– Насколько? – вклинилась в разговор Аямэ. – Насколько они превосходят то чудовище?
– Они почти равны Кагасе-о.
Ей пришлось сжать руки в кулаки и незаметно перевести дыхание. Кагасе-о. Один из богов-предателей, с которым Аямэ боролась лично. Бог сражений, жаждущий битв и крови, который решил, что Небесный порядок ошибочен и главных богов пора сместить.
Кагасе-о снился Аямэ почти так же часто, как и смерть сестры. Она все еще отчетливо слышала его смех, его раздраженное рычание и голос, полный презрения. В своих кошмарах она порой видела, как снова и снова Кагасе-о вспарывает живот Тетсуи – ни в чем не повинного юноши, лишь по воле случая ставшего жертвой в битве между богами, – и парень смотрит на Аямэ пустыми глазницами, в которых читается упрек.
Если бы ты была сильнее, я бы не погиб. Если бы ты лучше тренировала меня, я бы не погиб. Если бы ты была быстрее и решительнее…
На до боли сжатый кулак опустился черный пух. Одно еще не сформировавшееся перо заставило ее отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на настоящем.
Аямэ сделала глубокий вдох и тихо, медленно выдохнула, отмечая, что Цубаса и Нобуо-сенсей все еще говорят и ее отчужденности, что захватила на время сознание, не заметили. По крайней мере, не заметил Нобуо-сенсей, а вот Цубаса – более чем.
Она поспешно спрятала пушинку в рукав косодэ и постаралась сосредоточиться на разговоре. Аямэ была слишком рассеянной.
– Чем могут помочь посланники богов? – Нобуо-сенсей переплел пальцы, как делал каждый раз, когда волновался. – Я не хочу приуменьшить вашу силу, но, согласно сведениям Аямэ-тян, с прошлым чудовищем она справилась по большей части сама.
Цубаса не выглядел задетым этой фразой, – наоборот, почтительно кивнул, соглашаясь.
– Ёкаи, что прислуживают богам, тоже могут делиться… не благодатью, но силой, – терпеливо ответил Цубаса. – Как я говорил, боги не могут уничтожить других богов на земле, иначе будут наказаны Небесами. Но посланники обладают собственными способностями и наделены благословением богов. И когда мы одаряем нашей силой человека, он становится сильнее, быстрее, проворнее… Все зависит от того, какой именно ёкай подарил свои силы. Разница с благодатью в том, что наш дар в большинстве случаев длится не более нескольких часов, в то время как благословение хранится годами.
Нобуо-сенсей покивал, принимая такое объяснение, и бросил на Аямэ быстрый, внимательный взгляд. Он словно хотел что-то сказать или спросить у Цубасы, но совершенно неожиданно тот резко дернул головой, как испуганная далеким громким звуком птица: недостаточно шумно, чтобы улететь от опасности, но чтобы насторожиться – вполне. Вот только лицо его не ожидаемо нахмурилось, а скорее сосредоточилось.
– Я вернусь за ответом о возможном… союзе через пару дней. Сейчас прошу прощения – Аматэрасу-сама желает меня видеть. – Цубаса поклонился и исчез в вихре иссиня-черных перьев. Несколько неокрепших пушинок упрямо прилетели на колени Аямэ, и она бездумно отправила их в рукав.
– И каким будет ваше решение? – задала вопрос Аямэ, только бы занять чем-то возникшую напряженную тишину.
– Я не могу отказать. Во-первых, потому что этого желают боги, даже если предложение и звучит так, словно они ни на чем не настаивают. А во-вторых… Карасу-тэнгу прав. Если напавший на оммёдзи сможет каким-то образом освободить хотя бы одно чудовище, то нам придется сложно. Страна и без того пытается подняться на ноги после затяжной войны, а если еще и это…
Аямэ кивнула. Она рассуждала так же. Да и предотвратить заранее, чем разбираться с последствиями, в этом случае куда предпочтительнее. И она готова отправиться за новым богом сразу, как только отдохнет в должной мере. Только бы никто из проклятых богов не вздумал обратиться пауком.
– Ступай. – Нобуо-сенсей поднялся на ноги и направился к сёдзи, что выходили во внутренний сад. – Ты все еще выглядишь разбитой. А после я дам тебе задание, которое вполне может касаться одного из чудовищ, судя по сведениям.
Она не спорила. Не в этот раз, когда дневного сна не хватило и ей отчаянно хотелось вновь вернуться под теплое одеяло, перед этим набив желудок, и проспать без сновидений до самого утра. Чтобы завтра с новыми силами отправиться на поимку нового чудовища.
И чтобы спрятать три вороньих перышка в шкатулку, где хранила памятные вещи. Аямэ не знала, почему хотела сохранить их, но мысль засела в голове так прочно, что она просто решила это сделать и не задумываться больше ни о чем.
Глава 4. Воронья истина
– Тебе следовало отдохнуть.
– Вам следовало раньше рассказать, что погибли уже больше десяти оммёдзи.
Аямэ и Нобуо-сенсей уставились друг на друга, сидя по разные стороны стола, и ни один не желал первым отводить взгляд. Аямэ недовольно хмурилась, упрямо поджав губы, в то время как Нобуо-сенсей сидел перед ней с поразительным спокойствием, и только напряженные пальцы, что сжимали кисть, выдавали, насколько ему некомфортно. Она хотела бы порадоваться, что впервые загнала главу Бюро в угол, но никакого удовольствия не испытывала. Аямэ ощущала скорее усталость, раздражение и напряжение, чем удовлетворение человека, который успешно справился со своим прошлым заданием и рвался взять следующее.
