спросила так, словно по каждому виду могла написать трактат.
На самом деле я неплохо могла рассказать о живописи и архитектуре, чуть-чуть о литературе. О музыке и театре — почти совсем ничего.
— Меня интересует всё, поэтому начни с того, что больше нравится тебе. Поэзия вашего мира крайне занимательна, я думаю, что сегодня тебя обязательно попросят что-то продекламировать, — поддержал он меня за локоть, выводя на морозный воздух.
— На табуретку поставят и скажут читать стишок? — попыталась пошутить я, но эльф юмор не оценил.
Вот она, разница менталитетов. Может, у них не на табуретку ставят, а на дерево сажают. Это же эльфы, лесной народ.
— Отчего же, просто почитать. Если захочешь, то я тебе аккомпанирую. Вчера я сделал флейту. Она, конечно, далека от совершенства, но для начала обойдусь и такой, — серьёзно сказал он.
— Ладно, посмотрим. Думаю, что я запишу все стихи, которые пока помню, в блокнот. И Лилю спрошу, вдруг она вспомнит что-то другое, — весело предложила я.
— Да, ты должна приложить все усилия, чтобы хотя бы в памяти сохранить культуру своего мира. Возможно, преумножить своё наследие, переосмыслив его. В новом мире есть возможность переоценить своё искусство и привнести в то, которое есть тут, что-то принципиально новое. Стать новатором, — горячо заговорил он, и я поняла, что эта тема его действительно увлекает.
Накачанный красавчик, который интересуется искусством, любит поэзию, играет на флейте и при этом увлекается девушками? Это точно что-то из другого, волшебного мира! В это верится гораздо сложнее, чем в магию. С таким, наверное, и на балет можно было бы сходить, не боясь, что он громко захрапит через пятнадцать минут после начала представления.
Не то, чтобы я большая ценительница балета, но из моих знакомых парней даже в кино на что-то осмысленное пойти было не с кем. Если на экране не показывали обнажёнку, драки и пиу-пиу из-за угла, то интерес улетучивался мгновенно.
Выйдя на улицу, я применила согревающее заклинание, чтобы не портить причёску шапкой. Эльф сделал то же самое. Видимо, тоже причёску берёг.
Вдохновлённая внимательным слушателем, я начала с живописи.
До симпатичного ресторанчика на окраине мы шли довольно долго, по ощущениям не менее получаса. Я успела здорово проголодаться и почти целиком рассказать эльфу краткий курс по истории изобразительного искусства. Жаль, конечно, что на словах невозможно передать ни игру света, ни настроение, изображённое на картинах. Танарила очень заинтересовали различные авангардные течения в искусстве, он задавал много вопросов. Я старалась отвечать максимально подробно и остро ощущала нехватку образования. И это мы говорили о предмете, в котором я неплохо разбиралась! Без телефона с доступом в интернет знаний было удручающе мало.
К счастью, когда мы сели за столик в уютном ресторанчике, оформленном в стиле рустик, разговор плавно перешёл на еду. Эльф терпеть не мог феару и приходил в ярость от одного только запаха.
— Силы после неё действительно восстанавливаются быстрее, но эффект настолько ничтожен, что эти мучения того не стоят. Есть такую гадость ради этого точно не стоит.
Танарил на вопросы о своём мире отвечал неохотно, даже о еде рассказывать не захотел, а вот меня допрашивал с нескрываемым интересом. К сожалению, много я поведать не могла. Я рассказала ему о разных кухнях стран Земли и пообещала попробовать что-то приготовить при случае. Он всерьёз уцепился за это предложение. Вот кто меня за язык тянул? Тут все продукты другие, откуда я знаю, как и что готовить? С другой стороны, очень хотелось порадовать и сделать ему приятно, поэтому я мысленно поставила себе зарубку поинтересоваться местной кухней.
Пока мои дни были свободны, но когда начнётся учёба, распыляться уже не получится, придётся расставлять приоритеты. Одновременно зачаровывать сумки для заказчика, расписывать те, что на продажу, учиться колдовать, скорее всего, не выйдет. Тем более что Танарил хочет, чтобы я ждала его в комнате после ужина.