ась, открыла рот, чтобы спросить — что случилось, — но Марк быстро прижал палец к ее губам и, взяв за руку, потянул за собой. Они неслышно отошли от костра. Кей увидела, что Гаэс уже сидит верхом, а Сэм, держа поводья своего коня, нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
— Мы уезжаем, Кей — негромко сказал Марк, — этот человек, Гооксен — перерожденный. Возможно, он не один. Близнецы свяжут его и допросят по дороге. Но оставаться здесь опасно. Так что, садись на лошадь.
— Откуда узнали, что он — перерожденный?
— Суэмцы такие вещи нутром чуют. Они могут сразу распознать — байм перед ними, или верный.
Марк помог Кей сесть в седло, вскочил сам на коня.
Гооксена связали быстро. Смаик перекинул его на спину своей лошади, так, что голова незнакомца свешивалась с одной стороны, а ноги — с другой. Отряд снова двинулся в путь.
Ехали шагом, как всегда, берегли лошадей. Связанный человек мычал сквозь тряпичный кляп, извивался и дергался какое-то время. Но вскоре успокоился, обмяк.
— Вот и хорошо, парень, не суетись, — лениво похвалил его Смаик, — мы тебя отпустим, только отъедем подальше от этих мест. А то вдруг где-то рядом твои дружочки. Ты предупредишь их, и захочется вам грабануть людей мирных и невинных. А мы вот отвезем тебя, братец, на край леса и там отпустим. Да. И сухариков еще дадим на дорогу. Пока ты до своих доберешься — нас и след простынет. Так что, ты уж не обессудь, не обижайся на нас.
— О чем ты там, Смаик, с чужаком разговариваешь? — спросил его Кассаэл.
— Это я его успокаиваю. А то не очень красиво вышло, пришел к нам человек чайку попить, а мы его связали и везем куда-то, — оправдывался Смаик.
— Ничего, переживет, — резко бросил Марк, — не поверю, что в тот момент, когда он подошел к нашему костру, никакой подлой мысли у него в голове не было. Скорей всего какие-то планы у него были, но очень уж голодный он оказался, потому не выдержал и попросил у нас еды.
— Тэн, почему ты решил, что он перерожденный? — придержав коня, Кассаэл поравнялся с Тэном.
— Он говорил ложь. Деревня Коом-Кеей находится между городом Саас и замком Гаднаэми. Она не могла уцелеть. Скорее всего, она занята баймами, если Гзмарданум ее не сжег.
— Ну, может, он действительно с этой деревни, — предположил Кассаэл.
— Все равно он лгал! Деревенька не лежит на окраине торговых путей. В этой деревне стояли крупные мельницы, и изо всех окрестных ферм туда свозили пшеницу на помол.
— Мы не совершили ошибки, — коротко произнес Самэйн, — этот человек не суэмец. Я это чувствую.
Деревья нгурхори стали попадаться все реже и реже. Вместо них росли чахлые, низкие сосны, колючий, голый кустарник, засыпанный снегом, тонкие осинки.
По прежнему ехали шагом, лошадей не гнали — впереди была еще целая ночь пути.
К вечерней заре отряд выехал за пределы леса. Перед ними расстилалась покрытая тонкой, снежной пеленой равнина. Синие тени лежали на рыхлой, белой поверхности, горизонт хмурился фиолетовыми облаками, а на востоке алели последние отблески зари. У кромки леса остановились. Самэйн спешился, с помощью Смаика развязал пленного, напоил его из фляги сладким вином. Чужак сердито фыркал, блестел глубоко посаженными глазами и настороженно молчал.
— Ты извини за такое обращение, — спокойно сказал ему Самэйн, — но мы заботимся о своей безопасности. Мы готовы тебя отпустить, но сначала зададим тебе несколько вопросов. Если ответишь — получишь продукты. То есть, мы снабдим тебя едой.
Гооксен усмехнулся, прищурил глаза, медленно сказал:
— Смотря что вы хотите узнать.
— Ты один, или есть еще люди в лесу?
— В лесу всегда есть люди… Я не один.
— Наверное, это братья, дядья и прочие родственники, — догадался Сэм.
— Неважно…
— И вы действительно с деревни Коом-Кеей?
— Деревни уже нет, ее захватили, разграбили и сравняли с землей. А наша семья ушла заранее, мы не принимали участие в битве. Знаете ведь древнюю поговорку — умный видит беду и укрывается. Вот мы и укрылись, не стали рисковать. Да и что толку воевать с баймами, когда за ними эта летающая тварь — Гзмарданум? Мы ушли в лес. Правда, жратвой в лесу не разжиться. Так что теперь все наши усилия мы тратим на поиски еды.
— То есть на грабеж путников, — подсказал Марк.
Человек хмыкнул и ответил:
— Называй это как хочешь. Жить-то все хотят. Но на стороне баймов мы не воюем.
— Почему бы не попросить еды в Лионасе и окрестностях? — спросил Тэн.
Самэйн покачал головой:
— Их прогонят. Они перерожденные.
— Твои родственники станут нас преследовать? — задал еще один вопрос Марк.
— Они вас не видели. Мне следовало сообщить своим о вашем отряде, но со вчерашнего обеда я ничего не ел — мы едим один раз в день, экономим остатки продовольствия. Соблазнился я горячим чаем и ветчиной. Это была моя ошибка. Что еще вы хотите знать?
Мэн молча передал человеку круг сыра, мешочек сухарей, немного картошки и немного муки. Сказал:
— Вернемся обратно — подбросим еще продуктов.
