Из тьмы, образованной птицами, вперед вырвался трехлапый ворон, и все, кто находился на берегу, склонились перед ним. Цубаса вторил им, согнувшись в поклоне, но если люди о чем-то тихо переговаривались, взволнованные встречей с богом-посланником, который не пытался их убить, то Цубаса не испытывал ничего. Он предполагал, как закончится встреча для него, – очередным упреком, что не умеет выбирать женщин.
На песок ступил не громадный ворон, а мужчина в возрасте, и хор голосов тут же поприветствовал его:
– Да благословит ваш день Аматэрасу-сама, Ятагарасу-сама!
Он походил на воина. Грубые, острые, словно вырезанные из камня черты лица, цепкий взгляд из-под нахмуренных бровей, поджатые губы. Ятагарасу держал руку на заправленном за пояс мече и осматривал руины Накаямы с недовольством и чем-то похожим на грусть в черных глазах.
– Да, да… – Он прокашлялся, наконец посмотрев на людей, и небрежно махнул рукой, позволив всем встать. – Именно богиня послала меня сюда.
Ятагарасу еще раз окинул всех внимательным взглядом, прежде чем безошибочно остановился на Аямэ, а после взгляд метнулся к Цубасе. Он не мог с уверенностью сказать, о чем именно думал отец, но в его глазах не горело привычное разочарование.
Внимание Ятагарасу вернулось к Аямэ.
Цубаса не знал, отчего отец так пристально изучал ее, но видел, насколько напряглась из-за этого Аямэ. Спина стала ровной, словно к ней привязали палку, губы превратились в тонкую бледную полосу, а руки сжались в кулаки. Аямэ готовилась к бою, и Цубаса не мог не думать, что, возможно, она права.
– Аматэрасу-сама следила за всеми вашими действиями, – начал Ятагарасу издалека, как часто бывало, когда он доносил послания старших богов. – Как и вы, она опечалена смертью оммёдзи, но также благодарна за их жертву, как благодарна вам, что вы выступили против богов и одержали победу. В стране есть еще много богов, о которых предстоит позаботиться, но сегодня Аматэрасу-сама пожелала наградить вас, а не поручить еще больше забот.
Он прокашлялся, и Цубаса удивленно вскинул брови. Раньше отец делал так, если ему не нравилось то, что предстояло сказать. Что же богиня ему поручила, раз он настолько недоволен?
– Карасу-тэнгу.
Цубаса, чуть нахмурившись, сделал шаг вперед и поклонился, готовый выслушать божественную волю, хотя понятия не имел, о чем может пойти речь. После того как Аматэрасу-сама спасла его, он принимал все поручения и приказы лично и потому не мог представить, как именно богиня намеревалась его наградить.
– Аматэрасу-ками-сама благодарна за все годы, что ты верно служил ей. Вместе с оммёдзи Сайто Аямэ ты отправлялся к тем богам, что тревожили Небеса сильнее прочих, и выжил в каждом сражении. И потому награда твоя будет соответствующей. – Ятагарасу отвернулся от Цубасы, словно не обращался к нему мгновением раньше, и сосредоточился на Аямэ. – Сайто Аямэ, наследница клана Сайто и любимое дитя Сусаноо-сама. Боги видели твою жертву. Они знают, что тебя обещали богам, и принимают дар Сайто…
Аямэ, выступившая вперед, стоило прозвучать ее имени, так резко втянула воздух, что едва не закашлялась. Паника легко читалась на ее лице, но она не смела перебивать бога, который продолжил, не замечая – или не желая замечать – состояние Аямэ:
– По велению Аматэрасу-сама ты, Сайто Аямэ, отныне становишься посланником богов среди людей. Любой их приказ ты обязана незамедлительно выполнить. Каждое их слово – закон. Неважно, какое поручение тебе дадут, – его ты должна исполнить тотчас.
Ятагарасу замолчал и вскинул кустистую бровь в ожидании ответа, но Аямэ выглядела слишком потрясенной, чтобы быстро отреагировать, так что Цубасе пришлось легко подтолкнуть ее, чтобы привести в чувство.
– Для меня будет честью служить богам, – низко поклонилась Аямэ и замерла так чуть дольше, чем того требовали приличия.
Цубаса догадывался, что она пытается прийти в себя, и поклон прекрасно скрывал ошарашенное лицо от изумленных взглядов остальных, но Ятагарасу принял все иначе. На тонких губах появился намек на удовлетворенную улыбку. Очевидно, он посчитал, что благодарность Аямэ оказалась слишком велика, и это ему явно нравилось.
Остальные слова отца Цубаса не слушал, сосредоточившись на Аямэ. Он не отводил от нее взгляд все время, пока Ятагарасу передавал слова Аматэрасу-сама, смотрел, даже когда отец, обратившись вороном, взмыл в воздух и исчез среди стаи черных птиц, что улетела обратно к солнцу. Цубаса отвел взгляд, только когда к ним подошел Такуми, щурясь довольной улыбкой.
– Поздравляю!
– А есть повод? – огрызнулась наконец Аямэ, зло пиная песок. – Матушка добилась своего – отныне я слуга богов!
– Вы совершенно ничего не слышали, – покачал головой Такуми, и Цубаса недовольно поджал губы. Лис давно ему не нравился, но сейчас особенно. – Ятагарасу-сама обратился к вам как к наследнице клана, так что вы все еще имеете право стать главой Сайто.
Осознание осветило лицо Аямэ изнутри, стерев с него тревогу, но длилось это недолго – она почти сразу нахмурилась:
– Теперь я вечность обязана слушать приказы богов и в любой миг спешить их выполнять. Не дар, а проклятие.
