— Это из-за раны, что нанес тебе Гзмарданум, — пояснил Джейк, — душу твою они забрать не могут, но на тело претендуют. Спасть этой ночью нам не придется.
— Проклятье, — пробормотал Марк, судорожно сжимая рукоять.
Одна из теней двинулась, крылья раздвинулись, и густой мрак лавиной спустился на путников. Костер погас в тот же момент, с треском развалились в стороны поленья. Закричал что-то Сэм, но темноту уже разрезал свет Меча Кузнецов.
Марк вскочил на ноги, рубанул клинком. Тень отодвинулась, отстранилась. Стало так тихо, что дыхание всех пятерых раздавалось шумными всхлипами в морозном воздухе.
— Это все? — осторожно спросил Леонардо.
Вдруг Марк охнул, схватился за бок и осел на землю. Его рука тут же залилась красным.
— Началось, — устало сказал Джейк, повернулся к Сэму и громко велел, — Седлай лошадей! Живо! Надо выбираться отсюда, иначе мы погибнем здесь все.
— Может, я возьму у Марка Меч и сражусь с этими… с этими тенями? — несмело спросил Сэм, не двигаясь с места.
— Нет! — почти крикнул Джейк, — Меч должен оставаться у Марка, иначе он умрет. Они убьют его.
Джейк торопливо перевязал бок Марка, пытаясь остановить кровь, после помог ему подняться и взобраться на коня.
Небольшой отряд вновь пустился в путь. Летели навстречу заснеженные холмы, темной стеной вставал на востоке лес. Тени какое-то время преследовали всадников, но едва забрезжил рассвет — растаяли, точно дымная завеса.
Когда солнце поднялось в зенит, добрались до Лионасского кольца. Марк совсем ослабел, и Кей перебралась на спину Мураша, чтобы поддерживать мужа. Тревога и страх вновь ожили в ее душе, жгли горячими угольями, кололи острыми ножами. Неужели Марк не справится с раной? Неужели проклятие меча начало действовать?
Ник встретил их на перевале Пилигримов. Увидев его, Кей почувствовала огромное облегчение, будто у старейшины Лионасса были ответы на все вопросы. Но Ник был молчаливым и хмурым. Он просто переглянулся с Джейком, и Кей поняла, что старейшина Лионаса уже все знает, ему не надо рассказывать. Марка и Леонардо устроили в небольшой повозке, Кей, Джейк и Сэм пересели на свежих коней.
Лионас, украшенный флагами и еловыми ветвями, показался Кей до слез родным и желанным. Она с грустной радостью вглядывалась в окна домов и думала, что ни Самэйн, ни Лариэн, ни Смаик уже не разделят с ними радость победы. Они, наверняка, тоже радуются сейчас, но в мире Создателя. Хотя, в этом мире все, наверное, по-другому. Джейк говорил, что там нет времени, и никто не считает дни.
Марка привезли в Сосновый Приют, Ник перевязал его рану, но в сознание воин уже не приходил. В горячем бреду он метался на постели, и Кей тщетно взывала к нему, пытаясь достучаться до его души. Жизнь уходила из Марка, медленно и тяжело. Это видел Джейк, видел Ник и остальные воины, и Сэм, не скрывая слез и сидя у края кровати, непрестанно шептал свои просьбы Отцу. Сохрани ему жизнь — молили все, с кем Марк прожил годы, деля радости и трудности, охраняя, поддерживая, помогая.
К вечеру Марк затих. Он был таким горячим, что Кей приходилось то и дело менять холодные повязки на его лбу. Ник вливал Марку в рот лекарственный настой, убирающий лихорадку, но внутренний пожар продолжал пожирать воина, словно огненная пучина. Вечером Ник еще раз перевязал небольшую рану на боку Марка, и Кей, помогая ему, спросила:
— Почему ты не накладываешь швы?
Спросила и замерла, ожидая услышать неутешительный ответ.
Ник молчал до тех пор, пока не закончил свою работу, после ответил, не глядя в глаза:
— Нет смысла, Кей. Края раны отмирают, завтра придется убирать мертвую ткань… Будем верить, что он доживет до завтра…
Кей вскинула голову, с тоской посмотрела на старейшину, спросила:
— Неужели нет никакого выхода, никакой помощи? Неужели Создатель оставит его? Я не верю в это! Этого не может быть, слышишь, Ник, этого не может быть…
Ник удивленно посмотрел на нее, вдруг сказал:
— Ты права, Кей. Держи его, не отпускай. Только своей верой ты можешь помочь Марку. Теперь это твой бой. А я буду с вами, с тобой и Марком.
Джейк принес ароматные такнааские травы, рассыпал часть в огонь, а часть заварил, настоял и, вливая по чайной ложке в рот Марка, уверенно сказал:
— Марку надо только до утра продержаться. Посланник уже в пути.
— Значит, ты тоже слышал о посланнике? — Ник, сидящий на маленьком стульчике у огня, поднял голову, ответив вопросом на слова Джейка.
— Да. Но до утра еще слишком далеко. Если нам удастся сохранить ему жизнь до утра — придет помощь. Помощь от посланника.
— От какого посланника? — спросила Кей и торопливо смахнула слезы.
— Я не знаю, Кей. Но за Марка много людей просят, их молитвы услышаны.
— Так и должно быть, — твердо сказал Сэм, — так и должно быть. Это правильно.
— Все, что правильно, Создатель уже для нас сделал, — ответил ему Ник, — теперь правильной будет только наша вера.
