Проведенная нами экспертиза явно указывала на то, что на шортах была кровь Питера Диксона. Смущало лишь то, что шорты на наброске художника, хоть и были похожими, выглядели длиннее. Мы снова изучили шорты Купера. При более внимательном осмотре оказалось, что они подшиты. Работу сделали очень аккуратно, но явно в домашних условиях – возможно, женой Купера, которая работала швеей.
Распоров швы на шортах, мы обнаружили небольшое и довольно странное пятно от крови и чего-то еще, возможно, слизи или выделений из носа. Мы проанализировали это пятно с помощью SenCE – самой чувствительной методики ДНК-экспертизы – и обнаружили там смешанную ДНК, которая, однако, содержала все элементы ДНК дочери Диксонов Джули.
Помимо регулярных встреч с полицией мы держали ее в курсе с помощью письменных отчетов. Нашими успехами были довольны. Тем не менее, когда мы рассказали полицейским и адвокатам защиты о том, что обнаружили, распоров швы на шортах, нам гневно сказали: «Это совершенно абсурдно. Советуем повторить ваши анализы и расчеты».
И все же, хоть улика и казалась неправдоподобной, наука никогда не врет. Таким образом, мы понимали, что на самом деле нужно ответить на следующий вопрос: «Как ДНК Джули Диксон могла оказаться на шортах Купера, если девушки не было рядом с ним или с береговой тропой, где были обнаружены тела ее родителей?»
Наши анализы показали, что некоторые компоненты пятна с вывернутого подшитого края шорт принадлежали неустановленному лицу. В свете высказанной в наш адрес критики мы обратились за помощью к Дэвиду Болдингу, одному из лучших статистиков среди известных, специализирующихся на ДНК в сфере криминалистики. Подтвердив нашу правоту, он добавил: «Согласно результатам ДНК-экспертизы по методу SenCE, то, что источниками ДНК служат Джули Диксон и одна неизвестная женщина, не являющаяся ее родственницей, в 990 миллионов раз вероятней, чем то, что источники – две неизвестные женщины, не состоящие в родстве как друг с другом, так и с Джули Диксон». Мы снова стали изучать улики, связанные с местом преступления, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили.
Мы уже знали, что Диксонсов застрелили в упор, и их убийца, должно быть, перенес их тела туда, где они были обнаружены. Ему было бы сложно это сделать, не оставив на своей одежде следов их крови. На фотографиях с места преступления были видны лежащие в зарослях тела, открытый рюкзак, принадлежавший паре, а также различные вытащенные из него предметы. Некоторые из предметов, разбросанных на земле рядом с телами, вероятно, были запасной одеждой, которую убитые носили с собой. А что, если шорты принадлежали одной из жертв, и когда Купер нашел их, обыскивая рюкзак в поиске денег и банковских карт, решил поменять на собственные, испачканные кровью? Это, определенно, было бы правдоподобным объяснением обнаруженным следам ДНК их дочери, которая жила с родителями в их доме под Оксфордом. Затем, если Купер принес эти шорты к себе домой, и в какой-то момент его жена их подшила, он бы даже и не знал про спрятанное под загнутый край шорт пятно крови, к тому же очень маленькое. Я попросила криминалиста Фила Авенелла изучить этот аспект дела. Фил один из тех людей, кто совершенно спокойно относится ко всему экстраординарному. Мало того что он проделал прекрасную работу, так еще и выдержал довольно резкую критику, пока полиция и адвокаты не осознали, что полученные им результаты не только никак не опровергали ключевые доказательства по делу, а только подтверждали их.
Один из принципов проведения любой научной экспертизы, будь то в криминалистике или какой-либо другой области, заключается в том, что не нужно бояться, когда что-то не сходится либо когда получаешь какой-то неожиданный результат. Проверив и перепроверив результаты ДНК-анализа, мы поняли, что ошибки не было. Когда присяжных знакомят со всеми доказательствами и их возможными объяснениями, окончательное решение остается за ними. Так и было во время судебного процесса против Джона Купера в 2011 году. Его признали виновным в убийстве Ричарда и Хелен Томас, а также Питера и Гвенды Диксонов, в нападениях на сексуальной почве с отягчающими обстоятельствами, а также пяти попытках ограбления молодых людей, которым не посчастливилось повстречать его в поле, и приговорили к пожизненному тюремному заключению.
31Размышления
Просматривая многие сотни папок с документами по различным делам в процессе написания этой книги, я поразилась тому, что все эти продырявленные листы бумаги, скрепленные зелеными держателями с металлическими наконечниками или голубыми кольцами, отображают значительную часть моей жизни. Когда мне было 20 с небольшим, я всегда представляла себе, что не смогу продолжать работать, когда стану «старой» (тогда я не могла себе представить, каково это, быть старой, теперь же даже не уверена, есть ли вообще такое понятие!). Я была убеждена, что уйду на пенсию к 57 годам, как это сделали некоторые мои коллеги, когда ЭКС коснулся демографический и финансовый кризис. Теперь мне уже под 70, и я все еще в деле. Полагаю, все потому, что я продолжаю получать удовольствие от новых задач, среди которых не бывает одинаковых. Мне нравится то, что, каким бы запутанным и старым ни было дело об убийстве, у меня непременно найдется целая масса идей по поводу того, как докопаться до его сути. Мне приятно знать, что меня окружают люди, у которых будут и другие, возможно, лучшие идеи и которые в точности знают, что нужно делать. И мне нравится, что я могу зайти в любую не справляющуюся со своими задачами криминалистическую лабораторию в любом уголке мира и сразу же на уровне интуиции понять, что там не так и как это исправить – своего рода Гордон Рамзи[51] «Кошмаров в лаборатории», только с более мягким, я надеюсь, подходом и уж точно без ругательств.
