Третье нераскрытое дело, поставившее в тупик полицию, было связано с произошедшим семью годами позже нападением на пятерых молодых людей в Милфорд Хейвен. К прогуливавшимся по полю подросткам подошел мужчина, потребовал деньги, а затем, наставив на них ружье, совершил сексуальное нападение на одну из девушек, а потом на вторую. Происшествие оставило у всех пятерых глубокую психологическую травму. Но на преступнике была балаклава, и молодые люди не смогли его описать. Они упомянули, что его ружье, как им показалось, было покрашено черной краской – этой детали тогда не придали особого значения.
Пересмотрев все три дела, Стив Уилкинс был убежден, что Джон Купер – основной подозреваемый. А так как вскоре Купер мог уже выйти из тюрьмы, в 2006 году Стив попросил нас проявить особое внимание к убийству Питера и Гвенды Диксон.
– У нас имеется множество косвенных улик, указывающих на вину Купера, – сказал мне Стив. – Не хватает лишь доказательства на основе независимой, беспристрастной криминалистической экспертизы.
«Которое вы можете и не получить, – подумала я. – Потому что можете ошибаться насчет него».
Стив попросил нас сосредоточиться на ДНК, поскольку она позволяла установить связь с наибольшей точностью. В лаборатории в Рисли я собрала команду первоклассных экспертов. Они искали следы во всех очевидных местах: на веревке, которой были связаны руки Питера Диксона; на его ремне; на стянутой одежде Гвенды; на взятых с их тел мазков. Эта задача усложнялась высокой степенью разложения тел. И когда наши поиски так ни к чему и не привели, мы решили заняться поисками улик других типов.
Как уже упоминалось при описании ряда других дел в этой книге, опыт научил нас тому, что текстильные волокна, например с одежды, которые постоянно переносятся при контакте людей между собой, иногда могут привести к следам ДНК, а также сами по себе представлять доказательства осуществленного контакта. Наверное, мы недостаточно хорошо объяснили это полиции, когда сообщили о возникших проблемах. Или, может быть, были недостаточно убедительны. Так или иначе, полицейские продолжили настаивать, что заинтересованы только в ДНК.
Первым намеком на какие-то проблемы с нашей частью расследования стал телефонный звонок от Стива, когда он мне сказал: «Вы занимались этим делом полтора года и ничего не нашли. Я заберу его у LGC Forensics и передам кому-нибудь другому».
К тому времени мы провели уже множество успешных расследований нераскрытых дел – как новых, так и старых, – и я понимала, что нашим явным неудачам в этом деле должна быть какая-то причина. Таким образом, обсудив с коллегами в Рисли то, как именно обстоят дела, я договорилась встретиться со Стивом.
Должна сказать, что это была одна из самых непростых встреч, которые у меня когда-либо были с полицейскими. Их там была целая толпа, и все как один были настроены враждебно. Когда же я объяснила, что с ДНК мы зашли в тупик, из которого явно нужно было выбираться, чтобы найти к этому делу подход, Стив в итоге согласился дать нам немного больше свободы и чуть больше времени.
Я могла понять, почему он был так раздосадован. Если по вине Купера действительно погибли эти четыре человека, если он совершил нападения на сексуальной почве, в чем его сильно подозревала полиция, вскоре на свободу должны были выпустить жестокого убийцу. Заручившись одобрением Стива, мы расширили криминалистическое расследование, начав непосредственно с текстильных волокон. Для этой работы я выбрала Роджера Робсона, зная, что он не упустит ни единой мелочи, и его бесценную жену Эйприл – руководить поисками.
Как обычно, чтобы расставить приоритеты в поисках, мы начали с места преступления. И практически сразу стали находить на ветках, за которыми были спрятаны тела, а также в ремне Питера Диксона синие акриловые волокна. Зная, что преступник, скорее всего, активно перемещал эти ветки руками, мы пришли к выводу, что на нем были перчатки – возможно, в том числе и из-за них у нас были такие проблемы с поиском чужеродной ДНК.
Все ограбления, которые удалось связать с Купером, произошли в радиусе пары миль от его дома. Возвращаясь домой через поле, он обычно выбрасывал в кусты по пути все драгоценности, которые, как ему казалось, было не продать, предметы собственной одежды, средства совершения преступления и, предположительно, все, что ему попросту не было нужно. Среди найденной одежды были черная балаклава, яркая флисовая куртка, а также большое количество перчаток, часть из которых содержала синие акриловые волокна. Волокна одной из перчаток совпали с некоторыми из волокон на ветках и ремне Питера, в то время как другие были настолько похожи, что, как мы подумали, могли быть от второй перчатки из пары, так и не найденной. Это был тот самый долгожданный прорыв. Не знаю, насколько была впечатлена полиция, но мы понимали, что теперь дело можно будет снова открыть.
Забавно, как запоминаются уникальные номера, присвоенные для идентификации отдельных вещественных доказательств, которые в итоге играют в деле важную роль. Та перчатка шла у нас под номером BB109. Уверена, некоторые из моих коллег тоже до сих пор его помнят. В итоге мы нашли волокна типа BB109 на образцах клейкой ленты, взятых с шорт, джемпера и ног Питера, а также с обнаженных участков тела Гвенды и с ее свитера.
