— А, Кирилл Геннадьевич? М-м-м.., превосходно. Кто-то скажет, что это не мое дело, но когда эта мымра весь день поминала какого-то Адриана и шарахалась от каждой тени, думая, что это присланные этим самым Адрианом киллеры.., имеет смысл разобраться.
И Свиридов поднялся из-за столика, не выпуская из рук стакана с коктейлем (кстати, носившим многозначительное название «Опухоль мозга»).
Под лестницей находилась дверь, которая вела в многочисленные служебные помещения: кухни, гримерки, кладовые и так далее. Доступ к ним осуществлялся через коридор, которым двое молодцов довольно-таки бесцеремонно потащили Алую Пантеру.
За ними шел третий, а далее, на некотором отдалении — Свиридов.
Коридор оборвался узкой дверью, в проеме которой зияло зажатое массивами типовых девяти— и шестнадцатиэтажек звездное небо. Подмораживало. И Катя, которая была в одной легкой блузке и облегающих джинсах, тоже мало уберегающих от холода, вздрогнула всем телом и, подняв к одному из молодцов — кажется, это и был гражданин Казаков — голову, что-то проговорила.
Или попыталась проговорить, не суть важно.
А важно то, как он отреагировал на ее слова — вероятно, просьбу дать ей что-нибудь из одежды или захватить из гардероба ее собственную.
Он просто ударил ее по лицу и втолкнул в стоявшую у самого черного входа в клуб «БМВ».
До Свиридова долетел только легкий жалобный визг, словно разбился тонкий хрустальный бокал.
И тут он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он резко повернулся, синхронно выхватив пистолет, и дуло уперлось в широченную грудь бесшумно подкравшегося к Владу человека. Настолько бесшумно, что любой другой и не заподозрил бы его присутствия, будь он даже в нескольких сантиметрах от него.
— Однажды вот точно так же я чуть не убил мужа одной дамочки, — прозвучал знакомый голос, — я подумал, что он — это не он, а бригада СОБРа. Убери пистолет, Леха. Это свои.
Свиридов покачал головой и произнес:
— Ее увозят.
— И что? Ты хочешь их преследовать? А ты не подумал о том, что парни, которые ее упаковали и вывезли с территории, могут быть просто людьми ее ухажера, которому срочно потребовалось отпыжить ее во все дыры?
— В том числе в ту, которую едва не пробил в ее черепе браток, что был от нее по правую руку — не удержался от сарказма Влад и скользнул к выходу. На его пути вырос какой-то человек в белом колпаке, вероятно, повар. Свиридов отстранил его, а Фокин взял с подноса в руки ошалевшего аса гастрономии жареного поросенка и, смачно откусив едва ли не половину, положил обратно и последовал за Владом.
«БМВ» с тремя парнями и Катей уже отъезжала с заднего двора.
Свиридов не колебался ни минуты: он просто подошел к первой попавшейся машине (это оказалась «Нива» новой модификации — с удлиненным салоном) и швырнул в боковое стекло бокал из-под коктейля (который он столь удачно захватил из клуба) с такой силой, что тот превратился в стеклянную труху, а тонированные осколки разлетелись по всему заднему двору «Центуриона». Открыл темный салон.., врубилась сигнализация, но Свиридов с четкостью и быстротой, которой позавидовал бы любой автоугонщик, выключил ее. Надсадные вопли сигнализации смолкли почти в один момент с первым фырканьем заводимого двигателя.
— Черррт! — остолбенело пробормотал Фокин, которого, судя по всему, поразило не только мастерство Свиридова, но и что-то еще. — Я думал, что только один человек, которого я знал, способен на такое...
И он распахнул вторую дверцу и ввалился в салон.
— Я с тобой.
Влад даже не взглянул на него: он добил раскуроченный им стартер и, сорвав машину с места, въехал в арку, в которой несколькими секундами ранее скрылась «БМВ».
Фокин пристально и серьезно смотрел на Свиридова, и в выражении его лица все больше и больше появлялось какое-то светлое, почти благоговейное изумление.
— Вон они, — проговорил он. — Поехали по...
— Да вижу я, куда они поехали, — пробормотал Свиридов, ежась от врывающегося в разбитое окно пронизывающего ветра, — хорошенькое начало работы в клубе. Интересно, чья это машина, на которой мы только что едем?
— Эта? — Фокин покачал головой и медленно перевел взгляд на бардачок, на котором честь честью красовалась наклейка с изображением голой красотки. — Эта, кажется, моя...
— Чего-о?! — воскликнул Влад.
— Да я поставил ее на заднем дворе неделю назад.., стартер барахлил, а Налимыч сказал, что мне ее починят, как говорится, без отрыва от производства.
— А на чем же сейчас ездишь?
— Да взял «девятку» у приятеля погонять... вчера разбил, правда.
Свиридов перевел взгляд на с наигранным смущением ухмыляющегося Афанасия и вдруг громко и отрывисто захохотал...
Свиридов почти не сомневался, что человек, о котором говорила Катя в «Центурионе» и чьих людей она так опасалась, и есть Кардинал. И потому «БМВ», в которой находилась Катя и ее похитители, вполне могла вывести его на след неуловимого Адриана Панича, который недавно так удачно провел его, Влада.