Помимо прочего сейчас больше всего удовольствия я получаю, наблюдая, как младшие коллеги развивают свои профессиональные качества. Я работаю с чрезвычайно талантливыми людьми. Часть из них полностью понимает подход в криминалистике, который мы разрабатывали все эти годы, оказавшийся столь успешным. В конце концов, что может быть приятнее, чем помочь привлечь виновного к ответственности, а иногда одновременно и оправдать невиновного?
В сочетании с новыми технологиями этот холистический подход порой дает просто удивительные результаты. Я питаю глубокую надежду, что в будущем его по-настоящему оценят и будут всячески развивать. Потому что иначе все, чему мы научились, выбросят на свалку истории в угоду более прозаичным, менее эффективным подходам. И тогда качество расследований, а вместе с ними и правосудия, будет намного хуже – и все ради краткосрочных финансовых показателей.
Помимо всего того, о чем я упомянула в 29-й главе, сегодня меня тревожит то, что криминалистов больше не учат смотреть и думать шире, вне рамок их становящейся все более узкой специализации, и что навыки, сделавшие возможным качественную холистическую подготовку, теряются. Из-за этого становится гораздо сложнее справляться с новыми тенденциями в мире преступности (такими как наблюдаемая в настоящий момент волна преступлений с применением ножей, связанных с наркобандами, или постоянно развивающаяся киберпреступность) наиболее изобретательными и эффективными методами.
Я понимаю, что человек обычно не может передать более 10 % из того, чему научился. Следующие поколения непременно захотят опробовать собственные идеи и подходы. Разумеется, это нужно всячески поощрять. Тем не менее это приводит к тому, что огромное количество времени тратится на то, чтобы заново изобрести старый добрый велосипед. Если бы мы только могли осознать, что уже соорудили первоклассный гоночный автомобиль, могли бы использовать некоторые из его важнейших элементов в будущих изобретениях.
Было невероятно сложно выбрать для этой книги всего несколько дел из тысяч, над которыми я работала за годы карьеры. А недавно меня кто-то спросил, есть ли какие-то дела, над которыми мне хотелось бы поработать, но пока такой возможности не представилось. Одним из таких дел определенно стало бы исчезновение Мэдлин Макканн[52]. Не знаю, удалось бы нам что-нибудь найти или нет. Как бы то ни было, все, о чем сообщалось в газетах, меня не особо впечатлило. Возникает ощущение, что слишком много внимания уделялось месту преступления и недостаточно тому, что можно было бы сделать в лаборатории.
Другое место преступления, на которое мне хотелось бы вернуться, – отдельно стоящий фермерский дом в Уэльсе, где были застрелены в 1993 году Меган и Гарри Туз. Я побывала там какое-то время спустя, когда в отношении парня их дочери возбудили дело, признали виновным в их убийстве, приговорили к пожизненному заключению, а затем Апелляционный суд отменил вынесенный приговор. Кажется, первоначальное расследование проводила лаборатория ЭКС в Чепстоу, и я не могу вспомнить, почему полиция попросила меня прийти туда вместе с ними. Ничего, что могло бы быть использовано в качестве доказательства, на месте преступления мы не нашли. Но кто знает, чего бы мы могли добиться со всем нашим опытом и успехом с нераскрытыми делами с тех пор?
Возможно, эта книга покажет и докажет, что криминалистика не ограничивается посещением места преступления, ползающими по канавам и что-то там себе воображающими учеными – именно такое впечатление складывается у большинства по фильмам и сериалам. Разумеется, с этого все начинается, и мы действительно ползаем на карачках по канавам, но обычно это нужно для того, чтобы поближе что-то рассмотреть. Место преступления помогает понять, что делать дальше, и интерпретировать полученные результаты. Вместе с тем в этом заключается и вся тяжелая работа, и именно это помогает найти ответы, если были заданы правильные вопросы. И именно это не показывают в криминальных драмах, где роль криминалистов оказывается слегка искаженной по вполне понятной причине. В реальности в лабораториях уходят дни, недели, месяцы, а иногда и годы на скрупулезные наблюдения, изощренные анализы, исследования под микроскопом, совершенствование стратегий, написание отчетов, обсуждение и согласование следующих этапов работы с полицией, чтобы при этом на каждую стадию расследования уходила как можно меньшая часть драгоценного бюджета. В итоге, однако, весь этот труд обычно оказывается оправданным и, как я уже упоминала, всегда более эффективным с финансовой точки зрения, чем бесконечные повторные расследования.