Прелесть клейкой ленты в том, что она собирает с поверхности любого предмета все имеющиеся на ней следы: текстильные волокна, фрагменты стекла и краски, волосы, кровь и сперму. И когда мы изучали образцы клейкой ленты, снятые с шорт, обнаруженных на кухонном шкафу в доме Купера, чтобы отыскать текстильные волокна, заметили частицу засохшей крови.
ДНК-экспертиза крови с шорт Купера дала полный профиль, совпадающий с ДНК-профилем Питера Диксона. Вероятность того, что эта кровь принадлежала кому-то другому, не являющемуся родственником Питера Диксона, составляла менее одной миллиардной. Тем не менее прежде чем сообщать кому-либо о находке, мы снова изучили шорты – на этот раз скрупулезно под микроскопом – и обнаружили пятно, от которого, должно быть, и отошла частица запекшейся крови. ДНК-экспертиза этого пятна дала похожий, но чуть менее полный профиль. Вероятность того, что эта кровь принадлежала не Питеру Диксону, составляла один к 480 миллионам.
Когда пришли эти последние результаты, я позвонила Стиву Уилкинсу.
– Я в машине, – сказал Стив. – Как ваши успехи?
– Почему бы тебе не припарковаться и не перезвонить мне, – предложила я. – И тогда я расскажу тебе, как наши дела.
Очевидно, он ожидал просто услышать последнюю информацию о расследовании, поэтому через несколько минут было чрезвычайно приятно услышать восторг в его голосе и звук удара кулаков о руль после того, как я сказала: «Думаю, мы нашли то, что вы искали».
Когда Купера арестовали в 2009 году и спросили насчет шорт, он заявил, что его одежду часто носил сын. Вместе с тем дальнейшая экспертиза показала, что на носовом платке, изъятом вместе с шортами, который, судя по всему, находился в их кармане, была лишь ДНК подозреваемого, а в паховой области – ДНК Купера и его жены в перемешанных следах от спермы и вагинальных выделений. Таким образом, можно было с уверенностью утверждать, что шорты носил не сын Купера, а именно он. Другим оспоренным доказательством было сходство подозреваемого с составленным художником портретом человека, который пользовался банковской картой в нескольких местах вскоре после обнаружения тел. Основным доводом Купера было то, что у него никогда не было волос до плеч, как у мужчины на рисунке. Оказалось, однако, что он появлялся на телепрограмме под названием «В яблочко» всего за месяц до убийства Диксонов. И когда одному журналисту удалось отыскать запись эфира, оказалось, что волосы Купера были практически такой же длины, как и на наброске.
Другим предметом, вызвавшим у нас большой интерес, стал обрез, найденный в кустах в ходе расследования ограбления. В оружии отсутствовал крошечный винтик. Точно такой же был найден в гараже дома Купера, что стало одним из доказательств его вины. Кроме того, ствол обреза был окрашен черной краской.
Полиция хранила этот обрез в пакете, и когда мы изучили под микроскопом хлопья краски, извлеченные со дна пакета, на некоторых из них были какие-то красноватые следы. Как показала проведенная экспертиза, это была кровь. Мы соскребли со ствола еще немного краски и обнаружили на его поверхности кровь, из которой удалось получить частичный ДНК-профиль. Вероятность того, что он принадлежал кому-то, помимо Питера Диксона, составляла одну миллиардную.
Тем временем у нас накопилось огромное количество доказательств на основе экспертизы текстильных волокон. С ее помощью удалось установить различного рода связи между BB109, другими перчатками, балаклавой и флисовой курткой, найденными в кустах, а также с обнаруженной в доме Купера перчаткой и собранным на полу его гаража мусором. Карманы – отличное место для изучения при исследовании предметов одежды спустя какое-то время после происшествия: в них попадают волокна с рук и остаются там, в то время как большинство поверхностных волокон обычно теряются. В карманах Купера мы нашли два типа полиэстеровых волокон.
Большая часть одежды, которая была на Ричарде Томасе в момент смерти, сгорела или была безнадежно повреждена огнем в Сковестон-парк в 1985 году. Тем не менее часть одного из его носков при пожаре уцелела. Волокна из кармана Купера совпали с двумя типами волокон с этого носка.
На основании экспертизы волокон была установлена убедительная связь с двумя девочками, на которых в Милфорд Хейвен было совершено нападение на сексуальной почве. Так, на изнаночной стороне одежды девочек нашли волокна, которые могли быть оставлены парой перчаток, найденных в кустах, в то время как другие волокна были перенесены в обратном направлении – с одежды девочек на перчатки. Обнаружилось даже одно волокно, которое могло принадлежать BB109, – оно упало с одной из жертв на лист бумаги, на котором та стояла во время медицинского осмотра. Также эксперты установили связь между перчатками и вооруженным ограблением, за которое Купер уже был приговорен, с использованным во время него оружием, найденным в гараже.