Еще свежи в памяти те дни, когда ему пришлось доказывать, что Кардинал и он, Владимир Антонович Свиридов, — совершенно разные люди.
Равно как сидящему с ним рядом человеку — тогда еще носившему имя Афанасия Фокина — приходилось доказывать, что он вовсе не состоит в террористической организации Кардинала.
А вот теперь — по какой-то невероятной прихоти судьбы — могло оказаться, что Иван Сергеевич Тихомиров, тот, в кого перевоплотился Афанасий, — все-таки имел какое-то отношение к Кардиналу.
И спросить у него об этом напрямую пока не представлялось возможным.
..."БМВ" тем временем завернула на пустырь на самой окраине города. Неподалеку, в ста метрах от плохо асфальтированной дороги, высилась одинокая недостроенная девятиэтажка с застывшим подъемным краном.
С другой стороны пустыря начиналась лесополоса.
Впрочем, «БМВ» не поехала в глубь этого пустыря. Она приблизилась к посадкам, в свете фар один из парней выволок из салона девушку и, швырнув ее на землю, поднял руку, в которой блеснул металлический предмет вытянутой формы.
И обернулся, потому что в этот момент прямо на них вылетела фокинская «Нива», за рулем которой сидел Владимир Свиридов.
— Мусора?! — метнулся короткий сдавленный крик, и тут же две или три вспышки прорезали ночной мрак. Парень запоздало вскинул пистолет, но тут же схватился за грудь и ничком упал на грязный снег: Свиридов выстрелил в него через разбитое боковое стекло.
Катя, закрыв голову руками, пыталась откатиться к лесополосе...
Влад выскочил из машины и, бросившись на землю, в отточенной за многие годы манере четко исполнил кувырок и с колена выстрелил в высунувшегося из-за капота «БМВ» бритого кавказца, который вел по нему плотный огонь из полуавтоматического «ствола».
Фокин выскочил из «Нивы» и бросился наперерез третьему, Кириллу Геннадьевичу, который кинулся было бежать наутек, петляя, как заяц.
Влад тем временем настиг подстреленного кавказца и выбил у него оружие. Но тот оказался не так прост. Он отскочил, зажимая рукой рану на плече, а потом окровавленной рукой выхватил нож и метнул его в Свиридова.
Если бы не оттренированная многими годами профессиональная реакция, клинок, бесспорно, нашел бы Влада. Но он успел уклониться и, прянув вперед, мощным встречным ударом с солнечное сплетение (профессионал не должен пропускать такие удары, мелькнуло в голове Свиридова) почти опрокинул противника.
Тот согнулся в три погибели, утробно взвыл и попятился. Свиридов еще раз вложил ему с левой ноги — сильнейшим ударом по голени.
Что-то глухо хрустнуло, кавказец пошатнулся и упал — неловко, на бок, как падает уже потерявший от боли самоконтроль и координацию движений человек.
И застыл — вероятно, от болевого шока просто потерял сознание.
Свиридов нагнулся и подобрал с земли пистолет кавказца.
— Неплохо, — вдруг услышал он за своей спиной знакомый низкий голос Фокина, — и я вот дерьмом разжился.
И Фокин толкнул на освещенный фарами «БМВ» пятачок пустыря здоровенного верзилу с выбитыми передними зубами и залитой кровью коротко остриженной головой. Вероятно, он не хотел сдаваться Фокину без боя.
— Ругался матом, — сообщил Афанасий, — как в детском саду.
Свиридов бережно поднял со снега находящуюся в полубесчувственном шоковом состоянии Катю и накинул на нее свой пиджак. Она что-то сдавленно пробормотала и буквально рухнула на заднее сиденье «Нивы», куда уложил ее Свиридов.
— Н-да, — резюмировал он, — в самом деле она наглухо. Пусть проспится. Не иначе как эти уроды ее еще поили.
— А это легко проверить, — отозвался Фокин и, зябко передернув мощными плечами, тряхнул своего попорченного «языка»:
— Эй, дятел, вы девку поили?
— По-по.., пошел ты на х... — пробормотал тот, сплевывая кровь.
— Интересное предложение, Кирилл Геннадьевич, — сказал Свиридов, — а известно ли тебе, что идиоматические выражения «пошел на х...» наряду с «пошел в п...» являет собой две составляющие бинарной классификации всего сущего?
— Ч-чаво? — оторопело выдавил тот, стеклянно уставившись на Влада;
— Ниччаво, — солидно сказал Свиридов, — кроме того важного момента, что применять табуированную лексику очень вредно для здоровья. Твоего здоровья, между прочим.
И он выкрутил Казакову руку так, что лишившийся передних зубов бедняга взвыл и ткнулся окровавленным лбом в ботинок Фокина.
— Кто велел вам пустить в расход девчонку, ты, сраный козел?
— О-о-о...
— Да говори, падла! — рявкнул Влад и рванул руку парня так, что хрустнули кости.
— 0-о-он!!! — взвыл амбал.
— Кто — он?
— Адриан!
— Где я могу его найти?
— Я н-не знаю!
— Где?! — И Свиридов пнул того ногой так, что тот захрипел и замотал головой, словно стреноженная лошадь.
— Я правда.., н-не знаю.., но я его видел... один раз.., только отпусти меня.
Влад медленно выпустил руку громилы и сказал: