Свиридов передернул плечами.
— Скажете тоже.., кто же откажется?
— Вот и чудно, — сдержанно улыбнулся террорист, показывая великолепные белые зубы.
Вероятно, тоже не свои природные.
— Что, надо кого-нибудь шлепнуть? — вкрадчиво произнес Свиридов. — Правильно?
— Правильно, да не совсем.
В этот момент стоявший за спиной босса кавказец зашевелился и, тронув рукой плечо Кардинала, произнес:
— Что-то не так.., шум какой-то, что ли...
Кардинал прислушался. А потом медленно поднялся и шагнул к Владу.
— "Хвост" привели?!
— Об этом ты лучше спроси у своих ребят, которые везли нас сюда с пятью пересадками, так боялись нарваться на геморрой в оперативном «камуфляже», — спокойно ответил Свиридов.
— Афоня.., твоя работа? — резко бросил Адриан. — Грехи замаливаешь?
— Нервным ты что-то стал на старости лет, — проговорил Фокин. — Заговариваться начал.
Кардинал повернулся к своим людям вполоборота и отчеканил ледяным голосом:
— Мне кажется, я ошибся в своем выборе.
Эти господа не подойдут нам для последующего сотрудничества.
Дальше все развивалось словно по стремительному сценарию голливудского детектива.
Черноволосый кавказец за спиной Кардинала выхватил пистолет и в упор выстрелил в Свиридова. Тот, однако, успел броситься на пол, но пуля все-таки зацепила плечо. Черноволосый шагнул вперед и, опустив пистолет, выстрелил еще раз — теперь уже наверняка.
Вероятно, даже ящерица не сумела бы уйти от этого выстрела с трех метров в упор, но Влад, не обращая внимания на боль в простреленном плече, перекатился по ковру и, схватив за ноги Кардинала, не ожидавшего от него такой прыти, поднял его в воздух и швырнул в кавказца и второго — светловолосого с широким лицом.
Дверь распахнулась, и влетел охранник с пистолетом-атоматом, но он не успел пройти и двадцати сантиметров в пределах комнаты, как на него обрушился страшный удар Афанасия Фокина, которым он в свое время на спор разбивал офисные столы.
Парень упал с проломленным черепом, даже не пикнув.
Фокин вырвал «ствол» из руки оглушенного им громилы и короткой очередью прошил бросившегося на него светловолосого.
Свиридов прыгнул на Кардинала, упавшего прямо на кресло, и зафиксировал его шею в жестком захвате, одновременно выбив пистолет из руки кавказца прямым ударом правой ноги.
Хрррясь!
Тот взвыл, пистолет, вылетев из его перебитой кисти, угодил в огромное зеркало на стене и пробил его примерно посередине. По поверхности зеркала зазмеились трещины, и оно с грохотом и звоном рухнуло десятками больших и малых осколков на пол.
— Сука-а-а! — прорычал Кардинал, извиваясь всем своим мощным телом и безуспешно пытаясь разжать стальную хватку Влада. — Сдал... коззел!!
В этот момент за дверью послышались шаги быстро приближающегося человека, и в следующую секунду в дверном проеме возникла фигура парня в черной кожаной жилетке, с пистолетом-автоматом «узи».
— Адриан, собровцы! — сорвавшимся на визгливый фальцет голосом крикнул он, Фокин вскинул на него пистолет, но тут, опережая действия Афанасия, прозвучала короткая очередь, и бандит упал лицом вперед, и в комнату хлынули вооруженные автоматами Калашникова здоровенные парни в спецназовской «камуфляжной» униформе и черных масках с прорезями для носа, глаз и рта.
— Всем находиться на своих местах! — крикнул один из них. — Ррруки!
— Ну вот, кажется, ты серьезно попал, Адриан, — сказал Свиридов своим обычным голосом. — Раньше ты был в куда лучшей форме.
А сейчас распустился, зажирел. Плохо, капитан Чекменев.
Кардинал вскинул на него взгляд мутных темных глаз, в которых не осталось ничего человеческого, и прохрипел сквозь сжатые зубы:
— Значит, это все-таки ты, Свиридов...
...Последним из группы спецназа в комнату вошел человек в черных брюках, темной рубашке и надетом поверх нее бронежилете.
Это был Николай Алимович Якубов, начальник службы безопасности «Центуриона».
Увидев его, Кардинал откинул голову назад и прошипел:
— Так это ты, сука, меня сдал?
— Да не спеши ты так. Еще не сдал. Не так все просто. Эти ребята — просто личный состав охраны «Центуриона». Твоего ночного клуба, между прочим. Впрочем, вероятно, он скоро станет моим, — проговорил Налимыч, глядя, как его люди надевают наручники знаменитому террористу.
— Как же ты нашел меня, мудила? Ведь я никогда не был столь глуп.., чтобы встречаться с тобой.., на своей территории?
— А очень просто, — ответил Якубов, — вот у этого молодого человека в тело вшит микрочип новейшей конструкции, служащий для контроля над его носителем. Он не только принимает сигнал, но и подает. Так что обыскивай — не обыскивай, пеленгуй — не пеленгуй, толку никакого. Последняя разработка, что ж ты хотел...
— Удачно вы прибыли, — сказал Фокин, — еще бы чуть-чуть, и нам несдобровать.