Темная, беззвездная ночь тянулась медленно, и склоны гор тонули во мраке. В комнате, где лежал Марк, пахло травами и лекарствами. У его кровати сидели Кей и Сэм, чуть дальше молился Джейк и тихо напевал Галиен. В столовой бодрствовали остальные. В эту ночь в Сосновом Приюте спали только раненые в клинике и маленький Грэг. И это была последняя битва с духом Гзмарданума, последний бой. И каждый верил, что его удастся выиграть.
Вслушиваясь в тихий напев Галиена, Кей чувствовала, как страхи уходят, и вместе с нежной мелодией в сердце приходит покой и надежда. Галиен пел о любви Отца к людям, о том, что любовь эта вечна, как древние миры, и что Отец всегда остается верен своему Слову. Старый мотив, сложенный много лет назад, казался волшебным и немного таинственным. Люди, родившие его, давно ушли в мир Создателя, но их вера, любовь и надежда не исчезли, они все еще звучали в словах старой и всем известной песни, все еще дарили покой и утешение.
«Нет никого, похожего на тебя, Творец миров. Нет ничего сильнее Твоей любви. Не зальют ее большие воды, и не погасят глубокие реки. Я знаю о Тебе, Создатель, и знамя Твое надо мною — любовь», — пел Галиен.
Марк, все еще горячий, как огонь, уже не метался по кровати, а лишь тихо стонал временами, не открывая глаз. Но его сердце билось, он вдыхал воздух, и Кей благодарила Бога за каждый вздох. Еще немного, еще чуть-чуть. Она не думала, что за посланник должен придти утром, да это было и неважно. Создатель нашел того, кто придет на помощь, Создатель знает этого человека — и это успокаивало.
Рассвет лишь слегка наметился над верхушками сосен, когда в комнату зашел Мас и коротко сказал:
— Пришел человек, и говорит, что он был послан к нам. Он… Он немного странный. Пускать его?
— Пускай, — в два голоса ответили Ник и Джейк.
Но за спиной Маса Кей уже увидела высокую фигуру. Вошедший был на целую голову выше крепкого, рослого воина. Белый, до пят, плащ незнакомца спускался мягкими, живописными складками, глубокий капюшон закрывал лицо.
— Мир тебе, старейшина Ник. Мир тебе, Видящий Джейк. Да пребудет благословение Отца с вами, верные. Я послан к вам, имя мое Иэль.
После этих слов незнакомец откинул капюшон. Белой волной длинные волосы упали на плечи человека. На светлой коже — ни малейшего следа загара. Он повернулся, посмотрел в сторону Марка, спросил:
— Где Меч ангелов, тот самый, которым убили Гзмарданума?
Ник медленно произнес, не скрывая удивления:
— Здесь, в этой комнате…
— Подай мне его. Этот Меч теперь принадлежит Марку О'Мэлли и его жене. Они являются Хранителями Меча. Меч ангелов должен всегда быть у Хранителя. Всегда.
Голос Иэля, необыкновенно глубокий, звучал так, словно посланник рассказывал какую-то древнюю, таинственную историю. Глаза его, небесно-голубые, смотрели внимательно и немного грустно.
Сэм протянул рукоять Меча. Иэль принял ее так ловко, точно частенько имел дело с такими вещами. И тут же появился светлый клинок, посыпались искры, зазвенела странная сталь. Оглядев его, Иэль сказал:
— Раны от демонского меча смертельны для людей. Но я смогу помочь Марку. За него многие молятся, их молитвы, как щит, не дают злым духам окончательно погубить парня. Меч Кузнецов будет охранять Марка всю его жизнь. Марка, его жену и его детей, а после перейдет к его сыновьям, — после этих слов Иэль слегка улыбнулся и посмотрел на Кей.
Небесная лазурь его глаз была такой глубокой и чистой, что девушка невольно засмотрелась, словно ища ответы на свои вопросы. Кто этот человек? Откуда он столько знает?
— Я принес с собой травы, что выросли в мирных землях Суэмы до того, как была открыта Проклятая Дверь. Таких трав больше нет нигде. Мне нужен огонь, и немного времени.
Иэль достал из-под ослепительно-белого плаща небольшой холщовый мешочек, такой же белый, и длинными ловкими пальцами насыпал измельченные травы на клинок. Необычайный аромат разлился по комнате, такой тонкий и пронзительный, что Джейк удивленно спросил:
— Что это за травы?
— Я сам собирал их в свое время, — неторопливо стал рассказывать Иэль, продолжая доставать траву, — давно это было. Больше тысячи лет назад. Травы обладают силой благословенной земли, они способны изгнать смерть из тела Марка.
Часть трав он высыпал в огонь, и запах став сильнее, наполнил каждый уголок комнаты. На какое-то мгновенье, на короткий миг Кей показалось, что она видит залитый солнцем луг, высокие, сочные стебли и изящные белые соцветия, маленькие и хрупкие.
— Да, — сказал Иэль и повернулся к девушке, — именно так выглядели луга в Суэме до открытия Двери. Ты это видела.
После таинственный посланник поднес клинок Меча к огню и стал нагревать его на пламени так, чтобы трава оставалась на поверхности. Темные частички сухих растений вдруг ожили на светящейся поверхности, посветлели, налились соком. Изумрудные капли выступили на глади клинка.
— Рану надо прижечь клинком с живыми растениями, — коротко произнес Иэль, — но Кей пусть выйдет. Ей сейчас не надо это видеть.