– Конечно, в первую очередь вы принадлежите богам. И до конца жизни обязаны прислуживать им. Но Ятагарасу-сама ни слова не сказал, что эта жизнь продлится вечность. – Слова Такуми походили на хлыст, рассекший воздух громким свистом. – Вы остались человеком.
Цубаса покачнулся. Пусть он не показывал этого, но новый статус Аямэ давал надежду на то, что они не расстанутся, когда ее человеческая жизнь подойдет к концу, ему не придется ждать ее перерождения годы, а возможно, и десятилетия. Но жестокие слова Такуми отрезвили не хуже сильной пощечины.
– Или остались бы человеком, не отдай я свою Хоси-но-Тама[128], – дополнил спустя пару ударов сердца Такуми, довольно улыбаясь.
– Что вы сделали? – вскричала Аямэ, привлекая внимание оммёдзи, которые еще не ушли в город, чтобы позаботиться о павших товарищах.
– Вы умирали. – Такуми прекратил улыбаться и серьезно взглянул на Аямэ, спрятав руки в рукавах светлого хаори. – И ваше тело отказывалось принимать чужую энергию. Но не отказалось от частицы чужой души.
Аямэ покачала головой, беспомощно посмотрела на Цубасу, который не мог понять мотивов лиса. Их удивленные лица явно позабавили Такуми, и, коротко, тихо рассмеявшись, он ответил, внимательно глядя на Аямэ:
– Я намеревался уйти из жизни вслед за моей Тисато сразу, но отчего-то остался. Присматривал за деревней, оберегал людей как мог. Но моя жизнь оставалась пуста. Кто знает, может, я просто ждал вас, Аямэ-сан? Чтобы спасти сегодня и подарить возможность не расставаться со своим избранником? – Поклонившись Аямэ, Такуми обратился к Цубасе: – Не подведите ее, Карасу-тэнгу-сама.
Аямэ шагнула вперед, порываясь что-то сказать или остановить Такуми, но он улыбнулся, еще раз почтительно поклонился и начал исчезать. Подобно остальным ёкаям, его тело осыпалось пеплом, но не черным и тяжелым, а светлым, искрящимся в свете солнца – знак, что дзинко до конца оставался предан своей богине. Аямэ оступилась на месте, и вовремя оказавшийся рядом Цубаса бережно поддержал ее, не давая упасть.
– Зачем? – Непонимание и потрясение так легко читались на обычно недовольном лице Аямэ, что он не нашелся с ответом. Хотя и осознавал причины такого поступка.
Такуми мог дождаться перерождения своей супруги, но предпочел уйти в надежде, что Небеса смилуются и подарят ему возможность когда-то вновь появиться в этом мире. Навряд ли дзинко, но, возможно, человеком, и в таком случае, если их с Тисато судьбы связаны, они обязательно встретятся вновь. Рискованный, отчаянный шаг, на который редко кто решался, и уж точно не боги, – если исчезали они, то никогда не возрождались.
– Пойдем, – чуть сжав локоть Аямэ, негромко произнес Цубаса, привлекая к себе внимание. – Нам многое предстоит сделать.
Аямэ перевела взгляд с пепла, почти развеянного ветром, на Цубасу и медленно кивнула. Осторожно положив руку на грудь, она выдохнула, прислушиваясь к новой энергии, что поселилась в ее теле. Брови привычно нахмурились, губы поджались, глаза сузились – сосредоточенная Аямэ казалась со стороны злой и неприступной, как отвесная скала, но Цубаса знал лучше. Знал, какая она на самом деле. И знал, что теперь никогда ее не отпустит.
Им предстояло многое. Ей – разобраться со своим кланом и последствиями уничтоженного города. Бюро – лишится одной из самых способных оммёдзи, ведь борьба за власть в Сайто наверняка будет ожесточенной. Кику откажется признавать дочь, что опорочила честь семьи, Рюити попытается отомстить за брата, а претенденты на роль старейшин клана любыми способами постараются занять освободившееся место. И в этом хаосе Аямэ придется учиться быть слугой богов. Цубаса уже предвидел, как сильно она разозлится, когда столько обязанностей разом навалятся на нее.
Ему же придется понести наказание за убийство человека, разобраться с собственными обязанностями перед Аматэрасу-сама, которыми он пренебрегал все то время, что провел подле Аямэ, лично проверить остальных заточенных богов и, возможно, дальше очищать от них землю. Но, возможно, не с Аямэ – с Хоси-но-Тама в груди она больше не могла назвать себя обычным человеком, а лишь им подвластно убить бога. Цубаса вновь взглянул на нее. Скорее всего, Аямэ еще не осознала, насколько сильны изменения, произошедшие в ней.
Но это потом. Цубаса притянул Аямэ к себе одним резким движением и прижал к груди, слишком счастливый и слишком смущенный собственной радостью. Пусть ему не нравился Такуми, Цубаса мог только благодарить его за столь ценный подарок. Они с Аямэ не расстанутся. Ни через год, ни через десяток лет, ни даже через сотню.
И только это сейчас имело значение.
Эпилог
Город, раскинувшийся внизу, шумел многоголосым нестройным хором. Тысячи людей, подобно муравьям, двигались под разноцветными зонтами, скрываясь и выходя из зданий, ныряя и выныривая из-под земли. Одни неторопливо шли, другие едва плелись, кто-то бежал, и все это смешалось в таком ослепительном свете огней, что у Аямэ на мгновение – короткое, но яркое – закружилась голова.