Но хуже всего была постоянно растущая внутри тревога, которая порой замолкала, чтобы после вернуться с новыми силами и опять сжимать сердце холодными руками. Аямэ могла сражаться с демонами, чудовищами, богами, людьми, если это нужно. Но бороться с собственными страхами, которые порой давали о себе знать, оказалось в разы сложнее. Потому она и стремилась заглушить их новыми заданиями.
Нобуо-сенсей в итоге отвел взгляд первым, опустив его на бумаги перед собой. Решительным росчерком оставив еще несколько записей, Нобуо-сенсей положил кисть на край тушечницы и внимательно посмотрел на Аямэ. Не пытливо и строго, как в начале встречи, а даже смиренно и почтительно.
– Аямэ-тян, ты понимаешь, почему я не сказал на общем собрании, что нам угрожают не только боги, что могли или не могли обратиться в чудовищ?
– Чтобы не сеять хаос и панику, – кивнула она. Когда разум отдохнул, собрать детали вместе не составило труда. Странные смерти оммёдзи, о которых Аямэ услышала в клане и которых оказалось больше пары, не игнорировали умышленно – о них в Бюро почти никто не знал. Что было не слишком хорошо: если Сайто услышат об умалчивании, обязательно постараются обернуть ситуацию в свою пользу.
– Сообщи я остальным оммёдзи, что их братья и сестры умирают в разы чаще, чем раньше, боюсь, поднялась бы паника.
– Но вы могли сообщить мне. – Аямэ упрямо поджала губы.
– И что бы ты сделала? Бросилась мстить за их смерти? Отправилась по следам ёкаев в бессмысленной попытке найти виновных? Аямэ-тян, за последние два года ты брала больше заданий, чем кто-либо в Бюро. Ты работала до изнеможения и только недавно начала отдыхать, да и то потому, что тебя заставляем я или Йосинори.
Она снова поджала губы и отвела взгляд – наибольшее согласие со словами Нобуо-сенсея, которое он мог получить.
– Ты словно пытаешься от чего-то сбежать, – принялся размышлять он, и Аямэ напряглась. – Что случилось в Сиракаве?
– Ничего, о чем бы вы не знали, – резко ответила она.
– Это из-за смерти того мальчика? Уэно Тетсуя? – Нобуо-сенсей всегда славился своей проницательностью, и это раздражало. – Ты не виновата.
Она знала. Виновным был бог, выпотрошивший паренька, но только потому, что она, как оммёдзи, оказалась слаба. А Тетсуя, за несколько месяцев до битвы с трудом противостоящий весьма слабым нукэкуби[55], смог атаковать бога, пусть и поплатился за это жизнью.
Но не давало Аямэ покоя несколько иное. Смерть Тетсуи слишком сильно напомнила ей о Рэн, и с тех пор она задавалась вопросами, на которые не знала ответов. Значило ли это, что она недостаточно хороша? Чего ей недоставало? Почему только смерть человека, которого ей следовало защищать, заставила ее сражаться лучше?
– В любом случае это неважно, – отмахнулась Аямэ. – Уэно Тетсуя мертв, я жива и просто хочу, чтобы никто не повторил его судьбу.
Не следовало Нобуо-сенсею знать все ее тревоги.
– Но если ты погибнешь на каком-нибудь из заданий, разве тогда не пострадает еще больше людей?
– Я не погибну. – Самоуверенности, с которой Аямэ произнесла эту фразу, могли позавидовать боги. – Поэтому спрашиваю снова: вы дадите мне новое задание?
Нобуо-сенсей переплел пальцы, положил руки на стол и внимательно, требовательно посмотрел на Аямэ. Она знала это взгляд – изучающий, задумчивый, заставляющий раскрыть свои секреты, даже если такого желания не было. Еще лет пять назад Аямэ бы замялась и испытала неловкость, но сейчас просто смотрела в ответ, не отводя глаз, и ждала положительного ответа.
– Я не отпущу тебя искать проклятых богов, – начал Нобуо-сенсей и, прежде чем Аямэ успела возмутиться, продолжил: – Но я дам тебе работу, о которой говорил. В нескольких деревнях вокруг столицы умерли люди. Подозревают ёкаев. Кто-то говорит, что это кидзё, кто-то подозревает нукэкуби, другие и вовсе склонны верить, что это ямауба. Проверь и разберись с демоном. Пока что я могу предложить тебе только это.
Аямэ неохотно кивнула. Вряд ли она могла добиться большего, но даже это лучше, чем безвылазно торчать в Бюро, тренируя детей и принимая экзамены.
Лист бумаги с названиями деревень был измят и покрыт записями разных людей. Судя по всему, письмо передавали из рук в руки, где каждый новый получатель дописывал сообщение о том, что произошло на их землях. Три почерка, каждый не отличался особой элегантностью или красотой, штрихи написаны быстро и не особо аккуратно, а часть текста и вовсе казалась нечитаемой из-за неряшливости, ошибок и торопливости. Но каждое послание имело примерно одинаковое содержание.
В вечернее время в каждой из деревень погибло по два человека: один на въезде в деревню, второй – на выезде. Словно ёкай проходил сквозь селение, убивал только определенное количество человек, а дальше шел к новой деревне, где все повторялось.