И Кей увидела Марка. Голубым пламенем горел в его руках Меч Кузнецов, и все еще разлетались в воздухе быстрые искры. Скорбь, тревога и боль так ясно читались в глазах Марка, когда он рванулся к Кей.
— Слава Богу, ты жива… — прошептал он, почему-то на английском и крепко прижал девушку к себе.
Марк целовал губы, щеки, глаза Кей, и нотки глубокой боли все еще слышались в его голосе.
— Слава Богу, ты жива… — повторял он.
Глава 18Имя Сына
Ничего не изменилось в Храме. Все так же ровно и ясно трепетали лепестки Белого Огня, так же уходил в темноту свод потолка, и так же лежали на полу тени от колонн. Но ледяной, уничтожающий все живое, ветер пропал. Теперь свет коротких язычков огня казался Кей добрым и уютным.
Марк все еще обнимал ее, словно боялся, что Кей исчезнет, стоит ему только отпустить ее.
— Дверь закрыта, — прошептала девушка и посмотрела в его глаза.
— Я знаю, — тихо ответил он, — ты — молодчина. Но я чуть с ума не сошел, когда Джейк разбудил меня и показал твою записку.
— Тебе надо было возвращаться в Лионас…
— Вернемся вместе, сейчас подъедут Джейк и Сэм, — он еще крепче прижал к себе девушку и спросил, — ты ведь рада меня видеть?
— Конечно, Марк, но я боюсь за тебя…
— Все будет хорошо… Джейк сказал, что избранные должны держаться вместе. И это действительно так. Но сейчас нам надо убираться отсюда, пока не поздно. Возвращаемся в подземелья Хаспемила, к тому самому проходу, что ведет к Лионасскому Кольцу.
— А ты… Как ты себя чувствуешь? — Кей с тревогой оглядела его.
На Марке была короткая куртка с капюшоном и целые кожаные штаны, заправленные в высокие ботинки — его запасная одежда, он возил ее в седельном мешке.
— Терпимо… — он поморщился и пояснил, — Джейка и Сэма я обогнал, но они вот-вот должны появиться…
Мураш Марка беспокойно перебирал ногами около выхода, прижимал к голове уши и всем своим видом выражал нетерпение. Ему не нравился Храм Двери. Кей он тоже не нравился. Но миссия выполнена, осталось только выбраться из Черных земель.
— Я проверю, не показались ли Джейк с мальчиком, а ты будь готова. Если все в порядке, то сразу отправимся, — предупредил Марк и, сильно хромая, отправился к выходу. В правой руке он держал рукоять Меча, в которую ушел клинок, и странный хромированный металл сиял отблесками Белого Огня.
Вернулся Марк быстро, глаза его тревожно блестели, в голосе слышались стальные нотки.
— Гзмарданум летит. Через пару минут будет здесь. Сматываем удочки…
Тут же в проеме показался гнедой конек Самэйна и мальчик. За ним хромал Джейк, медленно спускаясь по стертым ступеням.
— Но куда? — растерялась Кей.
— Идите за мной. Здесь всюду есть проходы, выберемся с помощью Создателя, — велел Марк.
Он взял повод Мураша, торопливо пояснил:
— Ориентируемся по карте из хранилища Меча. Тут, на самом деле, полно подземных переходов. Гаднаэн знал о них, он же внук того, кто открыл Дверь.
Стук лошадиных копыт взорвал тишину Храма, и она разлетелась маленькими хрустальными шариками. Яростно затрепетали языки Белого Огня. Марк на ходу поднес к ним древко потухшего факела, после передал его Сэму.
— Идем прямо, — торопливо велел и крепко взял девушку за руку.
Сэм удивленно проговорил:
— Вот она, какая Дверь. Такая… Такая странная… Как ты закрыла ее, Кей?
— Некогда рассказывать, — прервал его Марк, — еще будет время, когда уберемся отсюда…
Узкие прямоугольники проходов Кей увидела только тогда, когда вплотную подошла к стене, где находилась Дверь. В углах справа и слева проемы боковых коридоров тонули в сумраке, и заметить их было нелегко. Марк уверенно свернул направо, но Папоротник успел прошмыгнуть перед ним быстрой тенью.
— Папоротник, видимо, знает, куда надо следовать, — заметил Марк.
Сэм не выдержал, прикоснулся в поверхности Двери и тут же отдернул руку.
— Она страшно холодная, а инея на ней нет…
Ему не ответили. Джейк молчал, погрузившись в себя. Только один раз коснулся Кей и прошептал:
— Ты все правильно сделала, девочка…
Едва успели они пройти десяток шагов в узком коридоре, как пространство за их спинами задрожало от яростного рева. Казалось, что стены прохода завибрировали от безграничной злобы, сквозившей в диких звуках.
— Давайте быстрее, — поторопил Марк, — сейчас будет жарко… Спалит весь Храм, зараза…
И тут же на бугристых стенах оранжевыми пятнами заиграл отсвет огня. Сзади уже бушевало пламя, мгновенно раскаляя воздух. Заржали лошади, но эти звуки утонули в шуме пламени и в яростном вое Гзмарданума.
— Зато согреемся, — заметил Марк, — нас эта тварь уже не достанет, шея коротка. А задержится тут до восхода солнца — обратно пешком топать будет.
— Утром он уже не сможет быть драконом? — уточнила Кей.
— Да, кончилась его власть.
— Вот и хорошо, пусть походит на своих двоих, — съехидничал Сэм, — мало ему еще…
— Не болтай, — коротко ответил Джейк, посмотрел на Сэма и покачал головой.