Якубов посмотрел на него и сделал какой-то неуловимый жест рукой, и в ту же секунду Фокина ударили прикладом по голове. Подло, сзади.
Не ожидавший того Афанасий издал какой-то раздавленный квакающий звук и мешком осел на пол.
Свиридов заревел, как раненый медведь, и мощным ударом убрал в нокаут протянувшего к нему руки «центуриона». Но противников было слишком много, они накинулись на него со всех сторон...
— Подлая тварь, — прохрипел Влад, которого общими усилиями пяти человек повалили на пол и защелкнули за спиной наручники, — что же ты творишь?
— А все очень просто, — сказал Якубов. — Разве ты не слыхал, что за этого законопослушного гражданина Российской Федерации, — он ткнул пальцем в Кардинала, — обещана награда в миллион долларов? Ну да, откуда ж тебе знать... ты все это время был в Австралии, а когда приехал, телевизор тебе смотреть было некогда.
Влад застонал: господи, как глупо и как банально все повернулось!
— Деньги уже перечислены в государственный наградной фонд одной крупной нефтекомпанией, которой перед выборами срочно нужен политический капитал, — продолжал Якубов. — Там еще лежит миллион за голову Басаева и полмиллиона за голову Хаттаба. Так что вот такие дела.., я сдам Кардинала в органы и честно увеличу свой лицевой счет на один миллион баксов. Разумеется, и хлопцы внакладе не останутся. — Он похлопал по плечу здоровенного амбала, упершегося коленом в поясницу лежащего на полу Свиридова, и засмеялся:
— Вот такие дела.
— А как же майор Бах? — прохрипел Свиридов. — Он тебе за такие фокусы.., ничего?
— А что майор Бах? Глупости все это. Сейчас я посажу тебя в пустой вагон поезда от Павелецкого вокзала.., у меня там прихват есть.
А потом все строго по песне: «На Тихорецкую соста-ав отправится-а-а.., вагончик тронется, перрон останется-а.., стена кирпичная-а, часы вокзальные-е, платочки белые, глаза — печальные-е-е-е!..» — довольно фальшиво пропел он.
Амбал хмыкнул.
— Как только поезд отъедет от Москвы дальше чем на сто километров.., сам поймешь, что с тобой произойдет. А потом пусть майор Бах и вся его братия гадает, кто замочил их верного пса.
Свиридов заскрипел зубами и ткнулся носом в пол, мокрый от крови людей Кардинала.
— Одно жаль, — продолжал Николай Алимович, — что ты так и не научил меня фокусу со стаканом...
Глава 9
СКОРЫЙ ПОЕЗД ИЗ МОСКВЫ
...Это был обычный пассажирский вагон.
Только главное отличие его от всех вагонов состояло в том, что в нем не было тех, кто, в сущности, и дал ему это название — пассажирский вагон.
Не было пассажиров.
Бывает так, что не все места в поездных вагонах обеспечиваются билетами. Просто не рассчитывают, что будет такое большое количество желающих поехать этим поездом. И тогда один или несколько вагонов идут совершенно пустыми, без пассажиров.
Как вот этот вагон.
...Впрочем, нет, один пассажир был. Странный пассажир. Он лежал не на полке, а на пыльном, давно не мытом полу, связанный по рукам и ногам крепкими веревками, не дававшими ни малейшего шанса освободиться даже такому сильному человеку, как Влад Свиридов.
Вагон плавно покачивался в такт ритмично постукивающим колесам: тук-тук, тук-тук. Словно незримый метроном отбивал ритм последних мгновений его, Влада, жизни.
Кто знает, сколько еще осталось проехать километров, сотен или даже десятков метров до того рубежа, когда расстояние, разделяющее активированный микрочип где-то в его теле, и передатчик, находящийся в одном из миллионов московских зданий, станет слишком большим, когда под кожу ему наконец впрыснется безотказный, неотвратимо убивающий яд и подведет итог этому жестокому, безалаберному и все равно такому желанному существованию его, Владимира Свиридова, на этой заснеженной декабрьской земле...
Быть может, передатчик находится на ближней окраине Москвы, и тогда до этого рокового момента будут еще томительные километры, проплывающие за окном голые деревья в серой дымке и качающиеся под ветром провода на телеграфных столбах.., будут станции, остановки и чужой, странно обжигающий говор незнакомых людей за окном, людей, которым нет дела до того, что здесь — соединенный с жизнью только тонкой распадающейся нитью — лежит на полу он, Влад Свиридов.
А если передатчик ГРУ находится на дальней окраине, наискосок через всю Москву.., то нить вот-вот оборвется.
И тогда уже нет смысла бороться.
Свиридов поднял голову и посмотрел в окно.
Поезд, судя по всему, набирал скорость, потому что ритмичное постукивание колес становилось все чаще, гигантский метроном набирал ускорение.., нужно было что-то делать.
Легкое позвякивание в углу купе, под столиком, заставило Влада опустить голову и посмотреть туда.
Стакан.
Это был обычный граненый стакан — из числа тех, которые проводницы ставят в металлические фигурные подстаканники. Он лежал на боку и мерно перекатывался, постукивая своим пыльным краем о стенку купе.
Свиридов измерил взглядом расстояние, отделяющее его от этого стакана, и внезапно рассмеялся — глухо и нелепо, насколько позволял вставленный в рот кляп. Этот смех больше смахивал на эйфорическое бормотание глухонемого.