Внезапно к незнакомцу приблизился Джейк и сказал с неожиданной резкостью:
— Твоего деда зовут Маик-Кеи-Хони?
Гооксен удивленно вскинул голубые глаза на Джейка, перестал улыбаться и спросил:
— Ты, видать, пророк, благословенный? Моего деда так и зовут.
— Твой дед май-нинос. Потому вы не перерожденные. Вы можете покаяться в содеянном во имя Сына Создателя и вам будет прощено. Вы станете искупленными. Ибо такова о вас воля Отца. Бери продукты и иди к своим, и да хранит вас Создатель от зла.
Видимо, Гооксен не сразу поверил, что его вот так просто отпускают, снабдив едой. Какое-то время он смотрел на спокойное, ясное лицо Джейка, но потом выпрямился, нахлобучил на голову капюшон и, подобрав мешки с продуктами, сказал:
— Что ж, и вы будьте благословенны, праведные.
Отряд снова двинулся в путь. Лучи уходящего солнца последний раз пробились сквозь хмурые, тяжелые облака, окрасив их края в тревожный, алый цвет, и погасли. Надвигалась холодная, зимняя ночь.
— У тебя было знание от Создателя об этом человеке, Джейк? — нарушил молчание Мэн, поравнявшись с Джейком.
— Да, — ответил ему Джейк.
— Если они не перерожденные, то зачем решились на грабеж? — удивился Тэн.
— Они просто струсили, сбежали от войны, — мрачно сказал Марк, — с людьми из нашего мира такое бывает. Ну, и видимо, посчитали себя перерожденными.
— Они — потомки людей из вашего мира, — уточнил Мэн.
— Это неважно. Если хоть один предок май-нинос, то и весь род, все потомки тоже май-нинос. Таков древний закон Двери, — ответил Марк.
Поднялся ветер, обжег холодом путников, зашелестел снежной пылью под копытами лошадей. Кей поглубже надвинула капюшон, затянула тесемки на нем. Она, как и все в отряде, провела целый день верхом, и усталость сковывала мышцы спины и ног. Кей бросила короткий взгляд на Марка, на темно-синие силуэты близнецов, на отдаленные фигуры остальных воинов. Они держались ровно, изредка переговаривались, и казалось, что усталость им неведома.
А хорошо было бы сейчас оказаться в фургоне, у теплой печки! Пить горячий чай с печеньем и слушать, как гудит в печи огонь…
Кей вздохнула. Когда теперь придется согреться у костра…
Сделали небольшую остановку — накормили лошадей — и снова двинулись в путь под черным небом без звезд. Через некоторое время пологий холм с круглой вершиной перекрыл выезд из долины. На холм взбирались медленно, спешившись и ведя под уздцы лошадей по узкой тропе, с которой окрепший ветер снес тонкий слой снега. А на вершине холма Самэйн, долго всматриваясь назад, в только что преодоленную равнину, сказал:
— Мне кажется, что мы не одни на этих землях. Я, вроде, разглядел фигуры всадников, которые едут в нашем направлении.
— Интересно, это тоже потомки май-нинос? — Мас всмотрелся вдаль, скинув капюшон.
— Это неинтересно, — ответил ему Марк, — Все равно, кто это. Нам с ними нет необходимости встречаться. Давайте прибавим шагу, увеличим темп. Мы уже почти у цели. И у нас есть преимущество — мы поднялись на холм, а им только предстоит, и подъем их задержит. Тэн, если не ошибаюсь, Памятные Столбы в той равнине, куда мы спускаемся?
— Да, в темноте их не видно, но я знаю дорогу к ним, — сказав это Тэн добавил, вглядываясь в темноту, — я тоже вижу всадников. Они быстро приближаются.
Кей пыталась что-то рассмотреть там, где снежная равнина выделялась чуть светлой, синеватой полосой, но увидеть ничего не смогла.
— У них свежие лошади, — произнес Самэйн.
Джейк медленно сказал:
— Не будем терять время. Придется нашим лошадям прибавить ходу.
— Да, перейдем на галоп. Да сохранит нас Создатель!
И отряд понесся сквозь наплывающую, беззвездную темень. Озверевший ветер бешено засвистел в уши, задергал края плащей, поднял синеватый, мелкий, похожий на крупу, снег. Долина развернулась плоской чашей, с чуть приподнятыми краями. Иногда во мраке угадывались острые, неправильные разломы невысоких скал, с вершин которых ветер сдувал снег. Перед глазами Кей темно-синим вихрем мелькал плащ Марка — Марк все время держался около нее и Гаэс. Теперь его конь скакал на полкорпуса впереди, и его хозяин временами оглядывался, проверяя — не отстают ли девушки. Тут же, рядом с ними несся крупный, черный жеребец Смаика, за ним Кей угадывала Кассаэла и Наэса. Остальные скакали впереди.
Внезапно стук копыт стал звонче, словно под ногами лошадей была не присыпанная снегом земля, а каменные плиты. Видимо, так оно и было. Глаза Кей хоть и привыкли к темноте, все равно не могли различить, что покрывало землю.
Тэн резко крикнул:
— Мы почти у цели!
— Хвала Создателю! — ответил ему Самэйн, — но огонь зажигать нельзя. Не хотелось бы, чтобы те, кто нас преследует, знали, что где-то здесь есть подземный ход. Ты сможешь, Тэн, ориентироваться в темноте?
— Смогу, — коротко ответил Тэн.
Черные силуэты высоких, выше человеческого роста, столбов странно и молчаливо выплыли из темноты. Кей пронеслась мимо первого ряда, а навстречу вставали новые столбы, словно немые, угрюмые стражи долины.