Коридор плавно свернул, ушел вниз, и оранжевые отсветы остались позади. Немного спустившись, путники оказались около небольшой ниши с низким овальным сводом. Марк остановился, посмотрел на Кей и предложил:
— Давайте отдохнем…
— Ты отдыхай, а мы с Сэмом пройдем вперед, посмотрим, куда ведет этот проход, — медленно проговорил Джейк. В его глазах застыло странное, задумчивое выражение, и Кей вдруг поняла, что в Храме он видел видение, и оно слишком поразило его.
— Ты тоже оставайся, Кей. И коней мы оставим здесь, — добавил Джейк.
Он зажег второй факел и ушел вперед, за ним двинулся Сэм, и вскоре их фигуры скрылись за поворотом, и исчез свет от факела.
Кони фыркали, Папоротник беспокойно метался в темноте, то исчезая, то появляясь в свете единственного огня.
— Лошади нервничают, — сказала Кей, устраиваясь в нише рядом с Марком.
Она села на корточки. Пол, усыпанный какими-то мелкими, колючими осколками камней, совсем не подходил для сидения. Марк, устало закрыв глаза, велел:
— Возьми плащ с седла Мураша и постели на землю. Нам двоим так будет удобнее.
На плаще сидеть было гораздо мягче, но из нижнего коридора тянуло холодом и сыростью, и темнота туннеля казалась чужой и неуютной.
— Дорогуша молодец, — проговорил Марк, не открывая глаз, — ведет себя более-менее спокойно, учитывая, что ее не приучали к подземным туннелям.
— А Мураша приучали?
— Конечно. Всех боевых лошадей приучают к тесным, темным пространствам, так же, как и к зменграхам. Еще жеребятами. Иначе лошадь никуда не будет годна. С пугливым, шарахающимся конем тяжело работать. А Мураша я сам приучал.
Кей промолчала. Марк нащупал руку девушки, сжал ее и сказал чуть тише:
— Джейк еще в лесу фноохов сказал, что Дверь придется закрыть тебе. Я с ним не соглашался. А он оказался прав. Ты — необыкновенная девушка, Кей.
Пальцы Марка крепко и нежно сжали ее ладонь, и Кей почувствовала, как легкая дрожь пробежала у нее по коже. Лицо Марка, осунувшееся, немного печальное, казалось высеченным из бледного мрамора — так мало осталось в нем красок. Он открыл глаза, посмотрел на Кей, и глаза его были темными, как вода озера Ганул.
— Ты знаешь, Кей, — тихо сказал он, — я думал, что нет смысла говорить о любви, когда будущее неизвестно, когда страшная война пожирает земли Суэмы, когда на первом месте стоит миссия избранных. Я думал, что это слишком легкомысленно — говорить о любви в такое время…
Он замолчал, тяжело вдыхая воздух, поморщился, передвигая раненую ногу. Потом сказал с сдавленной страстью, сквозившей в каждом звуке его голоса:
— Но сейчас я понял, что ошибался. Так глупо и бессмысленно. Я понял, что это страшно — потерять тебя и не сказать о своей любви. Я хочу, чтобы ты послушала, Кей, пока у нас есть время, пока мы вместе.
Тоска в его взоре билась тяжелой волной, и от этого предчувствие чего-то неотвратимого вновь зашевелилось в душе Кей.
— Я люблю тебя, — продолжал Марк, — я очень давно люблю тебя. Помнишь тот день, когда я вернулся в Такнаас, и ты пришла в мой дом перевязать мне рану? На тебе были серые брюки и клетчатая рубашка, и ты была такой необыкновенной, такой милой, что я подумал про себя — какая удивительная девочка. Мне захотелось вновь увидеть тебя, поговорить, прикоснуться к тебе, и вечером я пришел к Джейку, надеясь на встречу. И стал приходить каждый день. Ты была молчаливой и загадочной, но твои зеленые глаза говорили лучше всяких слов. И когда ты просто смотрела на меня, я чувствовал, что теряю почву под ногами. Я влюбился еще той осенью, Кей, и уже тогда сходил с ума. Но ведь я был помолвлен, ты теперь знаешь об этом.
Кей слабо кивнула, чувствуя, как дрожат ее пальцы и больно бьется сердце.
— Да, — продолжал Марк, — эта помолвка — одно из самых глупых решений в моей жизни. Я увлекался увеличением своего капитала, в Суэме это проще простого. И я еще удивлялся, почему это среди суэмцев нет миллионеров, это же совсем несложно. Я надеялся стать первым миллионером, глупец. — Он грустно улыбнулся, — Суэма мне показалась страной чудесных возможностей, но самую волшебную возможность я упустил. До сих пор не могу понять, почему мне казалось тогда, что счастье заключено в больших деньгах… Потому я и совершил эту помолвку с Кенаан-Ланой, чтобы увеличить свой капитал, объединившись с ее отцом. Кенаан-Лана казалась мне подходящей невестой, милой, доброй, красивой, богатой. Оставалось только дождаться, когда она вырастет… А после я встретил тебя и потерял голову… Джейк мне тогда устроил хорошую выволочку.
Кей кивнула, тихо сказала:
— Я знаю.
— Ты знаешь?
— Я услышала ваш разговор, случайно…
— Джейк тогда был прав. Мне надо было время, чтобы во всем разобраться. Я перестал приходить в Желтый Дом, но не находил себе место от тоски. А помнишь Зимний бал? Ты казалась тогда очень робкой и неуверенной, но в твоих зеленых глазах было столько чувств, что можно было утонуть. И я чуть не утонул. Тогда я решил петь. Ты помнишь? Я пел: «Длинными ночами я буду думать о тебе, любимая…» Я пел это для тебя, а ты стояла вдалеке, и смотрела трогательно и печально.